Андрей Кивинов - Три дня без любви (сборник)
После знакомства девушки поздравили Вадика с днем рождения, сказав, что подарок вручат позже. Он поблагодарил и попросил не обращать внимания на его внешность. Синяки заработаны благородным образом. В банк заявился клиент с помповым ружьем, захватил заложницу и стал требовать погашения кредита по причине кризиса. Вадик случайно оказался рядом и смог отобрать у наглеца ружье. Но тот успел прикладом зацепить его нос.
Возбужденный вечерним воздухом Никита поймал жадного вонючего частника на покоцанной «девятке», и с веселыми шутками все помчались на совместную помывку. Баня находилась недалеко, в пяти остановках, но серьезные финансисты не могли допустить, чтобы дамы добирались на метро или маршрутке.
– Я на своем «круизере» хотел приехать, – гнал, по обыкновению, Никитушка, – но не стал рисковать – за управление в нетрезвом виде пожизненное лишение прав.
С «круизером» Никита пропиарился. Но тачка у него имелась. «Опель» 1990 года выпуска, купленный еще в студенчестве у перегонщика и поставленный на вечную стоянку под окнами квартиры. Потому что в таком состоянии он мог передвигаться только с помощью эвакуатора. И то под вопросом. На эвакуатор еще погрузиться надо, не развалившись. Но Никита относился к состоянию личного автопарка философски. «Тот, кто ездит на новой тачке, добился авторитета, уважения, финансового благополучия. А тот, кто на старой, – добился всего этого уже давно».
По дороге он напомнил Наташе про больничный листок. Она обещала похлопотать, хотя с этим сейчас строго – в поликлинике беспощадная война с коррупцией. И другими непопулярными в народе явлениями. Но у нее хорошие отношения с новеньким хирургом, он нарисует Вадику какой-нибудь ушиб почки или вывих колена.
Совершенно некстати Вадику позвонила мама. «Сынок, что у вас с Лерой случилось? Она волнуется, тебя ищет, говорит, из дома ушел… Где ты?»
«Мама, мы с Никитой едем в баню с девочками. Мыться по случаю моего дня рождения. У меня сегодня день рождения, если ты не знала».
Конечно, Вадик так не ответил, хотя имел право. Но зачем мать расстраивать? Буркнул: «Все в порядке, перезвоню» – и отключился.
Звонок потревожил открытую рану. «Ишь ты, волнуется, разыскивает… Когда этого козла ублажала, не очень, наверное, волновалась. Ничего, пусть побегает, посуетится».
С другой стороны, очень трудно взять и порвать все, пускай даже при подобных обстоятельствах. Все-таки пять лет вместе плюс год до свадьбы. Привыкли друг к другу, Алешка, ипотека кровососная. Родственники, друзья, фотокарточки на стенке… Набор отверток опять-таки. Вадик представил, как она выбирала его в магазине, как допытывалась у продавца насчет качества. Чтобы мужу удобно работалось. Вообще-то, ему не нужен был этот набор, он говорил как-то, что надо купить разводной ключ для сантехники. Видимо, она перепутала, а переспрашивать не стала – сюрприз все же. Он ей, к слову, ничего не подарил. Зато не изменял!
Но и от случившегося не отмахнешься. Одно дело догадываться, другое – застукать. Да еще и в нос получить. Как с этим жить? Успокаивать себя? Ничего, тебе показалось, это действительно была всего лишь ее работа.
Но самое страшное во всей этой ситуации, что он любил ее. Не для протокола, а по-настоящему. Сам себе регулярно задавал вопрос: а любишь ли ты ее? И гордо, без лукавства отвечал: да, я люблю ее! (Про день святого Валентина просто забыл в суете.) Конечно, знаки внимания с его стороны сейчас были не такими яркими, как в первые годы, – быт, словно наждачная бумага, стачивал чувства. Но не до такой же степени, чтобы она приглашала домой всяких уродов! Ладно бы, еще не домой.
И как тут успокоиться?! Может, и прав Никита. Клин клином…
– У тебя что-то случилось? – поинтересовалась Карина, сидевшая справа и как бы случайно положившая руку на его колено.
– Просто грустно. Вот еще год прошел. Не люблю дни рождения.
– А сколько тебе стукнуло, если не секрет?
– Двадцать восемь.
– О, мне еще ползти и ползти, – похвасталась Карина, которой даже при сильной близорукости уже можно было дать тридцатник, и еще плотнее прижалась к попутчику. Чувствовалось, что Вадик произвел на нее впечатление. И не потому, что на дворе кризис. Не надо все мерить денежными знаками и пластиковыми карточками.
С частником расплачивался, разумеется, банкир. Что справедливо – он, а не брокер, проходил экстренную терапию.
