Леонид Треер - Происшествие в Утиноозерске
Два раза в неделю Дима приходил к Алабуеву и репетировал роль Толкового Абитуриента. Он поступил в университет, получив по физике пятерку.
Мечта семьи сбылась. Ворота университетского рая приоткрылись, и возбужденный счастливчик нырнул в прохладные коридоры альма-матер. Слепые бюсты великих ученых стояли в две шеренги почетным караулом. Приятные мысли теснились в голове Сулина: студенческое братство, споры до утра, фехтование словами и полная свобода от родительской воли.
Начались занятия. Моложавый профессор быстро и четко излагал теоремы, выстукивая мелом цепочки доказательств. Дмитрий аккуратно списывал с доски, боясь пропустить даже запятую. Лекторы сменяли друг друга, и диктант продолжался. Вначале Сулин пробовал думать на лекциях, но отказался от этого, не успевая записывать. Прекратив думать, он превратился в магнитофонное устройство. Это было простое и неинтересное дело. Скука и желание спать не покидали его до конца учебы, и тем не менее он не пропустил ни одной лекции. Прилежание было его привычкой. Когда товарищи резвились на пляже или катались на лыжах, он оставался в читальном зале, готовясь к занятиям. Сулин стал одним из лучших студентов группы, но никто не догадывался, какую смертельную тоску вызывала у него учеба.
Иногда возникали шальные мысли: бросить университет и уехать куда угодно. Мир манил Сулина, но он брал себя в руки. Любые резкие перемены в судьбе казались ему катастрофой. Дмитрий чувствовал, что превращается в молодого старика, но все надеялся на славную жизнь, которая ждет его после университета.
В мае, когда цвела сирень и с укромных скамеек доносился тихий женский смех, Сулин терял покой. Чужая любовь, полная волнующих тайн, вздыхала в сумерках. В парке гремела музыка, хотелось послать все к черту и познакомиться с девушкой. Но впереди был зачет, и Сулин возвращался в душную келью, тупо смотрел в учебник, а потом долго не мог заснуть от тревожащих душу видений. Живя разумом, он откладывал любовь на будущее, как покупку предмета роскоши.
В двадцать три года он получил диплом с отличием и направление в конструкторское бюро. Он покидал университет с радостью, как узник, отсидевший положенный срок. Оставив позади шестнадцать лет учебы, не приняв за двадцать три года ни одного самостоятельного решения, Сулин сошел с конвейера, точно лакированная машина, и покатил в пункт назначения.
ТУМБОЧКА
Дмитрий Сулин, тридцати трех лет, лежал в багажнике такси в плохом настроении. Жена Алиса в седом парике покачивалась рядом с водителем. Тумбочка, полированная под орех, занимала заднее сиденье.
В багажнике было грязно и мерзко. Пахло бензином, резиной, и ноги казались чужими. Еще час назад Сулин радовался жизни в кресле у телевизора. Отважная девушка загнала убийцу в тупик, туда же спешила опергруппа. И в этот момент ворвалась Алиса.
— Митя! — закричала она. — Почему ты сидишь? Привезли тумбочки.
— Зачем нам тумбочка? — удивился Сулин. — У нас же их две штуки…
— А это ру-мын-ские! — почти простонала Алиса. — Понимаешь? Ру-мын-ские!
— Ну и что? — продолжал недоумевать Дмитрий.
— Сиди! — нервно взвизгнула Алиса. — Сиди у своего проклятого телевизора! — Она выскочила в коридор и оттуда прокричала: — Но я тебе этот день не прощу!
Сулин вздохнул и побежал за женой.
В мебельном на Владимирской было душно и тесно. Люди бродили среди древних захоронений диванов, удивленно смотрели в трюмо, словно впервые видели свое изображение, перебирали, как струны арф, бамбуковые занавески и вздыхали у импортной четырехспальной кровати под балдахином.
Был вечер, когда Сулины вынесли тумбочку из магазина. С неба падала смесь дождя и снега. Алиса щелкнула японским зонтиком и превратилась в куклу, упакованную в прозрачный цилиндр.
— Ищи левака! — сказала она, и Дмитрий пошел по тротуару с безнадежно поднятой рукой.
Леваки проносились мимо, глядя налево. Колеса давили лужи, точно птиц, и крылья из темных брызг бились по асфальту. Дмитрий засмотрелся, но был отозван супругой с поста. Около жены стояло такси. Пожилой кавказец выглядывал из машины, упираясь в руль животом. Покупка заняла все заднее сиденье. Сулин не помещался. Он с грустью посмотрел на ближайшую остановку, где вываливался из автобусов пассажирский фарш.
— Как же быть с мужем? — озабоченно спросила Алиса.
— В багажник, — сурово сказал таксист.
«Странная шутка», — неприятно поразился Сулин.
Мудрая Алиса колебалась мгновение.
