Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают
— Уб-и-и-и л-и!!!
— Так свершилось пророчество отшельника Авеля — проклятие запрещенного оружия настигло сына похитителя — Петра Карловича Эйхе, так закончилась история оружия из упавшего самолета. Так закончилась и моя история, — глубоко вздохнув, сказал Саша.
После этих слов в комнате повисла тишина. Молчали долго, и о чем слушатели думали — никто не знает.
— А что стало с Шурави? — спросил Самуилыч.
— А ему некуда было идти, некуда бежать — родни у него не было. Он просто исчез и сначала мы не знали куда. Только лет через пять он прислал мне письмо — вернее, мне его принес молодой человек, характерной «кавказской наружности». Из письма я и узнал, что Шурави в Чечне, у того самого Ахмеда, что он принял ислам и что там он и будет теперь жить.
— А еще — помнишь, ты говорил, что тебе не было страшно? Ну, когда тебя брали в заложники?
— А-а-а! Да все просто — когда подошли Шурави и майор, они улыбались — скупо, только глазами, и я еще там понял, что это — игра, что мне ничего не грозит.
— А оставшееся оружие — нашли?
— Нет. Оно ждет своего часа где-то в тайге — мальчишки его туда спрятали. И однажды кто-нибудь его найдет…
Клинок Бормана
— Ну, ты и наворотил Сашок, — удивленно проговорил Самуилыч. — Под конец и сам, наверное, запутался в героях и их поступках, а?
— Да, — несколько сконфуженно ответил Саша, — ваша правда. Сам не ожидал, что так длинно получится.
— А мне понравилось, — ответил Бурков. — Этот рассказ «причесать» бы как следует — и хоть кино снимай.
— Ладно, кто следующий будет сказку сказывать?
— Давайте я, — напористо сказал Эрик Дропман… — Значит, так, — откашлявшись, сказал он. — Это было уже после того, как я вернулся из Израиля…
— Слушай, прости, что перебиваю, но всегда хотел узнать, почему…
— Да все просто: вроде и устроились хорошо, и условия жизни были вполне подходящие, правда, работы по специальности не было, но самое главное — мне каждую ночь снился мой родной город, скалы, тайга и реки. Я даже к психологу ходил, но все тщетно, без эффекта. Мне помогала только лошадиная доза снотворного или выпивка… в лошадиной дозе. Тогда я подумал, подумал и вернулся в район работать. Это если вкратце. Ну, так вот продолжу сказку: любое утро судебно-медицинского эксперта начинается одинаково — ты приходишь в морг, простите, в отделение судмедэкспертизы, и смотришь по журналу, кто и с чем поступил…
— Ну, еще утро начинается с поездки на «труп», — перебил его Бурков…
— …а еще с похмелья, — ехидно сказал Боря Татаренко. — Это если про тебя говорить.
— Че, уж так сразу и с похмелья, — надул губы Сергей, — почему про меня?
— А ты не мешай рассказчику и не будет похмелья, — ответил Борис. — Продолжай, Эдик.
— Вот и в то утро, открыв журнал, я увидел, что есть три трупа: два по направлениям — для установления причины смерти и один — Опа! — с постановлением о проведении экспертизы. Взяв его, я с удивлением прочитал: «…так число… ага, вот… нанес удар ножом в область сердца… труп обнаружен… гражданин Х. задержан и пояснил…» Новости! А почему меня не вызвали на осмотр? То они на «висельников» среди ночи пытаются поднять, то на явное убийство не зовут. Потом, решив, что пусть идут они все лесом, позвал санитара, и мы пошли работать. Да, в постановлении прочитал указание следователя — изъять кровь, подногтевое содержимое и… все. Потом увидел приписку — нож из раны изъять, описать, упаковать и передать следователю.
— Николай, — кричу я санитару, — нож в ране?
— Какой… нож? — отвечает он.
Я — сами понимаете! — иду в холодильник. Смотрю: труп лежит на каталке. Мы его осматриваем и видим, что рана есть, а ножа в ней нет! Я даже на полу все посмотрел — может, где выпал? Ни фига, нет ножа…
— Да вытащили они его, а в постановлении забыли вычеркнуть, — сказал санитар. — Ну, их в… пошли работать!
Труп мы вскрыли довольно быстро, я все описал, изъял кожный лоскут с раной — ну все, как обычно.
Не успел я зайти в свою комнату, как позвонил следователь поинтересоваться о результатах. Я ему все рассказал — куда, как и чем, а также что повреждено. Он задал еще пару вопросов, а потом и говорит:
— Ты нож не мыл, случайно?
— Нет, не мыл. У меня для этого санитар имеется. Он как раз сейчас моет инструменты.
— Тьфу на тебя! Я про нож из раны…
— А-а-а, про нож из раны… Так в ней не было никакого ножа.
