Сергей Шапурко - Чайки за кормой (сборник)
Саныч, пиар-технолог, с несколько иными взглядами на теорию и практику выборов, слегка замялся, затем, яростно выпив рюмку коньяку, протянул руку и сказал:
– Согласен. Спорим.
Состоявшееся столкновение было больше, чем пари. Это была борьба двух идей, двух способов ведения предвыборной агитации, противостояние черного и белого пиара. К тому же остальные посетители, благодаря высокой тональности разговора, оказались в курсе, и теперь отступать было некуда.
В кафе, гремя ведрами, вошел будущий мэр. «Черный» пиарщик встал из-за стола и, на ходу собирая мысли в кучу, подошел к идиоту.
– Гриша, у тебя паспорт есть? – спросил он.
Безобразников поставил ведра, томно посмотрел на буфетные ценники и молча достал из кармана выданные ему Монделем кредитные билеты.
– Неплохо! Для начала совсем даже неплохо. Идея отличная! «Отменим отжившие свое документы! Паспорта нам заменят деньги – эквивалент наших усилий и каждодневного труда!»
Безобразников широко улыбнулся, оголяя крепкие белые зубы. Между двумя передними была такая большая щель, что в нее мог бы спокойно пролезть худой подросток.
– «Я смело смотрю людям в глаза и улыбаюсь этому миру – у меня нет камня за пазухой!», – прокомментировал пиарщик следующее действие идиота.
Неожиданно на сцену вступила Галя. Она оттеснила к застекленной витрине Гришу и, свирепо поставив руки на бока, спросила Тефлонова:
– А по какому, собственно, праву ты, чудила, Гришку от меня изъять пытаешься?! Папа ты ему или, может быть, милиционер участковый?
– У вас, вон, котлеты недожаренные и компот… того… прокис.
Глаза буфетчицы налились бурым цветом. Она, делая значительные паузы между словами, произнесла:
– Ты… заморыш… языком своим… на митингах… мели. А котлеты… мои… не тронь!!!
Хмель мигом выветрился из головы пиар-технолога. Понимая, что промедление не допустимо, он кинул на тарелочку для денег пятисотрублевку и воспользовавшись тем, что Галя, загипнотизированная видом банкноты, отвлеклась, схватил Гришу за руку и уволок в коридор.
Еще до конца рабочего дня бумаги были выправлены, и Гриша стал официальным кандидатом на пост главы Волнограда.
Единственная женщина в избирательной комиссии – Ольга Каблукова, гламурная и ищущая, слегка вздернула брови и сказала:
– Но, господа, он же, простите, – идиот!
На что председатель комиссии Дурнов, спешащий к жене и ожидающей его в холодильнике бутылке водки, недовольно ответил:
– Документы в порядке, значит – кандидат.
Глава 5
Вечером того же бурно проведенного дня – первого дня на свободе – Мондель сидел в ресторане и делал заказ. Стоящий рядом со столиком официант с презрительной улыбкой слушал посетителя и делал какие-то записи в своем засаленном блокноте.
Мондель закончил свою речь и с интересом посмотрел на то, как официант прикрывал ладошкой блокнот, делая пометки.
«Что за секреты они там хранят? Интересно, хоть кто-нибудь посторонний видел те тайные записи, что там хранятся? Может быть там есть точные координаты подводной пещеры Лох-Несского чудовища. Или, например, третья часть Теории относительности…»
Через полчаса, сытно поев, Харитон вытер немягкой салфеткой губы и тихо проговорил:
– Будет тут тебе и стол и дом… Стол уже состоялся, надо бы подумать и о доме.
После этих слов он заинтересованно осмотрел зал. Возле выхода на летнюю террасу за столиком на двоих сидела одинокая женщина. На вид ей было 30–35 лет и она имела все достоинства, свойственные ее полу и возрасту.
Харитон, с трудом сдерживая в себе всю накопившуюся за время отсидки мужскую теплоту и нежность, подошел к незнакомке и, вежливо поклонившись, сказал:
– Музыкальная часть вечера начнется только через час, так что пригласить на танец я смогу вас не раньше, чем через 60 минут. Это очень долго, учитывая вашу блистательную красоту. Я вот что в связи с этим подумал. А зачем нам привязываться к давно устаревшим стереотипам, сложившимся в отношениях между мужчиной и женщиной?
Дама с приязнью посмотрела на Харитона. Впечатленная и его спичем, и его внешними данными, сказала:
– Садитесь – тут не занято.
Фраза была произнесена с таким придыханием, что дальнейшее пребывание в ресторане казалось бессмысленным. После непринужденной трехминутной беседы, новые знакомые покинули заведение и деловым шагом проследовали к жилищу молодой женщины, которую звали Жанна. Мондель представился, почему-то, Бишбармаковым, поэтом-песенником, победителем как региональных, так и международных конкурсов. «Так романтичнее», – решил он.
