Георгий Марчик - Наследник фаворитки
На танцплощадку в суматохе его пропустили беспрепятственно по служебному удостоверению. Петухову было около тридцати, к тому же он второй день не брился, и в глазах юных посетительниц танцев он выглядел безнадежно старым. Но он считал себя неотразимым и потому смертельно обиделся, когда три девицы подряд отвергли его приглашение.
И если бы сейчас ему поднесли конец бикфордова шнура, привязанного к земному шару, он, не задумываясь, поджег бы его огнем своей папиросы.
Петухов разочарованно сел на скамейку. Мыслей в голове не было. Ни одной. Даже самой завалящей. Он просто сидел, покачивался и слюнявил потухшую папиросу.
Напротив остановились два молодых человека.
— Жулики? — в упор спросил Петухов, обливая молодых людей презрительным взглядом. — Я вашего брата по запаху за километр чую. Одни бегают за рублем, другие за бабами. Разницы никакой.
— Нет, уважаемый, мы не бегаем, — учтиво ответил Алик, ибо это был именно он. — Мы копаем. Честь имею — младшие научные сотрудники, археологи. Специалисты, так сказать, по части раскопок. Типа Шлимана. И этого, как его… академика…
Петухов с сомнением покачал головой:
— Может быть… Но откуда у нас раскопки? На кладбище разве что…
Алик и Юраша отошли от пьяного.
Пока Юраша галантно приглашал на очередной танец приглянувшуюся ему девицу внушительных габаритов, Алик вновь, повинуясь какому-то безотчетному порыву, подошел к пьяному в желтых носках. Тот уже неподалеку от выхода держался рукой за ограду.
— Дань новой моде? — осведомился Алик, по-приятельски трогая его плечо и кивая на ноги в желтых носках. — Или пощечина общественному вкусу?
Как видно, ирония не понравилась Петухову: он насупился и брезгливо пожевал губами.
— Хочешь в компанию по рваному? — угрюмо спросил Петухов. Его охватила небывалая апатия. А тут еще этот тип пристал с дурацкими вопросами.
— О чем бормочет ясновельможный пан? — наклонился к нему Алик. — О какой рваной компании?
— Не о компании, а о рубле, — досадливо дернулся всем корпусом Петухов.
— А сам ты уже готов, накосился на горлышко, — глядя на Петухова как на неодушевленный предмет, изрек Алик. — Ишь, пропойца, шары выкатил. Чего уставился?
Петухов, не мигая, смотрел на ухмыляющегося Архипасова и молчал. Тот достал пачку «Нашей марки», размял папиросу, пошарил спички, не нашел, попросил:
— Дай-ка огоньку, приятель.
Петухов полез в карман пиджака и вытащил пустую красную скорлупу рака с выпученными черными дробинками глаз и длинными усами. Недоумевая, он долго рассматривал находку. Алик тихо смеялся. Петухов осоловело глядел на него.
— Чего зубы скалишь? — он вяло взмахнул рукой. — Врежу — и с катушек. Мигом улетишь на Северный полюс. — Мстительная мысль приласкала душу. Петухов желчно улыбнулся — Ишь, ублюдки, блайзеры нацепили.
— Спичек дай и не шуми, а то схлопочешь.
— Я отхвачу? На, выкуси, — Петухов поднес к носу Алика вялый кукиш. — Вот где они у меня сидят, понял? — Петухов похлопал себя по карману. Там что-то хрустнуло. Он полез туда и вытащил двумя пальцами за длинный ус еще одну скорлупу рака. — Сволочи! Мои карманы им не мусорная яма! — выкрикнул он и качнулся на ногах. — Чего тебе, жулик, надо?
— Мне нужны спички, — рассердился Алик. — II не ори, какой я тебе жулик?
— Спички? А может, и брюки дать? — с пьяным дурашливым вызовом спросил Петухов.
— А то! — с подначкой согласился Алик. Ему захотелось проучить наглого и грубого пьянчугу. — Ведь не дашь, побоишься.
— Это я не дам? — с полуоборота завелся Петухов. — А ну идем.
Пошатываясь, Петухов пробрался сквозь толпу у прохода. За ним следовал Алик. Из предосторожности он оглянулся по сторонам — милиции нигде не было. Петухов напролом лез через кусты. На небольшом, слабо освещенном пятачке сухой бугристой земли остановился, ни слова более не говоря, стал стаскивать брюки. Алик поддерживал его под руку.
Петухов аккуратно сложил брюки, с глупой ухмылкой протянул их Алику. Какие фантастические мысли бороздили кору его головного мозга? Алик принял подарок, прижал его локтем, кивком поблагодарил и направился прочь. Он решил вывесить свой трофей для всеобщего обозрения у входа на танцплощадку.
— Эй! — окликнул его пьяный. Алик, не сделавший и двух шагов, остановился, обернулся. — Может, и бумажник с деньгами возьмешь?
