Валентин Катаев - Красивые штаны. Рассказы и фельетоны (сборник)
Но в самые черные дни я не терял надежды. Я знал, что советский народ меня в обиду не даст. Выручит. И действительно, я не ошибся.
Посмотрел на мое положение трудовой советский народ и сказал: «Глядите, братцы, что-то наш кровный рублик захирел, ослабел малость, шатается, того и гляди, упадет. Давайте-ка его, братцы, укреплять». А уж что советский трудящийся народ скажет, то верно.
Как прослышали спекулянты да кубышечники, что Советское правительство меня укреплять будет, – свету белого невзвидели. Как кинутся, пользуясь моей слабостью, в магазины – и ну покупать! Покупают, хватают, домой тащат, а чего – сами не разберут. Лишь бы чего-нибудь хапнуть.
Одна божья старушка, закоренелая спекулянтка, впопыхах в зоологический магазин заскочила и двух удавов, не торгуясь, купила и в кубышку вместо меня сунула. Дескать, пускай удавы лежат под матрасом и в цене растут.
А один старичок-мешочник два мотоцикла купил. Насилу домой доволок. А что с ними делать – и не знает, потому что он, кроме как на крыше поезда, ни на чем ездить не ученый. Стал их запускать – так на одном горючем разорился.
А вот, например, когда я сюда, на встречу Нового года, шел, на такую картину наскочил: сидит на сугробе гражданин и плачет.
– Что с вами? – спрашиваю. – Почему плачете?
А он отвечает сквозь глухие рыданья:
– Опоздал. Тринадцать часов.
– Как, – говорю, – тринадцать часов, когда еще только половина двенадцатого?
А он плачет, разливается:
– Может, у других людей двенадцать с половиной, а у меня ровным счетом тринадцать, и не знаю, что с ними делать.
– Чего тринадцать?
– Да часов же! Часов! Тринадцать штук. Восемь будильников, четверо столовых да одни заграничные штампованные. Уже золотые до меня все расхватали. Опоздал.
– Так тебе, дураку, и надо, – сказал я. – Теперь тебе не на что и Новый год встретить. Сиди и рыдай.
И поспешил сюда.
Итак, дорогие товарищи и граждане, я очень рад встретить наступающий Новый год среди вас, умных людей, которые знают, что чем крепче и тверже рубль, тем лучше жить, тем скорее придем мы к счастливому будущему. С Новым годом, дорогие друзья! С новым счастьем!
1947
Самоубийца поневоле
Со стороны Гражданина это было свинство во всех отношениях.
Тем не менее он решился на это, тем более что самоубийство уголовным кодексом не наказуемо.
Одним словом, некий Гражданин, разочаровавшись в советской действительности, решил повернуться лицом к могиле.
Печально, но факт.
Спешно получив выходное пособие и компенсацию за неиспользованный отпуск, Гражданин лихорадочно написал предсмертное заявление в местком, купил большой и красивый гвоздь, кусок туалетного мыла, три метра веревки, пришел домой, подставил стул к стене и влез на него.
Кр-р-рак!
– Черт возьми! Ну и сиденьице! Не может выдержать веса молодого интеллигентного самоубийцы. А еще называется борьба за качество! А еще называется Древтрест! Тьфу!
Но не такой был человек Гражданин, чтобы склоняться под ударами фатума, который есть не что иное, как теория вероятностей, не более!
Кое-как он влез на подоконник, приложил гвоздь к стене и ударил по гвоздю пресс-папье.
Кр-р-рак!
– Ну, знаете ли, и гвоздик! Вдребезгу. Борьба-с за качество? Мерси. Не на чем порядочному человеку повеситься, прости господи. Придется непосредственно привязать веревку к люстре. Она, матушка, старорежимная! Не выдаст!
Гражданин привязал к люстре веревку, сделал элегантную петлю и принялся ее намыливать.
– Ну и мыльце, доложу я вам! Во-первых, не мылится, а во-вторых, пахнет не ландышем, а, извините за выражение, козлом. Даже вешаться противно.
Скрывая отвращение, Гражданин сунул голову в петлю и спрыгнул в неизвестное.
Кр-р-р-ак!
– А, будь она трижды проклята! Порвалась, проклятая. А еще веревкой смеет называться! На самом интересном месте. Прошу убедиться… Качество-с… Глаза б мои не видели…
– К черту! Попробуем чего-нибудь попроще! Ба! Столовый нож! Паду ли я, как говорится, стрелой пронзенный, иль мимо пролетит она…
Кр-р-рак!
И стрела действительно пролетела мимо: рука – в одну сторону, лезвие – в другую.
Гражданин дико захохотал.
– Будьте уверены! Ха-ха-ха! Качество! Ну как после этого не кончать с собой!
