Далия Трускиновская - Охотницы на мужчин
— Сразу оговорить нужно было. А то мы сквозь тебя сорок одну невесту пропустили без всякого прока… — Татьяна замолчала, вглядываясь вдаль, и вдруг воскликнула: — Она! Толик, это она! Любочка! Во крутая тетка! С охраной явилась!
К лавочке подошла очень красивая женщина лет сорока, которую сопровождали три плечистых, спортивных и насупленных парня — двадцати, восемнадцати и шестнадцати лет.
— Добрый день, Таня! — сказала она. — А вы, я так понимаю, Анатолий?
Толик встал.
— Д-да… вроде… — не совсем уверенно ответил он.
— Я решила, чтобы потом не было недоразумений, сразу взять с собой детей. Вот мое приданое! Коля, старший. Егор, средний. Никита, младший.
— Это — все, или еще девочки есть? — поинтересовалась Татьяна.
— Нет, с девочками мне не повезло.
— Класс! — Татьяна встала. — Любочка, это не дети, это ангелы! Ну, Толик, дурак будешь, если такое богатство проворонишь!
Толик несколько попятился.
— Что ты молчишь? — напустилась на него Татьяна. — Давай, цветы вручай, в кафе приглашай! Руку предлагай! Вот так!
И она показала, как предлагают даме согнутую руку.
Толик скопировал движение. Женщина взяла его под руку.
И они ушли по аллее — впереди Любочка с Толиком, а за ними вразвалочку — три хмурых ангела.
Татьяна достала мобилку.
— Полинка? Толику больше невест не предлагать! Он сегодня нашел свое счастье!
— Есть невест не предлагать! — отвечала Полинка. — Жанка, слышала? Толик женится!
Жанна в это время считала деньги, выкладывая их стопочками на столе, занимавшем большую часть их тренерской комнаты.
— Сошлось, — сказала она. — Хотела бы я посмотреть на эту дуру.
— Идем сегодня купальники покупать?
— У тебя их уже штук десять, — Жанна ткнула пальцем в аэробический купальник Полинки.
— Нет, нам нужны те, в которых плавают. В воскресенье у нас — яхтклуб.
— И Марчук будет? — спросила Жанна.
— При чем тут Марчук?
— Он же у нас еще и яхтсмен.
— Он — наше все! — сердито воскликнула Полинка. — Стрелять — он самый меткий, на горных лыжах — он самый шустрый! Карате — так там у него два черных пояса!
— Врет, — четко определила Жанна.
Полинка задумалась. Марчук был хвастунишкой — это да. Но на откровенном вранье его еще, кажется, не ловили…
— Врет, конечно, — неуверенно согласилась она. — Но парашютист он на самом деле — его ребята в авиаклубе видели. И на яхтах гонялся. У его друга яхта, «Аркона», они иногда на два-три дня уходят.
— А куда у нас можно уйти на два-три дня? — удивилась Жанна.
— Можно по речке вверх, потом по каналу войти в озеро, а на озере четыре острова. Там тебе и течения, и мели, и все, что хочешь!
— А нас куда повезут?
— Танюха оплатила маршрут по озеру. У них там есть такое развлечение — называется «покатанки». Берут за деньги пассажиров и катают их взад-вперед, пока не надоест. Вот Танюха и устроила для нас покатанки на две персоны, чтобы мы подружились с яхтклубом.
— Не нравится мне это.
— Ничего! Хоть на яхте покатаемся! — беззаботно ответила Полинка. — Позагораем заодно, а то на природу выбраться — проблема, а каждый день в солярий бегать — никаких денег не хватит. Имеем мы право отдохнуть за Татьянин счет?
— Она нас скупила оптом и на корню, — буркнула Жанна.
Татьяна действительно имела такую способность — покупать то, что ей по вкусу, в больших количествах и за большие деньги. Вот и сейчас она стояла перед витриной салона меховых изделий. Шубка там висела — как раз на Катю, и что-то вроде мехового жакетика — тоже на ее фигурку.
Проблему выбора Татьяна отмела раз и навсегда. Вместо того, чтобы тратить время и нервы на мучительный выбор, что брать, шубку или жакетик, она решила купить обе вещи и не маяться. Но сперва позвонила дочке — вроде бы для того, чтобы проявить к ней уважение и посоветоваться, а то и эти подарки Катюха откажется надевать.
— Ой, мам, какая шуба?! — изумилась Катя. — Ты потом позвони, я занята, я бегу!
И она действительно, перескочив улицу в неположенном месте, вбежала в дверь офисного здания и была задержана охранником.
— Пропуск.
— Я в списке. Собрание в шестнадцать ноль-ноль!
— Фамилия?
— Печникова, Катерина.
— Есть такая. Проходите.
