Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают
— Пойдите и в водопад, в водопад киньте, ибо смерть несете вы в мир! Бог не зря совлек с неба ту повозку с оружием и оземь бросил! Проклятое оно, проклятое…
Отец Шурави тогда послушался и «стечкина» маханул в водопад, а вот его попутчик — латыш… как же его… а, вспомнил — Эйхе! Карл Эйхе! Так вот, тот стал насмехаться и подтрунивать над стариком. А тот выслушал и спокойно сказал:
— Не хочешь — не надо! Бог дал человеку волю и право выбора, вот каждый и выбирает, по уму своему и велениям души своей. Призываю, одумайся! Бог покарает и если не тебя, то детей твоих и внуков твоих! Потом отшельник лег и отвернулся к стенке. Больше старик не произнес ни слова. Короче, латыш пистолеты так и не выбросил. Правда, позже и Шурави-старший все-таки соблазнился — помогая Эйхе перетаскивать оружие, не удержался и прихватил несколько винтовок и пистолетов…
— Вот Шурави и поплатится за это…
— М-да, посмотрим. Ты вот что… ты пока ничего не предпринимай, Мише не говори. Я сам ему скажу, что и как, ладно? И вообще, веди себя осторожно, лишнего не болтай — особенно в палате у Мишки, — там могут слушать. Понял?
— А ты? Что будешь докладывать начальству — ведь поход твой санкционирован?
— Это мое дело. Решу что сказать! Эх, Мишка, Мишка…
На том мы и разошлись — меня забросили домой, а Эдуард поехал к начальнику милиции.
* * *— Ха, — воскликнул Юра Долгих, — мир воистину тесен! У нас тоже ходила легенда, что в горах, на границе наших областей жил в прошлом веке великий таежный шаман по имени… Авель! Что он и целитель, и прорицатель! Вот только сейчас и вспомнил об этом и оказывается правда, оказывается, на самом деле был такой! Интересно как!
— Погоди… Про Авеля потом, давайте про майора. Сашок — валяй дальше!
— А знаете, — ответил он, — дальше-то и нечего валять, потому что все последующие события происходили без моего участия и как-то… Я их и до сих пор понять не могу. Недели через три после Мишкиного ранения были расстреляны с десяток рыночных рэкетиров. Их постреляли не насмерть — кому руку, кому ногу прострелили, то есть покалечили особо наглых. И на следующий день застрелили двоих человек из администрации городка. Про них все знали, что они записные взяточники, но никто их ухватить не мог, а скорее всего, не хотел. Белые визитки при этом не фигурировали, но информация с описанием конкретных фактов была разослана по редакциям, как местных газеток, так и областных. Оппозиционные — ее тут же опубликовали, и разразился скандал. В те же дни я с изумлением узнал, что Эдуард уволился из прокуратуры и уехал неизвестно куда, причем мне он ни словечком не обмолвился об этом. Ровно через месяц — я дома в то время был один — в дверь постучались. Это был Шурави.
— Дядя Саша. Спрячьте меня, а? Я еле ушел от них, — слегка заикаясь, сказал бледный паренек.
— О кого ты еле ушел?
— Да не знаю, они совсем незнакомые, городские, наверное. На джипе приехали. Еле ушел от них, — повторил он, — на мотике по оврагу, потом по тропе за овраг. Я парня, конечно впустил, накормил и потом всю ночь не спал, обдумывая ситуацию, ибо понимал, что моя квартира не крепость и наверняка ее легко вычислят. И уже под утро меня осенило! Соседи! Они же в отпуске, укатили куда-то в столицу, а ключ оставили мне — цветы поливать. Вот я туда ранехонько и переправил мальчишку. А на следующий вечер я его тишком привел к себе, накормил, а он рассказал, что к подъезду приезжал тот же джип и они поднимались в квартиру…
— В чью?
— Да в вашу. Пробыли здесь с полчаса и убедились, что меня в ней нет, уехали. Вот так — В тот момент меня аж ознобом обдало — а вдруг они звукозапись поставили и вот сейчас они и прикатят. Чуть паника не началась, но ничего, пронесло.
Шурави пробыл у меня дней десять — жил тайком. Причем его искали уже официально, менты ходили и всех опрашивали: не видел ли кто… В эти дни из больницы пропал Михаил. Охрана (или наблюдатели) были связаны, оглушены, а майор исчез и больше я его живым не видел. По этому поводу в городок приезжал сокурсник Эдика. Он был очень зол, кричал, ругался за то, что упустили майора. Приехал он и ко мне на работу, причем со мной он был сама любезность — расспрашивал и о том, куда Эдуард подевался, искренне удивлялся, как это он решился уволиться? И при этом у меня осталось стойкое ощущение, что с его стороны это игра. Расспрашивал он и про мальчишку и так пронзительно смотрел на меня, что я чуть не прокололся. При всем этом он беспрестанно травил анекдоты, звал в гости захаживать, оставил визитку с номером телефона, написанного от руки. После ухода сокурсника пришел участковый — уже не молодой, видавший виды человек и сказал:
— Николаич, ты мне как-то помог, и я по гроб жизни тебе обязан. Надо мальчишку переселить в другое место — завтра, максимум послезавтра придут его искать и к тебе. Они обойдут все квартиры и все равно найдут.
