Михаил Барановский - Джинса
— По моему глубокому убеждению, мужчина со школы должен знать бюстгальтер лучше, чем автомат Калашникова, — чтобы разбирать с закрытыми глазами!
— Смелая мысль, — отозвался Кирилл Кириллович, протирая стекла своих очков бельем из изысканной розовой ткани.
— Лично для меня женская грудь гораздо важнее автомата. О трусах я вообще не говорю.
Директор посмотрел на часы:
— Ближе к делу.
— Кирилл Кириллович, можно задать вам один личный вопрос?
Кирилл Кириллович надел очки:
— Ну, попробуйте.
— Можете вы точно сказать, какой размер груди у вашей жены?
— Точно? — уточнил директор.
— Точно, — подтвердил Ираклий.
Кирилл Кириллович на секунду задумался:
— Могу, — уверенно сказал он. — Вот такой, — и при помощи рук попытался изобразить на себе нечто неопределенной формы, не говоря уже о размере.
— Так я и знал! — с готовностью резюмировал Ираклий. — Только что я провел телефонный опрос среди своих знакомых. Выяснилось, что многие из них знают все об автомобиле своего друга, но практически никогда не могут назвать точный размер бюстгальтера своей собственной жены. Поэтому я предлагаю сделать для магазина женского белья галерею искусственных женских грудей.
— Галерею?
— Да. Целый стенд силиконовых образцов женских бюстов различных размеров и форм. Это наверняка поможет мужчинам не только определить нужный размер на глаз или на ощупь, но и примерить купленную вещь на подходящий экземпляр! — Ираклий чуть было не захлебнулся от восторга, в который его ввела собственная мысль, но усилием воли сдержался — сделал паузу и умерил пыл. — Понимаю, что это работа не одного дня, но я готов в свое личное время проводить селекционный отбор… Ну, в смысле искать образцы грудей и все такое…
13
Из кафе открывался вид на улицу. Проезжавшие мимо машины гирляндами фар освещали Бульварное кольцо. Уже достаточно редкие листья на деревьях разноцветно подсвечивались рекламными огнями. Окна жилых домов теплыми желтыми мазками лежали на зданиях.
На столе перед Инной и Аркадием стояли тарелки с остатками еды и два бокала со следами красного вина на донышках и стенках. Инна посмотрела на часы. Аркадий тут же отреагировал, подозвав официантку:
— Посчитайте, пожалуйста.
Официантка кивнула и отошла.
— Видите ли, Инна, — сказал Аркадий доверительным баритоном, бархатным, как театральный занавес. — В моем положении очень трудно встретить порядочную девушку.
— Отчего же?
— В местах, где я бываю, все только и обращают внимание на то, в какой машине я приехал, во что одет и сколько у меня телохранителей… Мне кажется, вы не такая.
Инна подтвердила, отрицательно покачав головой:
— И сколько у вас телохранителей?
— Сегодня ни одного. Устроил им выходной. Да и сам в кои-то веки от них отдохну. — Аркадий мягко улыбнулся в обе стороны выбритых до синевы щек.
— Вы что, олигарх? — не утерпела Инна.
— Нет, я скромный директор одного муниципального предприятия.
«Муниципального — это хорошо», — решила Инна.
— По крайней мере, у вас легальный бизнес.
— Абсолютно, — заверил ее Аркадий.
Официантка принесла счет. Аркадий залез в один карман, затем в другой… У него оказалось очень много карманов, но все они, по всему видно, были пусты.
— Кажется, я забыл портмоне.
— Ничего, — сказала Инна, — я заплачу.
Аркадий еще раз бегло пробежался по карманам:
— Простите, неловко как-то получилось.
— Ничего страшного.
Они вышли из кафе. Ветер обдул их поздней осенью, звуками улицы, шелестом листьев… Бронзовый Пушкин на постаменте задумчиво смотрел себе под ноги.
— Хотите, я вас провожу? — спросил Аркадий. — Давно не ходил пешком. Заменательная погода. Я даже машину не стал забирать из гаража.
— У меня есть проездной. Могу прокатить вас на метро, — без особого энтузиазма предложила Инна.
— Отличная идея! Сто лет не был в метро!
