Андрей Кивинов - Место перемен
– Где они?
Время поджимало. Ириша постоянно звонила и интересовалась, где ее любимый пупсик. Не старый пупсик, Плетнев, а новый – он, Николай. Деризубов врал, что он в банке. Но за это время можно было все финансовые операции совершить, кроме, разве что, покупки самого банка.
– В доме, – Кадкин, стеснительно прикрывая ладошкой разбитый нос, указал на крыльцо: – Прошу.
В небольшой комнатухе с русской печкой, на старенькой оттоманке, привалившись друг к дружке боками, сидели Лера и Антон. Руки и ноги на цветастом скотче. Охранял пару человек со страшной фамилией.
– А вот и Антон Романыч, – буднично, безо всякой агрессии, полагающейся в данных обстоятельствах, констатировал Николай Николаевич с еще более страшной фамилией, – а мы волнуемся, думаем – куда пропал? Хоть бы эсэмэску скинул – жив, здоров. Жена волнуется, места себе не находит…
При упоминании об Ирине он приосанился.
– Что она в тебе нашла? Такая роскошная женщина и с таким жуликом!
Деризубов посмотрел на пленницу:
– А вас, кажется, зовут Валерией? Ученая, значит? Очень приятно. Антон Романович не рассказал случайно, куда дел камешки? В смысле – бриллианты? Или он прятался у вас, не посвятив в свои маленькие секреты?
Лера никогда раньше не имела дел с подобными типами, явно криминальными, поэтому испуганно молчала и мелко тряслась, как больная Альцгеймером. Но поняла, о чем речь. О той самой алмазной мафии, на которую накопал Плетнев.
– Не трогайте ее! – безрассудно выступил на защиту кавалер. – Она ничего не знает!
– Что характерно, мы и тебя пока не трогаем. Рассказывай, рассказывай…
– Я приехал на встречу в кафе, как договорились. Там сцепился с черным. То есть это он со мной сцепился, первым. Ударил. Очнулся я в больнице. Без одежды.
– И где она? Одежда.
– Говорят, украли по дороге в больницу.
– Какая незадача – украли одежду, – понимающе заметил Деризубов.
От этого мрачного согласия Антону стало особенно неуютно. В голове газмановскими скакунами понеслись тазики с цементом, горячие утюги, раскаленные стержни и прочие аксессуары незамысловатого бандитского быта.
– Но почему ты, Антоша, нам не позвонил? Мы разве не люди? Не вошли бы в положение?
Ага, вы уже вошли недавно! Шокером в шею и в багажник! Даже женщину не пожалели!
– Да амнезия у меня была!
– И называется эта амнезия – преступный умысел. Так, кажется, у юристов?
– Хотел бы украсть – украл, и хрен бы вы меня нашли, – упирался Антон, которому нечего было терять, кроме своего скотча и Леры, – а не позвонил потому, что вы все равно бы на меня эти камни повесили. По-любому.
– Нет, мой ушибленный друг, нет, – расплылся в акульей улыбке Деризубов, – мы всех находим. И ты это прекрасно знаешь. Для того тобой и вся комбинация придумана. Грамотная, кстати. Хвалю.
В кармане зазвонил телефон. Хозяин алмазов поглядел на дисплей – звонила Ириша. Он немного подумал и с мученическим выражением лица отключил аппарат. Приступ ревности накатил с новой силой, как зубная боль.
– Валерия, вы думаете, он с вами по любви? Не-ет, у него жена есть. И он ее любит! А у вас только прятался. Потому что украл чужое! Он – вор!
Это был редкий случай, когда Николай Николаевич не совладал с нервами. Последнюю фразу он практически выплюнул Ивлевой в ухо.
Лера вздрогнула и недоверчиво покосилась на Антона.
– Лера, не слушай! – гаркнул Плетнев ей в другое ухо, потом повернулся к Деризубову. – Послушайте. Тот, кто забрал мою одежду и документы, сейчас в Великозельске. Он зачем-то поехал вместо меня и даже кого-то арестовал. Можете набрать в Интернете. У него и спрашивайте, а ее отпустите!
Николай Николаевич умел отличать искренность от лукавства. По каким-то одному ему известным деталям. Опыт многочисленных бесед с подвешенными на дыбу. Плетнев не лукавил. Да и какой смысл в его положении? Все проверить можно, благо Сеть здесь имеется. Кивнул Кадкину, тот понял без слов – раскрыл планшет, поелозил пальцем по немытому экрану.
Все сказанное подтвердилось. Более того, на фото новоявленный Антон Романович красовался в том самом пиджаке, куда Гудков собственноручно зашил камни. И подпись «Мы здесь надолго» говорила, что он действительно расследует грехи местных властей.
Однако, ребус. Красивый такой ребус. Решать вышли на крыльцо, оставив пленных наедине.
– Остается одно. Ехать в Великозельск, – Николай Николаевич щелкнул кулаком по перилам, едва не проломив. – Ирине пока ни слова. Этих в бане запрем.