— Какого мальчишку, — спросил я таким фальшивым голосом, что мы оба рассмеялись.
— А ты откуда, Петрович, знаешь про него? — Но в ответ он лишь улыбнулся. Покумекав, мы решили, куда спрятать от «городской мафии» — как выразился Петрович, — и увез Шурави.
В тот же день стало известно — в морг областного центра поступил труп неустановленного мужчины, предположительно, майора… Я поехал к своим коллегам, и они сказали, что смерть мужчины наступила от огнестрельного ранения головы, на теле множественные повреждения — скорее всего, его пытали. Все получилось как и сказал Эдуард. Кстати, его самого на похоронах так и не было. Труп опознавал я. Хоронили майора на следующий день, в нашем родном городке. Проводить его пришла добрая половина жителей. Пришли даже явные бандюганы во главе с Гинекологом. Из руководства городка не пришел никто. Вот так закончилась история «Белого Беспредела» в нашем городке. Но слухи, домыслы, выдуманные истории — рассказывают до сих пор. А в это время в Сером Доме города…
* * *— Ну, что, господин Аналитик, поздравляю! Просрали все дело? Майора пришлось… ликвидировать! А этого мальчишку… Шурави тоже не нашли. А следователь, ваш дружок…
— Простите, он просто сокурсник…
— Не перебивать! — взревел Петр Карлович и стукнул ладонью по столу. — Где этот следователь? Где, я вас спрашиваю?
— Ищем, Петр Карлович, ищем.
— И сколько вы еще искать его будете? — И, помолчав, спросил: — Что еще?
— А для чего вам следователь нужен. Он же не при делах, за ним ничего нет.
— Он может кое-что прояснить о «Белом Беспределе». Он много общался с покойным майором и он может знать концы — ведь недаром он ушел из прокуратуры. Вы думаете он просто так ушел на вольные хлеба? А если он пришел на место майора. Я бы, господин Аналитик, на вашем месте забросил все дела и взялся искать этого следователя во все лопатки. А то, не дай Бог, — ехидно сказал хозяин, — он узнает всю правду о фотомонтаже?
Аналитик дернулся:
— А вы откуда знаете?
— Вот видишь, раз я знаю, значит, и другой может узнать. Все, свободен. Завтра в 9.00 доложить о дальнейших действиях.
Аналитик домой ехал в препоганом настроении — его еще ни разу начальство так не отчитывало — как пацана. Потом, не доехав до дома, остановил машину и, отпустив шофера, пошел пешком. Зайдя в магазин, купил что-то к ужину и — неожиданно для себя — бутылку коньяка, и к нему пару килограмм яблок. Он любил закусывать спиртное яблоками. Подойдя к подъезду, он — руки-то заняты — с трудом набрал код и зашел в подъезд. Там у лифта он нажал кнопку вызова и…
— Привет, фотолюбитель, — раздался за спиной знакомый голос. — Повернись, только медленно! — Аналитик, холодея, оглянулся и увидел стоящего у лестницы Эдика. В руке у того был ствол:
— «Стечкин»… глушитель, — еще успел подумать Аналитик и в долю секунды, одновременно с дернувшимся стволом, понял…
Эдуард подошел к лежащему человеку, левая рука которого еще мелко-мелко дрожала и, подняв пистолет, выстрелил. Голова от удара дернулась и пол вокруг нее стал темнеть от казавшейся совсем черной крови, медленно вытекавшей из-под головы. Эдуард бросил пистолет на тело и пошел из подъезда, а за ним, гулко стукаясь о ступени, катились крупные желтые яблоки.
Труп Аналитика обнаружили жильцы и сообщили куда следует. Сначала приехали милиционеры, за ними оперативно-следственная группа и, найдя документы, позвонили в администрацию.
— Петр Карлович, — крикнула забежавшая в комнату-вагон Машенька…
— Вы что, Мария, себе позволяете, стучаться разучились! — рыкнул рассерженный хозяин кабинета…
— …убили, — дрожащим голосом сказала Маша.
Когда Петр Карлович приехал на место, там от зевак было не протолкнуться. Зайдя в подъезд, он расспросил оперативников, осмотрел тело сподвижника и медленно пошел на улицу. Там, остановившись у двери, он посмотрел на небо, окна соседнего дома, и в этот момент на него накатила такая волна жуткого страха, что он, видавший виды человек, оцепенев, замер на месте. В этот момент на лбу его брызнуло красным и вниз, на лицо покатилась все расширяющаяся струя крови. Ноги Петра Карловича подкосились, и он повалился прямо на асфальт. И только когда упавший мужчина мокро ударился лицом о заплеванный, весь в окурках асфальт, раздались многоголосые крики:
