Софи Кинселла - Шопоголик среди звезд
– Но Уилла Тилтон мне не подруга, – теряюсь я. – Мы с ней даже не знакомы. Мою лучшую подругу зовут Сьюз.
– Так это же на камеру, – втолковывает мне Марша-Джоди как умственно отсталой. – Это реалити-шоу.
– А, – моргаю я. – Ладно. Я подумаю.
Делаю еще глоток ледяной воды, пытаясь собраться с мыслями. Все это совершенно не укладывается в голове. Я? В реалити-шоу? Но, взглянув на Джоди и Маршу (или наоборот), я понимаю, что они не шутят. Стали бы они тратить на меня время ради розыгрышей.
– А пока на очереди съемка в «Добром утре», – подытоживает Джоди-Марша. – В качестве заявки о себе подойдет отлично. У вас есть ассистент?
– Нет, – отвечаю я, и агентессы переглядываются.
– Неплохо было бы обзавестись, – рекомендует Марша-Джоди.
– Ваша жизнь теперь существенно изменится, – добавляет Джоди-Марша.
– Продумайте гардероб для появления перед камерами.
– Зубы, возможно, стоило бы отбелить.
– И скинуть фунт-другой, – с милой улыбкой подсказывает Марша-Джоди. – Это так, на заметку.
– Хорошо. – Голова идет кругом. – Понятно. Что ж… спасибо!
– Не за что. – Джоди-Марша поднимается из-за стола. – Захватывающие перспективы, да?
Секретарша по имени Тори (с ног до головы одетая в «Хлое») ведет меня к выходу по музейно-вылизанным коридорам, и тут за спиной раздается восторженный визг. Обернувшись, я вижу Сейдж, бегом семенящую ко мне с распахнутыми объятиями.
– Бекки-и-и-и! Как я скуча-а-а-ла!
Я моргаю изумленно. Одежды на Сейдж – минимальный минимум. Ярко-синий топ в горошек выглядит верхней частью купальника, а джинсовые шорты с бахромой больше напоминают трусики.
И потом, когда это она по мне скучала?
Сейдж сгребает меня в охапку, обдавая ароматом грейпфрутовых «Марк Джейкобс» и сигарет.
– Сто лет не виделись! Столько нужно обсудить! Ты здесь уже закончила? Куда сейчас направляешься?
– Домой. Меня вроде бы обещали отвезти.
– Ну уж не-е-ет! Поехали со мной! – Сейдж быстро что-то набирает в телефоне. – Сейчас вызову водителя, по дороге поболтаем.
– Бекки, вы поедете с Сейдж? – уточняет Тори. – Машину отменить?
– Да, наверное. Но спасибо!
– Все, дальше мы сами доберемся, – отпускает Сейдж свою сопровождающую. – Нам нужно поговорить! – Нажав кнопку лифта, она берет меня под руку. – Ты сейчас настоящая сенсация. Мы обе – сенсации! – добавляет она самодовольно. – На Флоренс Найтингейл им теперь меня уговаривать приходится. Твой муж советует соглашаться. Но я и так предложениями завалена по уши. «Плейбой» обещает такую сумму – нулей не сосчитать.
Она протягивает мне пачку жвачки.
– «Плейбой»?
– Ну да, – Сейдж взвизгивает от смеха. – Нужно будет, конечно, поднажать на спортзал.
Я удивленно хлопаю глазами. Она согласится на съемки? Слабо верю, что Люк и Аран прочили ее в «Плейбой».
– Очки хорошенькие, – кивает Сейдж на мои «Миссони», надетые как ободок. – Это в них ты была в субботу? Отметились во всех статьях.
Это действительно так. В любом таблоиде, на любом сайте мои снимки в этих «Миссони». Ощущение запредельное. Смотрю на фото и не узнаю себя. Словно кто-то чужой играет роль Бекки Брендон.
И тем не менее это я. Так ведь?
Боже, как все сложно. Как знаменитостям удается совмещать две жизни – личную и публичную? Или они просто забывают о личной? Можно спросить у Сейдж, но похоже, личной у нее никогда и не было.
– Такой эксклюзив. – Сейдж не сводит взгляда с моих очков. – Где ты их достала?
– Винтажные. Хочешь, забирай себе. – Я протягиваю ей очки.
– Класс! – Сейдж тут же надевает их и любуется своим отражением в зеркальной стене лифта. – Идет мне?
– Очень. – Я поправляю ей волосы. – Вот. Так еще лучше.
Свершилось! Я работаю над имиджем голливудской звезды, сбылась моя мечта!
– Здорово придумано, Бекки. Модный сюжет что надо: я появляюсь в тех самых очках, которые ты позавчера засветила в прессе. Репортеры с ума сойдут от счастья.
Я ей очки не поэтому отдала, но, кажется, она права. И похоже, она каждый шаг рассматривает через призму пиара. Я теперь тоже так буду?
Мы выходим на первом этаже, и Сейдж ведет меня прямиком к дожидающемуся на стуле в углу здоровяку в синем блейзере. У него славянские черты лица, могучие плечи и суровое, без улыбки, лицо.
– Это Юрий, мой телохранитель, – роняет Сейдж будничным тоном. – У тебя есть охрана, Бекки?
