Светлана Багдерина - Каждый Наследник желает знать…
– Для тебя я – господин! – жарко вспыхнул обидой бард.
– Руки помой сначала, – процедил атлан, вкладывая в свои слова ровно столько вежливости, чтобы их нельзя было назвать откровенно грубыми, – господин.
– Где помыть? Умник нашелся, сын ги…гиены… – то ли заикнулся, то ли вспомнил мудреное медицинское слово Кириан, внутренние весы которого работали даже не точно, а с опережением.
Лакей усмехнулся тонко, чувствуя мгновение превосходства.
– Вот здесь, господин, – одним подбородком указал он на узорчатую чашу – но с таким видом, точно макал в нее зарвавшегося простолюдина головой.
И теперь настал момент торжества менестреля.
– В компоте?! – презрительно вскинул голову он. – За дикаря меня принимаешь?!
И, не успел ошарашенный лакей и слова сказать, как музыкант гордо ухватил с нижнего этажа столика кувшин, открыл откидывающуюся крышку, кинул на бесцветную жидкость внутри довольный взгляд и пошел к пальме мыть руки.
Проводив округлившимися глазами в последний путь два литра вина из крисанского прозрачного винограда,[95] старший лакей скривился как при виде сороконожки в жюльене и тихо бросил через плечо помощникам:
– Так и быть. Запить трапезу налейте ему воду для мытья рук.
А погромче добавил, видя, что кроме менестреля их прибытие никого не заинтересовало в должной мере:
– Прошу к столу, ваши величества, ваши высочества. Кушать накрыто. Его величество Тис Первый прибудут тогда, когда прибудут, а замечательный ужин остынет и испортится.
Против такой аргументации устоять не могла даже антигаурдаковская коалиция, питавшаяся вторую половину дня, в основном, энергией нервных клеток, и судьба ужина была решена.
Тис появился в дверях, когда последние капли кирсанского виноградного вина под взглядом Кириана, наполненным ужасом и стыдом,[96] были разлиты по кубкам и выпиты. Лакеи, проворно погрузив запачканную посуду на столики, так же живо удалились и оставили монарха и двух офицеров за спинкой его кресла наедине с гостями.
– Ну наконец-то!!! – теперь с полным правом воскликнул калиф.
Агафон, единственный из отряда так и не притронувшийся к пище, приоткрыл глаз и скользнул равнодушным взором по королю и его свите.
– Ваше величество! Мы должны сообщить вам кое-что чрезвычайно важное! – сделал шаг вперед Иванушка.
– Сейчас, минутку, – кивнул Тис и обернулся на офицера справа.
Тот, поняв с полуслова, отворил двери и выглянул в коридор, точно проверяя, не подслушивает ли кто. Результат удовлетворил его, он быстро возвратился на свое место и переглянулся с коллегой.
– Ваше величество… – недовольный прерыванием, задержавшимся появлением короля, потерей посоха, наследника, терпения и общей политической ситуацией в мире, снова начал царевич…
И не закончил.
Потому что неведомая сила подхватила его, швырнула на пол рядом с друзьями, сдавила, приковывая к телу руки и ноги, заткнула рот – ни охнуть, ни крикнуть, ни вздохнуть…
А бордовые кирасы и гвардейские мундиры на офицерах, их шлемы и даже мужественные физиономии с квадратными подбородками вдруг пошли рябью, помутнели и пропали, открывая под собой обычную, хоть и донельзя грязную и прожженную одежду, спутанные черные волосы на голове одного, одинокий клок волос на голове другого – и лица.
Виденные мельком несколько раз наяву и гораздо чаще и подробнее – в кошмарах.
– Ну вот и всё… – косовато улыбаясь, победоносно глянул на коллегу ренегат ростом пониже. Высокий неопределенно пожал плечами, не сводя изучающего взгляда с кучи неподвижных тел на ковре – словно легкомысленный ребенок бросил на середине игры наскучивших кукол и убежал.
– Откровенно говоря, у меня такое чувство, словно мне чего-то недодали… – выдавил он, наконец, разобравшись в охвативших душу противоречивых ощущениях. – Как-то это было… легко, что ли.
– И просто, скажи еще, – усмехнулся черноволосый, покинул свой пост за спинкой инвалидной коляски и подошел к поверженным противникам, с настороженным любопытством разглядывая каждого по очереди – будто опасных зверей, посаженных в клетку. – Нет, ты как хочешь, Земгоран, а мне с этой братией приключений хватило надолго. Я – теоретик, кабинетный ученый, и гоняться по всему Белому Свету за шайкой малолетних психов во главе с сопливым недоучкой…
– Кстати, о сопливых недоучках, – будто спохватился высокий, тоже вышагнул вперед и отыскал взглядом в куче недвижимых тел Агафона. Глаза их встретились – точно схлестнулись две кипящие волны ненависти – и Тис торопливо привстал с коляски, брови повелительно сведены над переносицей:
– Вот только никакого шума. Вы мне обещали. Одного старика Дуба хватит надолго.
