Вячеслав Кузин - Боб
- Что? – не поняла ловчая. – Тебя обидела моя дамба на пути твоего словесного потока? Ну, извини.
- Его больше нет…
- К-как это нет?..
В голове пронзительно зазвенела оборвавшаяся струна, и в груди выросло нечто, мешающее вдохнуть полной грудью.
- Как?
- Шо…
Грюндя протянула Катарине лист бумаги, сложенный вчетверо.
- Это от него… – сообщил Джарк. – Письмо было вшито в мой ошейник.
- «Дорогая дочь», – трясущимся голосом прочитала первую строку Катарина и остановилась. – Можно я прочту это наедине?
Джарк согласно кивнул.
- Дочь? – вытянулось лицо Грюнди.
Катарина лишь отмахнулась – не время. Великанша и песик не сговариваясь, молча отвернулись.
«Дорогая дочь моя!
Надеюсь, этого никогда не случится, но может быть так, что мы расстанемся. Не страшно, ведь так делают все престарелые агорианцы, отправляющиеся по сияющей лестнице к источнику мирозарождения, оставляя детей своих.
Именно для этого пишу. Мне не хочется уносить с собой тайны, ибо они достаточно тяжелы для того, чтобы тащится с ними по длинной лестнице вверх.
Оставляю их тебе, дочь моя.
Ты – плод моей любви к абсолютной земной женщине, а посему наполовину являешься агорианкой, второй же – самой прекрасной своей половиной – ты истинная землянка.
Так уж случилось, но во благо твоей родительницы я лишил ее воспоминаний о семье и спрятал на субстрате, подальше от глаз завистников и врагов.
Прости своего седого дурака за все.
Не плачь.
Помни».
- Кто видел его последним? – Ката отрешенно взглянула перед собой.
- Я, - повернулась к ловчей Грюндя.
- Он что-нибудь успел передать? Сказать?
Грюндя шумно засопела, с трудом ворочая извилинами.
- Да… - наконец, не очень уверенно произнесла она. – Ее имя – Мэт.
- Мэт? – встрепенулась Ката.
- Да! Точно! Он так и прокричал – «Мэт»!
Катарина заплакала и, кинувшись на арбузную грудь Грюнди, прижалась к боевой подруге. Она была так одинока! Теперь есть та жизнь – которая так нелепо и непредсказуемо оборвалась, и есть эта – которая только начинается.
- Сиротинушка-а-а – завыла, не сдержавшая эмоций, Грюндя и погладила вздрагивающие плечи такой беззащитной сейчас Катарины.
Джарк подполз к хозяйке и прильнул к ее руке своим носом:
- Ты возьмешь меня к себе?
- Конечно...
Песик слабо вильнул хвостом:
- У Боба в тайнике Озерской квартиры хранился один важный артефакт. Это финализатор.
- Я знаю – он уже у меня, – Катарина всхлипнула и принялась искать футляр.
Похлопав по карманам, она вопрошающе уставилась на качавшую головой Грюндю.
- Даже не надейся найти, – «успокоила» та. – Уродцы нас только что наизнанку не вывернули. Нашли всё.
- Беда… - заскулил Джарк. – Может погибнуть много людей. Но не все.
- Не все? – удивилась Грюндя. – Что это за финализатор такой бракованный?
- Не бракованный. Просто Боб для подобного критического случая предусмотрел свой запасный выход. Завладей финализатором враг – и без крейпзонового комара ничего у него не выйдет!
- Да, я видела эту миниатюрную побрякушку. Думала, что это какое-то шпионское оборудование, – воскликнула Катарина. - Говоришь, он из крейптозона? Это же прочнейший минерал! Его никакой кувалдой не возьмешь! Но комарик-то тоже у Шо! Как он работает?
- В тело комара вводится капля финализатора, после чего зараженный таким «насекомым» человек сам становится разносчиком. В итоге, через неделю будет заражена вся планета. И можно считать, что проект закрыт.
- А если человека просто полить финализатором из бутылечка?
- Умрет, не заразив никого. На нем действие финализатора и закончится. А так как жидкости в сосуде – мизер, на всех ее не хватит.
- Будем считать, что Шо пока что не додумался тщательно изучить механизм, – нахмурилась Катарина.
- И здесь Боб все предусмотрел, – тявкнул Джарк. – Комарика не так просто заставить себе подчиняться. Для этого нужно выполнить несколько последовательных действий. Или насекомое никуда не полетит. Прежде всего, для «приручения» нужно напоить его духом хозяина, допустим, твоим, Ката. Второго хозяина у комара уже не будет никогда. Как только он расправит крылышки, наполняем его финализатором. И третье, это самое сложное. Даем комарику распробовать кровь жертвы для генетической идентификации. Если вы ошибетесь, и вместо человека посадите его на агорианца, то комар будет служить своей миссии до тех пор, пока не изведет всех агорианцев. До последнего.