Короче, следователь через десять минут уже был у меня. Влетел, держась рукой за сердце, и давай нам устраивать допросы с пристрастием. В общем, убедившись, что мы его не разыгрываем, стал вызванивать милицию и выяснять весь круг людей, кто мог его похитить. Ушел от нас следователь в весьма понуром состоянии, сказав, что если ему выговор влепят, то считай крупно повезло, а могут и неполное служебное соответствие воткнуть.
— А ты-то при чем?
— Ну, я все-таки должен был не просто тело в машину загрузить и отправить, а приставить к нему для сопровождения милиционера, а я — лопухнулся, понадеялся на авось.
— Вот тебе и вставят в энное место кое-что и скажут — небось больн-а-а-а? — жизнерадостно заржал я.
— Ладно, ладно — поиздевайся, разрешаю, но когда придет мой черед… — И следователь мечтательно закатил глазки.
В общем, ребята с этим случаем все было как обычно: заключение напечатал, то что нужно — отправил на дополнительные исследования в лабораторию. После этого стал наблюдать за тем, как всея милиция искала потерянный нож. Сначала выловили и допросили четверых деревенских парней, которые сопровождали труп в морг. Спрашивали строго, но без излишеств — ситуация не та. Но все парни держались уверенно и твердо отвечали, что ножа они вообще не видели. Опытные опера, после допросов, сказали, что парни ни при чем, иначе хоть один бы да дрогнул. Да и случай не тот, им нечего особо-то опасаться. В общем, пустышка. Одновременно допрашивали и работников райбольницы — тех, кто имел отношение к приему трупов по ночам, — а в ту ночь были доставлены еще двое, и оба после того, как в морге успокоился убитый. Опера выявили тех людей, кто привозил умерших, кто разгружал их — все впустую, никто не брал. А эти, последние, и не видели никакого ножа.
Наш следователь совсем загоревал. Мне — говорит — теперь хоть надфилем, но именно такой нож выточить надо. Нож — важная часть доказательной базы…
— А почему ты нож сразу не извлек?
— Да ты понимаешь, у нас есть указание — коль нож в ране, кожный лоскут на длительное доп. исследование можно не направлять. А это сокращает сроки следствия — вот и сократил, отправил дело в суд досрочно, — уныло сказал следователь.
— И что делать теперь?
— Пойду сдаваться начальству.
Однако все пошло по-другому. Не прошло и получаса после нашего разговора, как в отделение приходит мужичонка с «фонарем» и робко так говорит:
— Доктор, а вы меня не помните?
Я пригляделся к нему и говорю, что не помню. Тогда он рассказывает, что еще до моего отъезда в Израиль я его сильно выручил в одном деле, и напомнил в каком. Так вот он и пришел ко мне потому, что я… и давай меня расхваливать. В конце концов мне надоело и я его уже совсем собрался послать, но…
— …а скажите, у вас нож не терялся, — спрашивает он, шмыгая носом.
— Отвали, мужик, какой на хрен нож, я тебе сейчас этот… Ст-а-а-ять! Какой такой нож ты имеешь в виду, — заорал я так, будто мне в некоторое место уже ткнули этим ножом.
— Ну, у вас же потерялся нож из покойника? Я знаю, где он!
Короче, пока санитар наливал ему спирту, я звонил следователю. При этом не отказал себе в удовольствии слегка приколоться и повел разговор на отвлеченные темы. И когда у того стало терпенье лопаться (я даже начал различать легкие, но все усиливающиеся потрескивания в трубке), сказал:
— Слушай, здесь один чудик пришел, говорит, знает, где ножик из трупа! Тебе это интересно?
После чего я примерно за 10 секунд выслушал о себе много такого, о чем раньше и не подозревал. И даже узнал, откуда на самом деле родом все мои предки вплоть до седьмого колена (а я-то дурак, думал что они с Земли обетованной, а оказалось…).
В отделении следователь оказался почти одновременно со вторым коротким гудком, который я услышал в трубке, после того как он ее у себя бросил на рычаг:
— Гд-е-е-е-е!!!
— Че орешь-то? А может, я пошутил? — после этих слов, он как стоял, так и замер, не двигаясь. Потом он закрыл глаза и начал вслух считать: 10, 9, 8, 7…
— Ладно, приз в студию! — и санитар вывел мужичка. — Этот приз стоит всего-то литр «Наполеона», — ухмыльнулся я.
Следователь впился глазами в мужика и сказал:
— Если врешь…
— Нет, нет, товарищ следователь, знаю точно, у кого он. И вот что рассказал: он был на месте убийства и видел, как грузили труп. Когда носилки с телом поставили в кузов и все отошли, с противоположной стороны в кузов сиганул Валерка Мырлин. Там он взялся за нож, выдернул его из трупа и был таков. Вот и все. Давай начальник Наполеона.