Катя приоткрыла дверь конференц-зала, увидела, кто ведет собрание, замерла в полном восторге и просочилась…
Конференц-зал был полон прехорошеньких девушек. А на возвышении за столом сидел общий любимец тележурналист Антон Мишкин. Рядом с ним — пожилой седовласый дядька заграничного вида.
— Ну, теперь все собрались? — спросил он. — Больше никого не ждем, начинаем. Меня, кажется, знают все. Наш гость сегодня — сэр Лоуренс Карлайл, представитель бюро книги рекордов Гиннеса в России!
Раздались аплодисменты. Катя тоже яростно хлопала — и вдруг увидела, что в нее прицелилась камера. Оказалось, собрание снимали.
— Вы согласились принять участие в съемках, которые зафиксируют рекорд, достойный книги Гиннеса. Заявку на рекорд мы оформили по всем правилам, сэр Лоуренс не даст соврать. Он будет официальным контролером и подтвердит наше достижение.
Сэр кивнул.
— Таким образом, все вы становитесь своего рода соавторами рекорда. Ваши фотографии окажутся на страницах книги рекордов Гиннеса! Правда, очень маленькие. Но кто захочет — тот разберет. Естественно, съемки ведут две телегруппы плюс сэр Лоуренс лично. От вас требуется быть в нужное время в нужном месте, имея при себе купальники. Надеюсь, плавать умеют все!
— Все! — заорала аудитория.
Катя напряглась — именно тут у нее был прокол в образовании. Уметь-то умела, но как? Однако и она тоже закричала: «Все!»
— А теперь я расскажу, как именно мы будем ставить этот рекорд…
Авантюра была в стиле тех, что он устраивал в передаче «Шиш в кармане», но девчонкам понравилась.
В перерыве весь цветник вывалился в коридор и принялся названивать родителям и бойфрендам. Катя тоже достала мобилку.
— Але! Мамулька? Слушай, я на выходные еду на озеро, с ночевкой! Ты не беспокойся — мы целой командой! Ну, и загорать, и купаться… А вообще мы хотим поставить рекорд для книги Гиннеса!
— Рекорд для книги Гиннеса! Для книги Гиннеса! Гиннеса! — гудело и трещало со всех сторон.
Татьяна как раз только что вошла в свою квартиру, где обнаружила супруга, укладывавшего большую дорожную сумку. Она втащила пакеты с шубкой и жакетиком, а тут как раз и зазвонила мобилка.
— Слава те Господи! — с чувством произнесла Татьяна. — Ребенок ожил!
— А теперь оживи на минутку и ты, — попросил Дима. — Где мои желтые футболки?
— По-моему, в грязном белье…
— Ладно, купить футболку можно и в привокзальном ларьке. Носки? Я что-то ни одной пары не нашел.
— Ну, носки ты бы и сам мог постирать!
— Хорошо, куплю по дороге. Зубная паста…
— Паста у нас кончилась, но я завтра куплю! — пообещала Татьяна.
— Так она мне уже сегодня нужна. Хорошо, и пасту — по дороге… Шлепанцы!
— Шлепанцы?
— Ты не знаешь, где мои дорожные шлепанцы?
— Понятия не имею!
— Значит, и шлепанцы — по дороге… Вот так и переходят на холостяцкий образ жизни.
Татьяна молча вышла, через пару секунд явилась со шлепанцами и водрузила их на стол.
— Цепляться по мелочам — это мы умеем, — гордо сказала она. И ушла окончательно.
Она была оскорблена в лучших чувствах. Кто носился по городу, кто искал одежду для ребенка? Кто отказался от трех пирожных к кофе, чтобы они не отложились на талии, а съел лишь одно? И способен ли мужчина все это оценить?
Дима нашел ее на кухне. Она с похоронным видом чистила картошку.
— Ну, Танюх, что ты, в самом деле?
— Ничего, просто обидно. Я знаю только дом и работу, работу и дом, у меня голова кругом, не могу же я помнить все на свете…
— Так все на свете не обязательно.
— А в свободное время я порчу руки, готовя ужин любимому мужу…
— Давай сюда ножик. Сам почищу.
— Да я уж как-нибудь справлюсь.
Но Дима отнял у нее нож и картошку.
— Поезд в одиннадцать, — сказал он. — Сейчас восемь. Ребенка дома нет.
Татьяна задумалась.
— Ребенок вот-вот придет. Она была на каком-то собрании и вся кипит и булькает.
— Ну, как знаешь.
Дима углубился в чистку картошки. Татьяна подумала, вздохнула, подошла к нему сзади и поцеловала его.
Все-таки они поженились по любви, и эта любовь двадцать лет спустя была жива, даже вспыхивала внезапными фейерверками. Правда, Татьяна иногда была для Димы шумновата и утомительна, ему в сорок три года хотелось домашнего покоя, а Дима для Татьяны был слишком обычен и привычен, но им было хорошо вместе… вот и сейчас… прямо на кухне… когда, того и гляди, вломится дитя…