— Давай! — весело согласился Алик и протянул руку. Происшествие забавляло его, как мальчишку. Петухов сунул руку во внутренний карман пиджака и быстро вскинул темный предмет навстречу Алику, целя чуть ли не в самое его переносье.
Алик отшатнулся, хотя еще ничего не понял и, еще улыбаясь, готовился взять бумажник, когда в луче света отчетливо обозначился пронзительно холодный вороненый блеск пистолета. Он отскочил в сторону. Раздался оглушительный выстрел. Из длинного ствола вырвалась ослепительная, огненно-белая вспышка пламени. Алик ойкнул, присел и в следующий миг, как заяц, прыгнул вперед, ломая кусты. Что только не пронеслось сейчас в его голове! Конечно же Петухов притворялся пьяным. Он переодетый агент уголовного розыска и сейчас схватит его.
Как метеор, мчался он по дорожке, параллельной центральной аллее. Следом за ним, спотыкаясь, бежал Петухов, размахивая внушительным стартовым пистолетом, и вопил: «Держи его!» Алик машинально прижимал локтем к груди чужие брюки. Одинокие граждане и парочки испуганно шарахались в стороны. Все было неправдоподобно, как во сне.
Петухов отстал, крики его стали слабее. В городском саду не слышно было никаких признаков тревоги. По-прежнему темпераментно играл духовой оркестр.
Гибель кардиналов
— Ну за что мне такое наказание? — притворно вздохнул Генка Осипов. — Люди культурно отдыхают, идут в кино, театры, а я, извольте видеть, должен дежурить.
Генка посмотрел на часы, выглянул в окно. В половину неба полыхал пронзительно красный закат. Прозрачный воздух уже наливался легкой вечерней дымкой, на город вот-вот опустятся вязкие голубовато-сиреневые сумерки.
Генка — рослый двадцатитрехлетний парень. У него широкоскулое волевое лицо, прямой открытый взгляд серых глаз, на лоб свисает русый чуб.
— Мам, если Петька зайдет, я жду его в парке.
В прихожей он внимательно оглядел себя в зеркало и быстро сбежал вниз по лестнице.
Спустя несколько минут Генка уже шел по главной улице своего района.
Он направлялся к большой старинной площади, к которой примыкал не менее старинный городской сад. У многих ребят и мужчин в руках букеты цветов. Они, конечно, идут на свидание, и обязательно с большим красивым букетом. Девушки и молодые женщины носят на кофточке или пояске брошь с цепочкой. Такова местная мода. Ее особенность в том, что она держится уже многие годы.
Генка неторопливо шел по улице, внимательно изучая лица прохожих, вывески, витрины магазинов. Стемнело. Над площадью в густой синеве неба повис тоненький золотистый серпик луны. Из городского сада доносились звуки духового оркестра, который играл какой-то старинный вальс.
Под часами у входа в городской сад — место встреч. Сюда спешат юноши с букетами в руках. Одни несут букеты на весу, как хрупкую стеклянную колбу, другие, напротив, крепко прижимают их к груди, третьи, более застенчивые, попросту держат в руке опущенными вниз. Достигнув площади у входа в городской сад, они резко замедляют шаг и начинают ждать своих дам. Стоят или прохаживаются, нетерпеливо поглядывая на часы. Впрочем, их подруги не заставляют себя долго ждать.
Увидев своего кавалера, девушка устремляется к нему, хорошенькое свеженькое личико светится радостью. Юноша церемонно вручает свой букет, бережно и нежно берет подругу под руку, и парочка направляется на главную аллею городского сада.
В отличие от других, Генка сегодня идет сюда не на свидание, а на дежурство. Вообще-то он работает на заводе «Металлист» токарем-фрезеровщиком. Но сегодня, как дружинник, будет дежурить в городском саду.
У самого входа в сад Генка натыкается на худенького паренька — не поймешь, подростка или юношу. В руке у того огромный букет цветов.
— Тю… тебя, Зайцев! — удивляется Генка. — Ты куда с цветами? На свиданку, что ли? А как же дежурство?
Зайцев смотрит на Генку ласковыми озорными глазами, решительно протягивает ему букет:
— Держи. Это тебе…
Генка не может скрыть изумления, хохочет, берет букет, с силой хлопает Петьку Зайцева по плечу, обнимает паренька за плечи и увлекает на главную аллею сада.
— Ну ты даешь, брат! Приглядел себе подружку? Гляди, сколько вокруг невест!
— Да ну их! — бравирует Петька. — Охота себе голову забивать всякой ерундой! Я повеселее занятие найду.
Врет Петька. Генка по глазам видит. Но щадит достоинство дружка-приятеля. По правде говоря, воображение Петьки давно занимают девчонки. Нет-нет и вырвется у него вопрос: «Гена, слышь, а что это за штука, любовь? С чем ее едят?» Спросит и небрежно сплюнет, шельмец. Вроде бы так, смеха ради спросил.
![Александр Дюма - Воспоминания фаворитки [Исповедь фаворитки]](/uploads/posts/books/19343/19343.jpg)