Михаил Берсенев - Клептоман
— Светланочка! Но нам же всем очень интересно, честно! — мягко и по-детски заканючил Куравлев. — Не выгоняй нас!
— Тогда сидите и не мешайте мне! — потребовала молодая особа. — Чтобы я ни звука не слышала от вас, зрителей!
Куравлев и оба иностранца тут же согласно закивали головами. Девушка немного подумала и добавила, повернувшись к Оптимистову:
— Да и вы тоже, Михаил, пожалуйста, помалкивайте до, во время и после сеанса!
Газетчик приложил указательный палец к губам и все мужчины в кабинете затихли.
— Жалюзи еще опустите кто-нибудь, а то этот яркий свет меня отвлекает!
Массимо молча и оперативно выполнил указание. Помещение опустилось в полумрак и тишину. Светлана походила немного по ковру, движения ее стали более расслаблены, и даже в полумраке можно было заметить легкую самодовольную улыбку на лице девушки. Как же, она дает указания взрослым мужчинам, двое из которых еще и иностранцы, а они выполняют их!
«Легенда о женском любопытстве придумана, конечно же, мужчинами»,- мелькнула мысль в хорошенькой головке Светланы. «Собрались здоровые лбы и видно, что глаза их горят от любопытства, посильнее женского!».
— Что ж, начнем, пожалуй! — довольно громко объявила начинающий гипнотизер, и подопытный и его друзья в кабинете затаились в ожидании маленького чуда.
Станислав Калинин встал из внушительного кресла в гостиной дома Куравлевых и начал разминать затекшее от долгого сидения тело. Он не мог пока видеть, какой портрет с его изображением получился у молодого провинциального художника Семена Логинова. Директор питерской туристической компании попросил недавнего выпускника и стажера в газете «Светлый путь» не просто нарисовать свой портрет, а портрет не обычный, не классический, что были в избытке у его многочисленных друзей-бизнесменов. Для необычного портрета требовался талант художника и особый материал для рисования. Что касается таланта, то тут все было очевидно — потерявший голос в ледяной воде журналист обладал им сполна. Общались Калинин и Логинов посредством записок, да и разговоры здесь были не особенно необходимы. Сами работы Семена говорили даже больше, чем может выразить словами обычный человек. А вот с необычным материалом для своего портрета пришлось немного повозиться: тщеславный Калинин хотел, чтобы его изображение на холсте было увековечено золотом. Настоящим золотом. А для этого необходимо было раздобыть порошок, полученный спиливанием напильником с кусков настоящего золота. Эту золотую крошку добавляют в краску и, таким образом, получается статусный портрет, писанный настоящим золотом. Если повесить такую работу в квартире Калинина в центре северной столицы, то, прежде всего он сам, члены его семьи и многочисленные респектабельные гости увидят и примут во внимание статус хозяина и его оригинальность, творческий подход не только к искусству, но и к вопросам бизнеса включительно. Действительно, многие замечали в откровенной беседе, что деловые проекты и бизнес-предложения потенциальным и уже существующим партнерам со стороны Калинина отличаются необычностью подхода, высокой рискованностью. Непривычным и, на первый взгляд, трудновыполнимым бизнес-планам, однако, к удивлению многих, но только не самого Станислава, именно благодаря своему нестандартному и во многом рискованному мышлению, Калинин сколотил себе значительное состояние, причем, сумев уложиться в срок меньший, чем при обычном подходе. Попутно туристическому бизнесу, он занимался недвижимостью, постоянно анализировал кривые спроса и предложения, сотни экономических факторов, принимал во внимание политическую ситуацию в стране. Различными графиками и диаграммами его стол был завален постоянно. Во время стагнации рынка недвижимости, когда рушились сотни сделок, а потенциальные покупатели затаились и ждали обвала рынка недвижимости, чтобы потом резко сыграть на этом кризисе, Калинин вкладывал и вкладывал деньги в покупку различных объектов, таких, как офисные помещения, склады на отшибе своего родного Питера, жилых помещений и земли. Он занимал у друзей, использовал почти все свои собственные средства, выискивал и пользовался наиболее дешевыми и оптимальными кредитными программами банков. Затишье и кризис сменились бумом. Взлетели и доходы бизнесмена.
— Это было трудно? — спросил Калинин Семена, рассматривая свой портрет, написанный настоящим золотом в краске.
Логинов неопределенно пожал плечами.
— Вы знаете, Семен, я очень доволен вашей работой. Золотую краску было не просто достать. Но оно того стоило! Я уверен, что у вас большой талант. Я не знаю, какой вы художник, но то, что вы написали потрясающий портрет — это не вызывает сомнений.
Пока он продолжал любоваться творением рук безмолвного юноши, зашли Оптимистов и Куравлев. Красные лица, пружинистые, веселые, они только что попарились в сауне. Настроение у обоих было великолепным. Друзья подошли к Калинину с портретом в руках и прекратили свой обычный веселый треп. Они смотрели на золотое изображение Станислава на холсте и молчали.