– Умирать так умирать! К черту нож, этот пережиток гнилого средневекового романтизма! Опытные самоубийцы утверждают, что для самоубийства могут очень и очень пригодиться спички. Натолчешь в стакан штук пятьдесят головок, выпьешь – и амба. Здорово удумано. Как это я раньше не догадался?
Повеселевший Гражданин распечатал свеженькую коробку спичек и стал жизнерадостно обламывать головки.
– Раз, два, три… десять… двадцать… Гм… В коробке всего двадцать восемь спичек, между тем как полагается шестьдесят.
Гражданин глухо зарыдал.
– Граждане, родимые! Что же это, братцы?! Я еще понимаю – качество, но где же это видано, чтобы честный советский гражданин так страдал из-за количества?
К черту спички! Ударюсь хорошенько головой об стенку – и дело с концом. Добьемся мы, как говорится, своею собственной головой!
Гражданин зажмурился, разбежался и – Кррак!!!
Термолитовая стена свеженького коттеджика с треском проломилась, и Гражданин вылетел на улицу.
– Ну-ну! Мерси! Да здравствует качество, которое количество! Ур-р-ра! Ха-ха-ха!
С ума он, впрочем, не сошел, и в больницу его не отправили.
Гражданин посмотрел на склянку и сказал со вздохом облегчения:
– Вот. Наконец. Это как раз то, что мне нужно. Уксусная эссенция. Уж она, матушка, не подведет. В смерти моей прошу никого не винить.
Гражданин с жадностью припал воспаленными губами к склянке и осушил ее до дна.
– Гм… Приятная штука. Вроде виноградного вина, только мягче. Еще разве дернуть баночку?
Гражданин выпил еще баночку, крякнул и покрутил перед собой пальцами.
– Колбаски бы… И икорки бы… А я еще, дурак, на самоубийство покушался! Жизнь так прекрасна! Вот это качество! Марья, сбегай-ка, голубушка, принеси парочку уксусной эссенции да колбаски захвати. Дьявольский аппетит разгулялся.
– Ну-с, а теперь, закусив, можно помечтать и о радостях жиз… Тьфу, что это у меня такое в животе делается? Ох, и в глазах темно! Колбаса, ох, колбаса! Погиб я, товарищи, в борьбе с качеством! А жизнь так прекра…
С этими словами Гражданин лег животом вверх и умер.
Что, впрочем, и входило в его первоначальные планы.
1926
Сказочка про административную репку
Вероятно, всем известна сказочка насчет репки.
На всякий случай можно напомнить.
Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая. Решил дедка в спешном порядке реализовать вышеупомянутую репку. Тянет-потянет – вытянуть не может. Позвал дед бабку.
Бабка – за дедку, дедка – за репку, тянут-потянут – вытянуть не могут. Печально, но факт.
Позвала бабка внучку.
Внучка – за бабку, бабка – за дедку, дедка – за репку… Тянут-потянут…
И так далее… пока не вытащили репку.
Нечто подобное частенько происходит на наших железных дорогах.
Только немножко наоборот.
И картина получается такого рода:
Посадили в управление железной дороги административную репку.
Приехала репка, вросла в полосу отчуждения, покрутила носом и сказала:
– Не нравится мне тут у вас чивой-то.
– А что же вам, товарищ Репка, собственно, не нравится?
– Ничего не нравится. Начальник службы путей не нравится. Начальник службы тяги не нравится. Начальник движения не нравится. И начальник службы сборов тоже не нравится. Одним словом, решительно никто не нравится. Всех – вон!
Сказавши это, грозная репка взялась за административный персонал дороги. Тянет-потянет…
Всех вытащила в два счета.
– А теперь, – говорит репка, – буду новым персоналом обрастать. Тут со мной, кстати, все и приехали.
Появился возле репки новый П.
Новый П – за нового Д.
Новый Д – за нового Т.
Новый Т – за нового М.
Новый М – за нового Б.
Новый Б – за нового С.
Новый С – за нового К.
Новый ДП – за нового ТП, ТП – за МП, МП – за СП. И так далее, и так далее.
За новым Т – новая бабка; за новой бабкой – новая внучка-машинистка; за новой внучкой-машинисткой – новая жучка, за новой жучкой – новая мышка…
Тянет-потянет репка – смотришь, всех своих как ближних, так и дальних родственников, друзей, знакомых и вытащила на свет божий…
Всем службишку устроила!
Покрутила носом и сказала:
– Вот теперь мне можно и за работу взяться!
Но тут взяли административную репку, вытащили ее с дороги и пересадили на другую дорогу.
И потянулся на новое место за репкой пышный хвост: П – за Д, Д – за Т, Т – за М, М – за Б…
За Т – бабка, за бабкой – внучка-машинистка, за внучкой-машинисткой – жучка, за жучкой – мышка… Целый эшелон друзей и знакомых поехал за вытянутой репкой.