– У меня? – смеюсь я. – Нет, что ты!
– А надо бы. Мне пришлось нанять Юрия, когда вокруг дома круглосуточно стояла толпа. Лучше перестраховаться. – Она смотрит на часы. – Ну что, поехали?
На выходе меня ждет новое потрясение. Кинувшаяся к нам стайка фотографов выкрикивает: «Сейдж! Посмотрите сюда!» Раньше их там не было.
– Откуда они узнали, что ты приедешь? – недоумеваю я.
– График рассылается заранее, – вполголоса поясняет Сейдж. – Ничего, приспособишься.
Она еще крепче берет меня под руку и играет ямочками на щеках. Длинные покрытые золотистым загаром ноги кажутся бесконечными, а «Миссони» составляют незабываемый контраст с топом в горошек.
– Бекки! – доносится до меня. – Бекки, посмотрите сюда! – Боже, меня тоже узнали! – Бекки-и-и!
Выкрики сливаются в хор. Слышно только: «Бекки! Сейдж! Сюда!» Сейдж непринужденно меняет позы, почти не отпуская мою руку. Потом с очаровательной улыбкой черкает автограф для подошедшей пары туристов. До меня не сразу доходит, что они просят и мой тоже.
Чуть погодя у обочины останавливается черный внедорожник, и Сейдж подлетает к нему. Юрий следует за ней по пятам. Мы садимся в машину в окружении обступивших нас фотографов, и водитель осторожно выруливает на дорогу.
– Боже мой… – Я откидываюсь на кожаное сиденье.
– Охрану обязательно найми, – повторяет свой совет Сейдж. – Ты теперь не зритель, ты участник.
Невероятно. Я участник. Я влилась!
Полистав каналы на автомобильном телевизоре, Сейдж останавливается при виде собственного лица в кадре с подписью: «Сейдж откровенничает».
– О! Сейчас глянем! – Она открывает баночку диетической «Колы», передает другую мне и прибавляет звук.
«Лоис совершила предательство, – вещает Сейдж с экрана. – Я чувствую себя обманутой, не только как коллега по актерскому цеху, но и как женщина и как человек. Если у нее неприятности, я ей целиком и полностью сочувствую, но она должна разбираться со своими проблемами, а не вымещать стресс на других. Мы ведь с ней когда-то дружили. Но теперь она мне не друг. Она позорит профессию!»
– Как-то жестковато, – говорю я неуверенно.
– Она украла мою сумку, – без тени сожаления отвечает Сейдж. – Она псих.
– Она не крала. Вышла путаница.
– Суровое обвинение от Сейдж Сеймур, – подытоживает ведущий на экране. – Сегодня мы обсуждаем недавний скандал, и у нас в студии голливудский обозреватель Росс Халкомб, кинокритик Джоан Селдана и…
– Сейдж, – начинаю я снова, – ты ведь знаешь, что она не нарочно?
– Тс-с-с! – нетерпеливо отмахивается Сейдж.
Мы молча слушаем дискуссию в студии (ждет ли Сейдж резкий взлет), а как только она завершается, Сейдж мгновенно находит другую передачу на ту же тему. Мне все неуютнее, но поговорить так и не удается, Сейдж обрывает на полуслове. Весь телеэфир забит ее персоной – на какой канал ни переключись. И поэтому возникающее вдруг на экране лицо Лоис кажется полной неожиданностью.
Сейдж резко подается вперед.
Камера отъезжает, становится видно, что Лоис снимают на пороге дома – огромного особняка в испанском стиле. Босая, в белой ночной сорочке, которую треплет ветер, она, кажется, на кого-то кричит, но звука нет.
– Что она делает? – всматривается в экран Сейдж.
– Зачем она вышла? – ежусь я. – У нее больной вид.
Лоис выглядит ужасно. Правда, ужасно. Бледная, глаза запали, пальцы нервно теребят прядь свисающих сосульками волос.
Может, к ней наведывались из полиции? Еще неизвестно, будут ли подавать иск, никто пока не в курсе. Я и сама жду повестки, но меня никуда не вызывают. Аран на мой вопрос ответил: «Бекки, не волнуйся. Ты и так у всех на слуху, даже без судебного процесса».
Но я ведь не из-за этого спрашивала. Я переживаю за Лоис.
– Оставьте меня в покое! – прорывается внезапно звук в записи. – Пожалуйста!
Теперь слышны выкрики фотографов и репортеров, толпящихся за воротами.
– Лоис, вы действительно воруете?
– Вы украли у Сейдж сумочку?
– Вам предъявили обвинения?
– Вы хотите что-то сказать американским зрителям?
Глаза Лоис темны от отчаяния, она закусывает губу с такой силой, что выступают капельки крови. Она на грани – как в тот раз, когда я догнала ее на улице. Хлопнув дверью, Лоис исчезает в доме, и картинка переключается на студию, где женщина в красном пиджаке напряженно смотрит на экран.
– Итак, перед нами первое появление Лоис Келлертон после скандала, – говорит она. – Доктор Нора Витале, вы специализируетесь на психических заболеваниях. На ваш взгляд, можно ли сказать, что Лоис переживает нервный срыв?
