Михаил Крюков - Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы
– Да я тебя сейчас… – злобно процедил Дадашев и стал подниматься с пола, не отрывая глаз от лица старшины. Как только он встал на ноги, Савченко сделал обманное движение, и когда Дадашев заслонился от правой, ударил левой. Дадашев опять упал.
– Не «ты», а «вы», – вновь пояснил Савченко, – и надо докладывать: «товарищ старший прапорщик, по вашему приказанию прибыл». Ещё раз. Встать!
– Убью! – с ненавистью прохрипел Дадашев и стал опять подниматься. На этот раз Савченко провёл серию, короткую и жестокую. Дадашев больше не пытался встать.
– Рота, отбой! – скомандовал Савченко. – Ты и ты – этого в каптёрку.
Солдаты приволокли Дадашева и усадили его на стул так, чтобы он не упал.
– Запомни, щенок, – сказал Савченко, – этот разговор с тобой первый и последний. Мне пох, где и как ты служил до того, как пришёл в эту часть, мне пох, кто твои родители и есть ли у тебя лапа в верхних штабах. Пох, понял? Здесь ты будешь служить, как положено. Как служат все. Независимо от призыва. Если увижу, что шлангуешь, буду бить. Как сегодня.
– Убью… – упрямо пробормотал Дадашев.
– Не угадал. Скорее уж я тебя. Опыт имеется, душар, вроде тебя, и… и других, через меня прошло достаточно. Так что не надейся.
– Посадят!
– И это сильно вряд ли. Но если посадят, ты об этом уж точно не узнаешь. Всё. Отбой был, тридцать секунд – ты в койке.
Дадашев оказался парнем сообразительным и борзеть в открытую поостерегся, правда, полученную работу выполнял спустя рукава.
Подошло время стрельб. Дадашев на огневом выпустил все пули в молоко и зло швырнул автомат на брезент, пробурчав, что из такого говна и стрелять-то невозможно.
– Прекратить стрельбу! – командовал Савченко. Он поднял автомат Дадашева, отомкнул магазин и подозвал начальника пункта боепитания: – Набей полный!
Приказания старшины в роте исполнялись бегом. Зарядив автомат, Савченко встал на одно колено и выпустил короткую пристрелочную очередь. Подумав секунду, он чуть повёл стволом автомата и открыл огонь скупыми, злыми очередями. От щита полетели щепки. Расстреляв магазин, старшина аккуратно положил дымящийся автомат и сказал Дадашеву:
– Видел, чмошник? Если у джигита руки растут из жопы, то оружие в этом не виновато. А ну, ещё раз. Спусковой крючок не тянуть, выстрела не ожидать, стрелять на выдохе.
***
Прошло полгода. Приказ ротного Савченко выполнил – серьёзных залётов у Дадашева не было, правда, один раз старшина засек его с водочным запахом, и, дождавшись, когда боец протрезвеет, провёл с ним в каптёрке разъяснительную работу. В другой раз Дадашев достал где-то анаши и накурился до бесчувствия, после беседы со старшиной три дня ходил, держась за стены.
Уже получив обходной, Дадашев зашёл к старшине.
– До свидания, товарищ старший прапорщик, «прощайте» не говорю. Мы ещё увидимся.
Савченко промолчал. С этого дня он стал держать в ящике стола кусок дюрита,[58] один конец которого был обмотан изолентой.
Пришёл новый призыв, прогремела комиссия, закончились учения. О Дадашеве и его угрозе стали забывать, но однажды в каптёрке у Савченко затрещал полевой телефон. Звонил старшина соседней роты, с которой рота Савченко делила казарму, и который был, что называется, «в курсе».
– Слышь, Савченко, это Полухин, я сегодня помдежа тяну, у меня на КПП твой сидит, к тебе просится, я не пустил…
– Кто «мой»?
– Душман твой, как его, Дадашев что ли…
– Пропусти.
– Слушай, он с «дипломатом», «дипломат» по виду тяжёлый, хрен знает, что в нем, и морда у него такая… Может, ну его? А я сейчас ментов спроворю, они разберутся.
– Нет, пусть идёт. Но чтобы один по гарнизону не шлялся, скажи, чтобы патруль его ко мне отвёл.
– Ну, смотри…
Савченко едва успел достать из ящика дюрит и положить его на стол под правую руку, накрыв газетой, как в каптёрку ввалился ротный.
– Мне Полухин позвонил, это, правда, к тебе Дадашев идёт?
– Так точно, товарищ майор, идёт.
– Давай я с тобой побуду.
– Спасибо, товарищ майор, не надо, – угрюмо ответил Савченко, – это мои дела. Я разберусь.
– Как знаешь, смотри сам, – уже в дверях пожал плечами ротный, – если что, я у себя, буду прислушиваться.
Минут через десять в дверь просунулась физиономия патрульного:
– Трщстрпрщик, к вам посетитель.
– Пусть зайдёт.