Банный комплекс представлял собой отдельное двухэтажное строение с обязательным для подобных заведений фаллическим символом, уходящим в небо. Из символа шел настоящий дым, говорящий о серьезности подхода к делу. Или о кризисе – дрова дешевле электричества. Пятерка великолепных иномарок перед дубовыми дверьми. Банька не для простого пролетария или агрария. А для сложного. Рядом с дверьми на табличке из белого мрамора золотое тиснение – к услугам клиентов массаж, спа, бильярд и все, что пожелает платежеспособная душа.
Вадика опять кольнуло. Массаж…
Он познакомился с Леркой как раз на массаже. Мать договорилась через подругу пристроить его на несколько сеансов к хорошему массажисту. Чтобы тот поработал над его сколиозной спиной. Дальше было как в одной рекламе. Вадик зашел в кабинет. За столом сидела юная кудесница массажа, совсем не похожая на представительниц этой древнейшей профессии. Белый халатик ниже коленей, волосы спрятаны под чепчиком, почти полное отсутствие косметики. И милое, детское лицо, как у Настеньки из старой сказки «Морозко». Он представился и сказал, что записан. Кудесница заинтересованно улыбнулась, предложила раздеться до трусов и лечь на стол лицом в специальную дырку. Когда он выполнил просьбу и приготовился ощутить прикосновение волшебных девичьих рук, девушка произнесла:
– Ашот Арутюнович, все готово.
Как оказалось, она была практиканткой. Заканчивала медучилище по специальности массажист. А Ашот Арутюнович наставником. Вадик же стал учебным пособием.
– Видишь, позвонок смещен? Непорядочек, – говорил он совершенно без кавказского акцента, с хрустом обрабатывая студенческий хребет.
После сеанса Вадик одевался медленно и неловко. И виной тому был не массаж, а глаза практикантки. Он не отрываясь пялился на них, словно пьяница утром на витрину с алкоголем. В то смутное время Вадик находился в активном поиске спутницы. Но соблазнять прекрасную незнакомку при наставнике не рискнул. Наставник тоже не слепой, наверняка глаз на студенточку положил. Учует конкурента, да не на тот позвонок и надавит. Сошлется на врачебную ошибку, а ты потом езди всю жизнь в инвалидной коляске в камуфляжной форме по вагонам метро.
Но через пару сеансов судьба подмигнула и дала шанс. Арутюнович вывихнул при массаже руку и отменил сеансы. Узнав эту новость, Вадик так расстроился, что практикантка предложила свои услуги. Мол, массаж имеет положительный эффект лишь в случае непрерывности сеансов. Студент с плохо скрываемой радостью согласился. В процессе священнодействия разговорились. Он поведал о нюансах при доказательстве теоремы Геделя, она о последних разработках в области лечения межпозвонковой грыжи. То есть сразу нашли много общих точек соприкосновения. И разумеется, трубадур не мог окончательно не влюбиться в прекрасную принцессу – ее руки творили чудеса и не шли ни в какое сравнение с грубыми руками Арутюновича. Вадик мгновенно позабыл о сколиозе. А когда ее ладони опускались ниже его поясницы, и вообще обо всем на свете. Но выразить свои чувства словами он пока постеснялся. А уж пригласить девушку в заведение общественного питания или синематограф и подавно. Мало ли у нее таких пациентов. И вообще, может, у нее законный жених есть. Или муж.
И вдруг случилось чудо. Когда он натягивал джинсы за ширмой, Валерия – такое редкое имя носила практикантка – сказала:
– Мне кажется, я знаю, о чем вы сейчас думаете.
– Да? – Он выглянул из-за ширмы. – И о чем?
– О том, что хорошо бы пригласить меня в ресторан или кино. Верно?
– А с чего вы так решили? – Вадик не отважился признаться в тайных желаниях.
– А куда еще обычно приглашают понравившуюся девушку? Не на семинар же по экономике. И не на футбольный матч. Но если вы хотите пригласить меня именно туда, то, в принципе, я согласна.
– А почему вы решили, что мне понравились?
– Вряд ли бы вы стали рассказывать про теорему Геделя едва знакомому человеку, который вам неинтересен.
– Да, верно… Но я не люблю футбол… Пойдемте в кафе.
Как позднее она призналась, сначала Вадик заинтересовал ее своим позвоночником – крайне редкая патология. Но затем она разглядела в нем и хорошего человека, в которого не стыдно влюбиться. На тот момент она была свободной сердцем. Правда, Ашот Арутюнович пару раз пытался предложить ей безвозмездный массаж. Но она не повелась на халяву. Вадик же тоже оценил ее не только как массажистку.
Ну и дальше понеслось по восходящей. Через два месяца они ужинали уже не только в кафе. Хотя, положа руку на сердце, в кафе было вкуснее. Готовила она так себе.
