Александр Маленков - Красные огурцы
Президент выпил еще. Через пятнадцать минут явился пресс‑секретарь.
— Ну? — спросил гарант. — Что думаешь по поводу моих июньских указов? Объяснять надо?
Это был момент истины. Смысл или хаос? Работать, как каторжник, или отдыхать, как краб на солнышке?
— Дальновидно! — сказал пресс‑секретарь. — И главное — очень своевременно. Особенно с Кремлем. То, что нужно сейчас электорату! Только специалистов по корейскому к первому сентября не успеем набрать. Но, — поспешил добавить пресс‑секретарь, видя, что начальник хмурится, — сделаем все возможное!
Тем же утром Аслан Зелимханович Абреков, замглавы администрации по физкультуре и спорту, был так же, как и его президент, преисполнен новых идей. И посетил своего начальника, главу администрации района Красные Огурцы Константина Анатольевича Борща по вопросу, напрямую связанному со своими должностными обязанностями, а именно с физкультурой и спортом. После падения из окна глава района сидел на больничном с переломами двух рук и сотрясением мозга, поэтому встреча состоялась у него дома, в саду камней.
Борщ лежал в шезлонге и с подозрением глядел на камни, доставленные когда‑то из самой Японии. Ему все время казалось, что камни во что‑нибудь превратятся — после банкета он несколько растерял доверие к неодушевленным предметам. Аслан топтался рядом. Хотя все тогда были хороши, Борщ не забыл, кто именно его выкинул из окна.
— Чего тебе? — спросил он.
— Проект!
— Что проект?
— Ну, проект! Это по физкультуре и спорту.
— Что? — Борщ уставился на Аслана, имевшему такое же отношение к физкультуре и спорту, как Царь‑пушка к стрельбе.
— Я тут подумал…
Борщ вздохнул. Асланчик Бешеный подумал — тревожное начало беседы.
— Я тут подумал, наш район совсем отстает по физкультуре и спорту, надо сделать проект.
— Рассказывай, — устало предложил глава.
— Надо построить Хрустальный Дворец бейсбола!
Камни пошевелились. Или показалось? В любом случае эти камни что‑то замышляли.
— Создать бейсбольную команду «Красноогуреченские джигиты», построить дворец, участвовать в соревнованиях, дети чтобы занимались, чтобы весь район прославили!
Слово «построить» всегда как‑то оживляло Константина Анатольевича. Построить дворец. Здесь, в Красных Огурцах. А ведь и правда. На весь район ни одного спортивного сооружения. И не на свои деньги, а выбить бюджет а рамках государственной программы развития спорта. Это же… как минимум перспективно. Борщ с интересом посмотрел на зама. Во почему он все время ходил с этой бейсбольной битой.
— Если разрешите, я этим займусь.
— Стройкой? — с подозрением спросил Борщ.
— Нет, не стройкой. Бейсболом, когда построят. И можно предложить кандидатуру на место директора дворца?
— Предлагай.
Аслан вдохнул и выпалил:
— На место директора Хрустального Дворца Бейсбола предлагаю кандидатуру моей жены, Сусанны Артуровны Абрековой!
50
Прошло еще два дня. Страна обсуждала новые указы президента, спецназовец со слоганом «Не кипишуйте! Попуститесь!» был вытеснен из народного сознания новым мемом — схемой разделки собаки для школьной столовой, а Антон с Дуней шли по дорожке парка. Чуть позади вышагивали мама с дедушкой Коробкиным. Денек выдался чудесный, дворник стриг траву, нянечка мыла окна. Изобретатель эмоционально повествовал об устройстве газонокосилок, мама благоговейно внимала. Антон гулял с прялкой — он завел эту тревожащую главврача привычку, аргументируя тем, что с прялкой ему спокойнее.
— Мне кажется, тебе лучше, — заметила Дуня.
— Ага, — Антон подставил гладко выбритые щеки солнцу, — скоро поедем домой.
Тут и там оранжево‑голубые узники «ЕвроАдеквата» сидели на лавках и лежали на травке, статично борясь со своими недугами. Симпатичные медсестры и мускулистые медбратья фланировали по парку со стаканчиками морковного сока, следя, чтобы пациенты не грустили и не калечили друг дружку. Пряный запах июньских цветов уплотнял жаркий воздух, жужжал довольный собой шмель Арсений.
Блок бетонной стены дрогнул, с грохотом упал, и на территорию парка въехал грязный танк. Запахло соляркой.
Антон посмотрел на часы и кивнул. Танк начал ворочать башней, словно ища цель.
— Ты только не волнуйся, — поспешила утешить Антона Дуня. — Я тоже это вижу, это танк, всего лишь танк…
Пациенты замерли. Как из‑под земли вырос главврач и, открыв рот, уставился на вопиющее нарушение режима.
Дуло нацелилось на Антона, он взял прялку наперевес. Люк с лязгом распахнулся, и над башней показалось знакомое лицо. Майор Иванов сплюнул и улыбнулся.
— Достал? — спросил Антон, подошел к танку и постучал по горячему железу костяшками пальцев.
— Раз боевой товарищ просит, пришлось напрячь кума, — ответил майор. — Не хотел списывать, прикинь! Пришлось все деньги отдать, но не жалею. Мало ли что, вдруг война или еще что, пригодится. Поехали?
— Что здесь происходит? — вмешался главврач.
— Ухожу я, — сообщил Антон. — Можете считать, что это катарсис.
— Послушайте, вы же нормальный человек, что это за цирк?!
— Ну что вы, доктор. Нормальный здесь только вы. И вы останетесь здесь. А я уже от этого вылечился и мое место там.
Антон протянул руку Дуне:
— Поехали!
— Куда? — тихо спросила Дуня.
Антон посмотрел на нее с торжеством. Это был взгляд не пациента клиники неврозов и даже не дизайнера интерьеров. Трижды Герой, буйный, спецназовец, парашютист и опасный преступник смотрел сейчас на нее.
— К Якубовичу! — скомандовал он.
Под восторженные возгласы пациентов, провожаемые потерянным взглядом главврача, Антон помог Дуне взобраться на башню и залез сам, не забыв и прялку. Они помахали маме и дедушке, а дедушка одобрительно помахал им в ответ. А глядя на спокойствие изобретателя, помахала и мама.
Танк взвыл, развернулся, корежа и круша дерн, и устремился сквозь пролом в заборе в Москву.
Антон с Дуней сидели на башне, ветер трепал их волосы.
— Товарищ Иванов! — крикнул Антон в открытый люк. — Я давно хотел вас спросить, а почему название у поселка такое дикое — Красные Огурцы? Как вообще огурцы могут быть красными?
Из люка высунулась отчаянная голова майора.
— До революции просто Огурцы были. Потом переименовали в Красные. Ничего не дикое. Нормальное название. Просто так сложилось…
— Понятно, — ответил Антон. Теперь ему точно все было понятно.
Конец