— Митя, в этом что-то есть, — сказала она. — Чем тащиться автобусом, лучше немного потерпеть.
Сулин растерянно топтался у машины, шокированный нелепым предложением. Ему казалось, что прохожие замедляют шаг, желая посмотреть, как он полезет в багажник. Было слышно, как время с равнодушным тиканием превращается в деньги.
— Давайте свернем за угол, — предложила Алиса. — Там, в переулке, малолюдно.
Такси мягко тронулось с места.
«Чушь, — размышлял Дмитрий, идя за машиной. — Взрослый человек с высшим образованием должен ехать в багажнике… Дикость. Ни за что!».
Такси ждало его в переулке с поднятой крышкой. Водитель задумчиво бил ногой по скату. Сулин открыл рот, чтобы заявить протест, но, услышав: «Митя, можно побыстрей?!», сник и неловко полез в багажник.
Крышка захлопнулась, стало темно.
«Как в гробу», — подумал Дмитрий, нюхая букет промасленной ветоши. Какой-то предмет, по-видимому, домкрат, уперся ему в ягодицу. Сулин задергался, точно шаман, изгоняющий духов, и, скорчившись, затих.
«Алиса, — с горечью думал он, — как ты могла, Алиса… Ты порвала тончайшие нити. Оскорбленное достоинство — это гибель чувства. Между нами пропасть, она растет…»
Машину тряхнуло, удар по голове прервал ход мыслей. Дмитрий нащупал рукой плоскую шляпу и сунул ее в карман. Закрыв глаза, он вспоминал Тот День, пять лет назад. Боже, какой это был День…
Машины, увитые лентами, мчались по проспекту. Бескрылые пластмассовые амуры сидели на капотах, улыбаясь прохожим. Алиса легким облаком касалась его плеча, а он, взволнованный, все поправлял носовой платок, вспоминая советы профессора Нойберта. Таксист, с отличием окончивший школу Гименея, вдохновенно делился опытом. Скрипела новая обувь, странно усмехались свидетели и покачивались над хризантемами лица родни. Карета подлетела к Дворцу, Дмитрий вывел Алису и растерялся. Вскипала белая подвенечная пена. Колыхалось море новобрачных. Зеваки разглядывали пары, точно собираясь приобрести лучших.
Была пятница, День массовых обрядов. Храм не вмещал желающих. В длинном коридоре распорядитель с унылыми усами, построив молодых в колонну по два, запускал их в зал с трехминутным интервалом. Бегло осмотрев Сулина и Алису, он крикнул:
— Тетя Дина. Давай Менделя!
Тетя Дина, встрепенувшись, включила магнитофон, грянул Мендельсон, и Дмитрий повел Алису на ковер.
Женщина с лицом доброй няни и строгая дама с лентой чемпиона поднялись из-за стола. Сулин не слышал, что говорила добрая няня. Он бестолково улыбался и смотрел на красивый плакат «Семь раз отмерь — один раз отрежь». А потом Алиса подняла занавеску фаты, и он нанес быстрый поцелуй. И стало легко и весело, и захотелось выкинуть что-нибудь такое-этакое. Но дама с лентой оторвала молодоженов от пола, прижала их к груди, прогудела «Совет да любовь!» и отпустила восвояси. И был старичок-фотограф, когда-то работавший над циклом «Их разыскивает милиция». Он снимал фас и профиль. На фотографии нельзя было смотреть без содрогания. И был буфет с мечеными фужерами, около которых лежали конфеты «Чио-Чио-сан» и райские яблочки.
А потом они мчались домой в том же такси, прижавшись друг к другу, думая, что это навеки…
Сулин вздохнул. Разве он мог тогда предполагать, что через пять лет она пошлет его в багажник. Он злился, ругал себя за то, что согласился. За то, что всегда и во всем уступал. Чем больше его мотало и било в темной норе, тем сильней он ненавидел жену.
— Бежать! — пронеслось в голове. — И немедленно!
Он решил выпрыгнуть из багажника, когда такси остановится у светофора, и стал ворочаться в своем логове, пытаясь открыть крышку. Зазвенели какие-то банки, и Дмитрий почувствовал ладонью маслянистую жидкость. Забыв, где он находится, Сулин в страхе подпрыгнул, ударился, заскулил, притих и вдруг увидел полоску света: от удара крышка приоткрылась. Путь к свободе был открыт. Мелькали неоновые вывески, витрины. Высоко в небе проплывали буквы световой рекламы: «…звоните по тел…». Дмитрий жадно дышал сырым воздухом.
«Сейчас будет угол Даниловской и Молодежной, — волнуясь, думал он. — Там светофор. Если красный, бегу…»
Такси остановилось, но Сулин не двигался. Боязнь, что люди увидят его выскакивающим из багажника, вдруг сковала Дмитрия.