Жанна на регалии нового знакомого никак не прореагировала. Видимо, думала о чем-то более приземленном.
Войдя в квартиру женщины, Мондель с удивлением уловил запах чужого самца. «Женские капризы – темное дело. Не будем вдаваться. В рейсе, наверное, супруг. Как тут не заскучать, если, допустим, пятый месяц пошел…»
Девушка взяла Бишбармакова за горячую руку и повела по направлению к спальне. Движения ее были столь стремительны, что Харитон подумал: «Видимо, пятнадцатый месяц, а не пятый».
Проходя через большую комнату, Мондель увидел спящего на диване мужчину.
«Вот это номер! Может быть, брат? Или репетитор ее детей? Занимался до позднего вечера, а потом уже и троллейбусы не ходят».
На немой вопрос Харитона, Жанна спокойно ответила:
– Муж.
Харитон удивился, но не настолько, чтобы не проследовать за дамой в спальную комнату.
«В данной ситуации вести себя прилично – неприлично».
Через два часа Мондель встал с кровати и, слегка одевшись, сказал:
– Сэнкью вам от всей души! Теперь можно вновь задуматься о вечном, не отвлекаясь на мысли о физиологическом.
– Чаю?
– Русский человек, я думаю, никогда от чая не откажется. От кофе – может, а от чая – как-то непатриотично.
– Может и поесть чего-нибудь хочешь?
– Настоящий кот всегда или голоден, или не выспался. Уточняю – я выспался.
Жанна пошла на кухню. Мондель остался в спальне и принялся рассматривать фотографии, развешенные по стенам. «Никакое моральное удовольствие не может сравниться с аморальным», – подумал независимый кандидат, с чувством потягиваясь.
В комнату вошел мужчина. У него была короткая стрижка, серые глаза и красная майка.
– Здравствуйте! Меня зовут Аркадий.
– И вам не болеть. Бишбармаков, поэт-песенник.
– Как вам Жанна?
– Жанна, как Жанна. Что, собственно, сказать…
– Я имею ввиду, как женщина она вам понравилась?
– Этого отрицать я никак не могу! – весело ответил Мондель. Ситуация стала ему нравиться, не переставая интриговать.
Аркадий по-домашнему сложил руки на животе. Он скромно улыбался, всем своим видом показывая, что никаких проблем нет.
До наших времен в далеких стойбищах неблизкой Камчатки сохранилась многовековая традиция вступления жены хозяина дома и гостя в интимную связь. Скажем более: ради того, чтобы гость, не дай Бог, не отказался, женщина соглашается на все, что угодно. По поверью, если приезжий согласиться, то тогда радость и достаток будут в юрте. Если же северянка после этого забеременеет, то и вовсе удача и счастье поселятся в доме.
У некоторых очень южных народов, все еще плюющих на цивилизацию, есть традиция, согласно которой, девушка может выходить замуж только в том случае, когда имеет массу добрачных связей и, как минимум, двух детей.
Есть и более изощренные обычаи. У многих племен девушка должна выходить замуж девственницей. Но у некоторых, возможно, наиболее продвинутых народцев, перед тем, как быть допущенной к жениху, новобрачной предстоит пройти обряд лишения девственности. Обряд проводят друзья жениха (а кто же еще?!), которые потом еще в течении трех дней имеют право продолжать начатое. Но и на этом не заканчиваются мытарства девушки. Она переходит к другим мужчинам племени. Если ей повезет и племя окажется небольшим, то уже через недельку она попадет и к своему законному мужу. И сможет с радостью исполнить свой супружеский долг.
В стремлении как-то освежить отношения между полами не отстают и некоторые вполне цивилизованные народы. В Германии, Голландии, Швеции беспорядочными половыми связями никого не удивишь. Вот, например, во время Кельнского фестиваля развлекающаяся публика абсолютно спокойно предлагает друг другу заняться сексом. И так же спокойно и без нажима переходит к этому занятию, часто даже не знакомясь.
Аркадий и Жанна Душенечаевы прожили вместе десять долгих лет. Они очень подходили друг другу: он был чуть красивее обезьяны, она – чуть умнее. С каждым годом им было все сложнее поддерживать огонь в семейном очаге. На смену вдохновению первых лет пришла рутина бытовых трудностей. На смену ярким незабываемым моментам пришла комфортная размеренная сексуальная жизнь. Романтическая дымка развеялась, букетно-конфетный период закончился. О легкости, красоте отношений, о ежедневном ощущении праздника пришлось забыть. Даже любя друг друга и испытывая страсть, Душенечаевы стали чувствовать дискомфорт, когда находились рядом. Возникла реальная опасность погрязнуть в ссорах и бытовых конфликтах. Надо было что-то срочно предпринимать. Тогда-то и родился знаменитый документ, под названием «82».