14
Примерно в это же время Жора возвращался домой. Запланированный на вечер переезд друга отложился на неопределенное время по техническим причинам — поломалась машина, в которой предполагалось перевозить вещи. Жора пересек двор, поздоровался со встреченными соседями, напевая себе под нос привязчивую мелодию из рекламного ролика про новый стиральный порошок: «Порошочек-порошок. Ты попробовал, дружок?», вошел в подъезд, легко взбежал на два лестничных пролета, открыл ключом дверь. «Порошочек-порошок…»
— Это я! — провозгласил Жора из коридора. — «Порошочек-порошок…» Представляешь, а Сашка-то сегодня не переезжает. — С этими словами он вошел в комнату…
В детстве мы часто верим в то, чего на самом деле нет, а когда становимся взрослыми — не верим в то, что есть на самом деле. Вот и Жора не сразу поверил своим глазам. Только сердце отчего-то как-то обмерло и замолчало, а потом опомнилось — забилось, заколотилось, да так громко, как недавно у соседей за стеной грохотало, когда они там рушили стены, и не было от этого никакого спасения.
Жена стояла вполоборота к Жоре. Из одежды на ней были только трусы, а бюстгальтер она спешно застегивала прямо на глазах у огромного незнакомого (во всяком случае, Жоре) мужика, судя по всему, уже успевшего одеться. Лицо его было красным и влажным от пота.
— Машина не пришла… — вдруг совершенно некстати выскочили застрявшие еще в коридоре, явно с истекшим сроком годности слова.
Жора почувствовал внутри себя ток, пробежавший по позвоночному столбу, и сжал трясущиеся пальцы в кулаки.
— Как же, Катя, ты могла?! — сказал он срывающимся на свежеоциклеванный паркет голосом.
Жена, застегнув бюстгальтер и накинув на себя махровый халат лицемерного цвета невинности, бросилась к нему:
— Жора! Это… это не то, что ты подумал!
— Ага! — с тонким сарказмом произнес Жора, отмахнулся от жены и резко вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.
15
Кирилл Кириллович как завороженный смотрел на Илону. А Илона блестела глазами и трепетала ресницами:
— Мне всегда нравились мужчины в возрасте. С ровесниками просто не о чем разговаривать.
Она аккуратно взяла губами трубочку и потянула через нее апельсиновый фреш из высокого стакана. Сок побежал по пластмассовой соломинке, и Кирилл Кириллович почувствовал, как и по его артериям стремится кровь, преодолевая сопротивление сосудистого русла. Вспомнил о том, что не выпил свою вечернюю таблетку от давления и еще одну — от холестерина.
— Прости, а тебе сколько? — решил уточнить Кирилл Кириллович.
— Двадцать четыре! — с радостью ответила Илона, как бы взяв свои слова в кавычки при помощи симметричных ямочек на щеках.
— Двадцать четыре… — прошептал Кирилл Кириллович и незамедлительно вспомнил пророческий разговор со своим бухгалтером.
Кирилл Кириллович подлил себе чаю с листьями успокаивающей мяты.
— А тебе?
— Пятьдесят пять.
У Илоны зазвонил телефон. Она взяла трубку, но не стала отвечать на вызов, а принялась крутить ею под носом у Кирилла Кирилловича и даже пританцовывать на стуле.
— Узнаешь? Узнаешь? Ну? Ну? Кто это?
Кирилл Кириллович был озадачен:
— Откуда ж я знаю? Это же тебе звонят.
Илона досадливо ударила ладонью по своей оголенной, загорелой коленке:
— Да нет, кто эту песню поет?
Кирилл Кириллович повернул ухо в сторону телефона и честно вслушался в рингтон:
— Не знаю… Не помню…
— Правда? — искренне удивилась Илона.
«Правда?»… Теперь, когда тебе уже пятьдесят пять и каждый год на счету, если и задумаешь искать правду, то разве что в терапевтическом справочнике или в районной поликлинике.
— Это же Дима Билан! Тебе нравится Дима Билан?
— Конечно. Дима Билайн — это… это супер!
— Да не Билайн, а Билан!
— Я так и сказал, — зачем-то начал оправдываться Кирилл Кириллович.
— А у тебя какая модель? Покажи.
Кирилл Кириллович нехотя достал из кармана свой допотопный, несуразный мобильник и положил его на стол:
— Вот.
Илона расширила свои и без того огромные глазищи, стремительно прикрыла рот ладошкой и зашлась смехом, похожим на скачущих солнечных зайчиков. Она указывала пальцем на этого монстра, на этот артефакт, на этот антикиферский механизм, который лежал перед ней, как жук, оказавшийся на спине с беззащитным брюшком из кнопок. Кнопки эти были уже изрядно затерты от частого и долгого употребления. А цифра «5» то и дело залипала. Возможно, это самая часто набираемая цифра. В одном только номере его жены аж четыре пятерки. Наверное, есть какой-то лимит нажатий каждой кнопки, как, скажем, включений/выключений лампочки, не говоря уже о количестве сокращений сердечной мышцы…