— Семен! Это потрясающе! — искренне восхитился газетчик, — Красота!
— Чего это ты, Слава, себя в золоте решил увековечить? — ехидно спросил друга Куравлев, — Нет, конечно, ты действительно золотой человек, но ведь это нескромно!
— Зато очень оригинально, согласись! — парировал Калинин, — А у парня талант, это точно! А это дорого стоит!
Богатый гость из Питера достал из кармана портмоне, вытащил из него тоненькую пачку из стоевровых купюр и положил на колено молодому художнику, который с удивлением посмотрел на деньги.
— Спасибо вам большое, Семен, за вашу работу. Я очень благодарен вам и с удовольствием оплачиваю ваш труд. Примите их от меня, прошу вас!
Безмолвный художник взял деньги и протянул обратно Калинину, отрицательно покачав несколько раз головой и что-то мыча. Он явно не хотел брать деньги, но Станислав попросил:
— Семен! Не обижайте меня, пожалуйста! Вы эти деньги честно заработали, три дня возились со мной, тратили свое время, талант и душу! Не надо меня оскорблять! Отказавшись от денег, вы тем самым оскорбите меня, юноша!
Калинин вновь стал любоваться своим портретом, а Семен положил деньги на колени, взял листочек, что-то написал на нем, и передал его вместе с иностранными банкнотами, на сей раз Куравлеву. Федор взял листок, прочел послание, лицо его сделалось серьезным, и он тоже обратился к Логинову:
— Молодой человек! Я что, вас плохо принял, или обидел чем-то? Зачем вы меня теперь оскорбляете?
Логинов опустил взгляд в пол, а Оптимистов вырвал записку из руки Куравлева и пробежал ее глазами:
— Семен! Семен! Эх, молодо-зелено! Всех обидеть хочешь! Не стыдно тебе предлагать Федору деньги за свое проживание в доме? Ты мой друг, я его друг, значит ты и ему друг! Эти деньги твои, и ты их честно заработал! И прошу тебя больше не обижать своих друзей! — повысил голос непосредственный начальник молодого дарования, — Мы ведь теперь все друзья, верно? — подал он руку Логинову.
Удрученный Семен пожал руку сначала Михаилу, потом Федору, затем Станиславу. Деньги он взял и при всех положил себе в нагрудный карман, застегнув на пуговичку, а затем похлопал себя по этому карману ладонью и по-юношески открыто улыбнулся.
— Ну и отлично! — рассмеялся Куравлев, его поддержали Калинин и Оптимистов.
— Давайте покажем эту красоту нашим девочкам! — предложил Оптимистов, и все согласились с этим предложением. Прятать это настоящее произведение искусства от людей никто из них не хотел, включая самого его создателя, который хоть и старался сделать мужественный и спокойный вид, но было видно, что он искренне гордится своей работой и с трудом сдерживает самодовольную и заслуженную улыбку. Когда же его произведение искусства показали Алевтине, Евгении и Светлане, то парень просто покраснел от удовольствия. Алевтина и Евгения хвалили его беспрерывно и многословно. Они искренне восхищались, как умеют восхищаться только настоящие поклонники. Логинов написал записку, в которой предложил Алевтине Куравлевой, если она захочет, написать такой же ее портрет, можно с Артемом. Он только попросил достать крошку настоящего золота. Супруга Куравлева с радостью согласилась, так же, как и Артемка. Конечно, иметь такую талантливую и оригинальную работу в доме являлось показателем художественного вкуса хозяев, да и просто для души. А уж когда элегантная и красивая Светлана Стриж, внимательно изучив портрет Калинина, подошла к молодому художнику и неторопливо, достойно протянула прохладную ладонь Семену и пожала его руку со словами: «Вы замечательный!», Логинов совсем растерялся и раскраснелся. Красавица выразила свое отношение лишь двумя словами «Вы замечательный!», но эти два слова стали самой ценной похвалой из общего потока для выпускника факультета журналистики МГУ. Взрослые заметили, как стушевался и стал рассеян Логинов при приближении Светланы. Алевтина с радостью смотрела на лицо молодого человека, а Куравлев хитро подмигнул Оптимистову, и последний, так же задорно моргнул в ответ. Логинов достал бумажку набросал на ней несколько строчек, и смущенно передал ее Светлане. Та прочла ее, согласно кивнула, и передала ее Куравлеву. Тот прочитал: «Приглашаю вас, Светлана, со мной в лучший ресторан или кафе, какое захотите. Или в ночной клуб. Попросите Федора Петровича выделить нам машину, а то я не знаю, как сюда добираться. Водителю я оплачу заботу о нас. Если вы согласны, кивните мне. Спасибо!»