Он посмотрел на Лютого, что означало: «Ты не едешь, остаешься караулить». Тот молча кивнул.
– Паша, давай за билетами на самолет.
– Туда не летают самолеты.
– Не тупи. Возьми до ближайшего места, куда летают. А там на тачке.
На обратном пути Деризубов позвонил Ирише. Огорчил. Должен, мол, срочно в Махачкалу отбыть на недельку. Она не слишком расстроилась, но голос сделала обиженный:
– Я хочу с тобой.
– Это чисто деловая поездка. Люди не поймут.
Увы, при всей своей проницательности Николай Николаевич никак не мог предположить, что камешки в настоящий момент покоились не в голубом пиджаке. И уж тем более не в Великозельске. Лежали они в стеклянной банке с водой, на боку которой висела пугающая этикетка «Кислота». А банка стояла в гараже, а гараж в кооперативе, а членом кооператива был Павел. Гудков. Компаньон…
Паше давно казалось, что он перерос должность Колиного подмастерья. А после того, как два курьера с камнями спалились, и вовсе пришел к далеко идущему выводу, что Деризубов как организатор бизнеса не состоялся. Паша не хуже мог бы, даже намного лучше. А в силу природной жадности – это в их семье наследственное качество – решил лично возглавить вновь организованное общество безо всякой ответственности. И коллектив сузить до одного человека – до себя. Ибо делить прибыль с самим собой гораздо легче, чем с кем-то. Проще говоря, Гудков решил камни спереть. Что, собственно говоря, и сделал, долго не рассуждая об этичности и старинной дружбе. Вместо них вшил в пиджачок Плетневу осколки от игрушки «Калейдоскоп», специально купленной в «Детском мире». Кто забыл, это такая труба со стеклянными камешками.
И теперь для завершения комбинации требовалось срочно изъять пиджак, пока до него не добрался Деризубов.
Разумеется, в одиночку провернуть алмазную аферу Паша не сумел бы. Требовался подельник, который в Москве снял бы пиджак с Антоши. И не просто снял, а при свидетелях. Просто оглушить бедолагу в подворотне опасно – Деризубов сразу бы заподозрил подвох. Другое дело – ресторанная заводка. Потом предложение выйти. И уже потом, без свидетелей, снять с бесчувственного тела предмет гардероба. Все прошло как по маслу. Кроме последнего. Снять пиджак человек не успел – некстати прибежали официантка и вышибала. Вспугнули подельника. А в скорой одежда Антоши пропала, что поставило Пашу в тупик.
Конечно, он поинтересовался у человека – не тот ли доделал работу? Человек поклялся матерью. «Не я». Да и не додуматься ему до такого. Тем более, что Паша использовал его втемную. Алмазы же поменял на стекла все равно. Кто знает, этих кавказцев? Прощупает пиджачок, найдет камушки и будь таков.
Человека звали Расул. Прошлое и настоящее его были темными, а будущее, соответственно, – туманным, но за подобные делишки он брался с охотой и за умеренную плату. Жил он в Москве и даже имел прописку, Паша познакомился с ним на концерте Стаса Михайлова.
Он едва не задушил его, узнав о случившемся. Несмотря на то что был на две головы ниже. Расул резонно оправдывался – он считал главной задачей именно удар по лицу, а пиджак так, для бонуса.
И теперь на первый план выходило опередить Колю в Великозельске. Уничтожить смертельную улику любой ценой. А она действительно смертельная, безо всякого жеманства.
Для чего вновь был вызвонен мутный Расул. Придется раскошелиться на билет. Но жизнь дороже.
Расул начал причитать, что летать боится. Согласен, но поездом. Нет, сволочь, никаких поездов. Только самолет! Косяки надо исправлять. Сделаешь все правильно – получишь прибавку к жалованью.
Задание проще некуда – найти в Великозельске представителя Следственного комитета Плетнева, опознать по фотке, распечатанной из Интернета, и снова забрать у него пиджак.
– А он отдаст? – уточнил кавказец.
Боже праведный, с кем приходится работать! Гудков взбеленился:
– Ты чего – идиот? Нет, он не отдаст! Не сможешь украсть – дай по башке и сними. Только не убей сдуру! Пиджак утопи или сожги. Понял? Просто утопи или сожги! У тебя на все про все один день.
Гудков и так оттянул, как мог, – билеты на самолет взял на завтра. Пришлось соврать Деризубову, что раньше рейсов нет. Коля не перепроверял. Влюбленные люди доверчивы.
* * *Полет Расул перенес нормально, практически без потерь нервных клеток. Алкоголь – лучшее успокоительное. Но затягивает. Добавил градусов в машине по пути в Великозельск. Но успел показать водителю фото Плетнева-Золотова на фоне гостиницы. В итоге на ресепшен зашел откровенно кривым. Полчаса сидел на диванчике в холле и вспоминал, зачем сюда приехал. Наконец вспомнил и спросил, есть ли свободный номер.