– Он не сможет шуметь, – неприятно улыбнулся королю Земгоран.
– И порчи интерьера не надо тоже, – был непреклонен монарх. – Если отсутствие всей компании еще можно будет объяснить тем, что они вылетели из окна на своем ковре… Кстати, вы так и не сказали мне, куда вы их собираетесь девать.
– Насчет ковра – хорошая идея, ваше величество. В вас пропадают самые удивительные таланты, – то ли с издевательским, то ли с искренним уважением склонил голову высокий и продолжил, размышляя вслух: – Погрузить, довезти до реки – подальше от города…
– Естественно, вниз по течению, – скрупулезно дополнил план Тис.
– Вы думаете, ваше величество, мы их топить собрались? – резко глянул на вельможного атлана черноволосый.
– А что – нет? – встревожился король. – Мне международные осложнения на первом месяце правления ни к чему!
– Нам нужен только этот гаденыш и один из Наследников – как страховка от внезапного появления пятого, – словно не слыша, настойчиво проговорил черноволосый. – Остальные смогут уйти.
– Слушай, Кречет, – Земгоран повернулся к коллеге всем корпусом, сложил руки на груди, точно памятник сам себе и недовольно скривился. – Вот только не надо изображать доброго духа во плоти, а? Сие мне нравится не больше твоего, но это как раз тот случай, когда цель оправдывает средства. Если хоть кто-нибудь из этой малопочтенной компании уцелеет…
– То через несколько дней это не будет иметь ровно никакого значения, – упрямо набычился Кречет. – Даже если с неба или из-под земли вылезет пятый. Отвезти их в горы, завалить в какой-нибудь заброшенной шахте, и пока выбираются…
– По-вашему, долгая смерть от голода и холода в кромешной тьме лучше быстрого и чистого конца? – ошеломленно подался вперед Тис, словно не веря собственным глазам, ушам, мозгам и прочим органам восприятия и осмысления. – Не знал, что вы так… безжалостны.
– Боюсь, ваше величество, у нас с вами разные представления о жалости, – снова поклонился королю черноволосый маг и как бы невзначай скользнул взглядом по своему товарищу, задумчиво прислушивающемуся к обсуждению. – Как и о ценности человеческой жизни.
По осунувшейся исцарапанной физиономии Земгорана пронесся вихрь противоречивых чувств – но даже он мог показаться лишь томным бризом по сравнению с бурей эмоций и планов, разразившейся на челе короля.
– Ну хорошо, хорошо… В шахту так в шахту… Неприятно, когда собственный друг считает тебя живодером, – отвел глаза и сколь неохотно, столь и неожиданно согласился высокий. – Под горячую руку бы попались – так костей бы не собрали, ты меня знаешь… Да и ты бы с ними по-другому разговаривал – хотя бы утром в той деревне… отвертись, давай, попробуй. Но вот так порешить всех скопом, как мясник стадо свиней…
Земгоран умолк, кивнул с брезгливой отстраненностью на обездвиженных магией противников, словно и впрямь перед ним лежали свиные туши, поморщился болезненно и пояснил:
– Я не мясник, Кречет. Но я не люблю неожиданности там, где их быть не должно.
– Без одного Наследника неожиданностей быть не сможет, даже если за оставшиеся четыре дня они голыми руками сделают подкоп сквозь камень, – не сдаваясь, покачал головой черноволосый.
– Согласен, – выдохнул его товарищ.
– В шахту – так в шахту, – ровно кивнул, соглашаясь, король и откинулся на спинку кресла-каталки.[97]
– Я рад, что по этому вопросу у нас не возникло разногласий, – хмыкнул высокий ренегат и покосился на Тиса.
Полутора месяцев знакомства с предприимчивым первым советником Дуба для него было достаточно, чтобы пожалеть, что не знает, где в городе работают букмекеры.
– Ну что, вперед? – оглянулся на коллегу и подмигнул черноволосый ренегат. – Где тут у вашего величества открываются окна?..
Обойдя аккуратно кучу распластанных тел, Кречет подошел к огромному, в полстены, окну, отыскал взглядом защелки, склонил голову, развел руки, прошептал несколько слов… Вырвавшиеся из кончиков пальцев маленькие молнии ударили в шпингалеты, и в следующее мгновение на подоконник красного дерева закапала, прожигая благородный материал, расплавленная латунь.