Боец посторонился и в каптёрку вошёл Дадашев. Он был в новеньком костюме цвета мокрого асфальта с электрической искрой и при галстуке, расцветка которого вызывала головокружение, и в лакированных черных туфлях. Костюм Дадашев носить не умел, поэтому костюм жил своей жизнью, а его хозяин, как рак-отшельник в раковине – своей. Своим внешним видом Дадашев явно гордился.
– Здравствуй, Дадашев, – сказал Савченко, – садись. Чего приехал, соскучился?
– Соскучился, – неожиданно мирно ответил Дадашев. – Не поверите, товарищ старший прапорщик, две недели не мог привыкнуть, что не в казарме. Каждую ночь снилась.
– Отвыкнешь, – махнул рукой Савченко и вновь спросил: – Родители как?
– Мать плакала, а так нормально всё. А отец дал мне месяц отдохнуть, а потом велел к вам ехать. Вот я и приехал…
Дадашев поднял с пола «дипломат», положил на колени и щёлкнул замками. Савченко незаметно отодвинул стул и положил руку на дюрит.
Дадашев вытащил из «дипломата» бутылку коньяка и поставил её на стол, за ней последовали ещё три.
– Отец велел в институт поступать, сказал, поступишь – машину подарю. Я к вам, товарищ старший прапорщик, мне бы характеристику от части…
Учебка
Boatsmann Челобитная
Солдат был маленький. Нет, не то чтобы совсем – минимальный армейский порог роста в полтора метра он без проблем одолевал. Но телосложение его было бы правильнее назвать теловычитанием, а потому весил Солдат мало. Меньше 50 кг, причём заметно меньше. Зато он был умный. За плечами технарь, неудачная попытка поступления в престижный ВУЗ – по армейским понятиям, просто титан мысли. Такое сочетание ТТХ или тактико-технических характеристик во время службы в учебной части ВВ МВД СССР привело к определённым, и, можно сказать, удачным последствиям. Во-первых, он был отличником боевой и политической, комсоргом взвода и правой рукой сержанта-замка. Ну, и лейтенанта-взводного тоже. Во-вторых, несмотря на то, что учился он на собаковода, а срок обучения уже подходил к концу, он ещё ни разу не бегал в дресскостюме – т.е. таком тяжеленом ватном скафандре, на котором отрабатываются приёмы задержания человека служебной собакой. В последнем, наверняка, сыграло роль также и то, что его собственная собака на задержание ходила классически, точнее даже, образцово-показательно: прыжок на правую руку задерживаемого, рывок вниз и вперёд, отчего бегущий человек совершал кувырок через голову, и затем удержание лежащего человека за горло. Но из всей роты она такая была одна. Большинство прочих собак просто хватали убегающего за задницу и начинали трепать край куртки дресскостюма. Как и наш второй герой – Собак.
Собак был большой. Ну, не то чтобы великан, хотя до метра в холке ему недоставало лишь малости. Но, несмотря на значительный рост, лапы его казались непропорционально короткими, настолько внушительным было бочкообразное туловище. Бурый окрас и стать придавали бы зверю сходство с медведем, если бы не голова, больше всего напоминавшая бензобак от мотоцикла «Иж-Планета» с приваренной спереди банкой из-под сгущёнки. Несмотря на значительный размер головы, мозгов в ней было столько же, сколько и в бензобаке-прототипе. Поэтому команд Собак не знал ни одной, кроме команды «Вперёд», да и то потому, что она всегда сопровождалась увесистым пинком под зад. Вообще же из-за своей непропорциональности, угловатости и неуклюжести, Собак выглядел грубо вытесанной заготовкой для лучшего друга Буратино. А поскольку Буратины на вооружение Внутренних Войск ещё не поступили, то маялся с этим чудом природы обычный человек с говорящей белорусской фамилией Невдах. Не знаю, как бы справился с Собаком другой вожатый, но Невдах был силён и не слишком умён, а потому и не пытался чему-либо научить своего подопечного. Применив житейский здравый смысл, заменявший ему интеллект, он пришёл ко вполне разумному выводу: раз Собак мотает в учебке уже пятый срок, значит уже пять человек, и возможно, более умных, до него пытались, и ничего не смогли. А потому и ему, Невдаху, тут ловить нечего. И он просто заменял все команды единственной отработанной «Вперёд» с пинком.
Н-да. Однако ж, здоровый солдатский пофигизм был начисто чужд нашим офицерам. Понимая, что без отработки задержания по схеме, хотя бы отдалённо напоминающей классическую, собаки экзамен не сдадут, а значит, следующий сезон им опять маяться с теми же собаками, отцы-командиры приняли решение бороться с хватанием за задницу. Для этого к дресскостюму на пояс был ротными умельцами присобачен здоровый такой лист фанеры, полностью закрывающий пятую точку и ноги. А в правой руке тот несчастный, которому выпадет доля бегать в этом супер-костюме, должен был держать ветку. Ею предварительно нужно было отлупить удерживаемого вожатым пса по морде, дабы разозлить и привлечь внимание именно к правой руке.