- А если мы «ошибемся» и дадим попробовать ему кровь какого-нибудь уродца из армии Шо? – загадочно улыбнулась Катарина.
- Ты – гений! – заорала от восторга Грюндя.
- Гений, – подтвердил Джарк. – Только для успеха нам не хватает самой «малости» – самого финализатора. И комар бы не помешал.
- Слушай, ты так шпаришь, как-будто не говорящая варежка, а карликовый косматый профессор без очков, – поразилась Грюндя.
- Ну, и деревенщина же ты! – в сердцах тявкнул Джарк. – То усядется на меня, то варежкой обзовет! На себя в зеркало гляделась? – Шпалоукладчица!
- Он, что, сейчас на меня так изощренно выругался? – обернулась за справкой к Катарине громила.
Лязгнувшие металлические засовы заставили собеседников притихнуть, а Джарк молниеносно сиганул подальше во мрак. Полоска яркого дневного света озарила изможденные лица пленниц. Ката, щурясь заслезившимися глазами, силилась разглядеть визитеров. Это были здоровые парни в строгих костюмах, державшие под руки безвольное, громко храпящее тело Серафима.
В гробовой тишине тело было водворено в, соседнюю с пленницами, клетку и охрана президента без слов удалилась.
Катарина бросилась к прутьям и, просунув сквозь них руку, попыталась дотянуться до мужа:
- Серафимочка! - не скрывая радостного трепета, позвала она.
Гренадерша вопросительно уставилась на Джарка:
- Чё, всё так серьезно-серьезно? А я думала, они только по кафешкам обнимаются.
Однако песик оказался непреклонен:
- Частные сведения не подлежат разглашению без согласия хозяйки.
- Бу-бу-бу! – передразнила его Грюндя. – А то я сама не понимаю. Дело-то молодое.
Но на всякий случай, Грюндя решила демонстративно обидеться, и сев к Джарку спиной, стала коротать время обиды за поглощением морской воды, собирая ее со дна трюма своей огромной лопатовидной ладонью.
Увидев такой финт, Ката даже перестала взывать к храпящему и источающему алкогольные флюиды, мужу и непонимающе уставилась на подопечную.
- В морской воде растворена крошевая соль, – сообщил Джарк. – Последнее открытие Боба, сделанное им во время нахождения в опасной экспедиции на затерянный безымянный атолл Тихого океана в компании с вашим верным слугой.
- Воде? – чуть не села Катарина. – На этой чертовой планете четыре части из пяти буквально забиты растворенной крошевой солью, а мы там – в конспиративной квартире – на стены лезли?!
- Дыши, дыши! – посоветовал заволновавшийся Джарк. – «Один, два, три…».
- Уйди от меня!
- Тебе нельзя волноваться!
- Это кто у нас такой смелый? – «Нельзя!».
- Она! – спрятался Джарк за дубонеобхватной ножищей Грюнди. – Она сказала, что нельзя.
- Ну? – набычилась Ката. – Что это еще за новый надзорный орган у нас тут выискался?
- Ты не кипятись, – попыталась привести в чувство Кату громила. – У меня такое ощущение, что за всеми передрягами, ты не заметила… - она опустила глаза и, покраснев, стала топтаться на месте, не в силах продолжить. – Ты… не замечаешь одной важной детали…
- Ну? – напряглась Катарина.
- Одной очень важной детали для каждой агорианской особи слабого пола, – выдавила Грюндя и снова тяжело засопела.
- Джарк? – обратилась к псу Ката. – Объясни!
- У тебя грудь на два размера больше стала, – буднично сообщил Джарк.
- Ах, ты!.. – замахнулась на него зардевшаяся ловчая. – Если бы у тебя была щека, получил бы пощечину! А так, придется дать тебе хорошего пинка!
- Поздно, мамочка, ногами махать.
- Нашел тут!.. Какая я тебе мамочка?
- Будущая!
- Я?!
Грюндя с облегчением кинулась к своей обожаемой ловчей и крепко прижала ее к себе, не в силах скрывать ликования по этому светлому поводу.
- Серафим, подъем! – донесся приглушенный из-за мертвого захвата Грюнди голос будущей матери. – Нам срочно нужно на свежий воздух! Малышу вредит качка, плохое питание родителя и тотальная изоляция! Ты слышишь, дорогой?
- Эм-м-м-хр, – нечленораздельно всхрапнул будущий папаша.
***Дверь президентской каюты была плотно закрыта. Верион вальяжно растянулся на маленьком кожаном диванчике и с удовольствием ловил прохладу, проникавшую сюда через открытый иллюминатор. Маятник на столе мерно покачивался в такт волнам, сводя весь рабочий настрой на «нет».
