Джейн Фэллон - Дорогой, все будет по-моему!
— Тебе лучше пойти домой, прежде чем мы сделаем что-то такое, о чем потом пожалеем. — Она снова потянулась, чтобы поцеловать его, но он мягко ее отстранил. — О нет, стоит нам только начать, и мы уже не сможем остановиться. — Он сам удивлялся, с какой легкостью ему приходили на ум все эти избитые фразы, которые она с такой же легкостью глотала.
— Ну ладно, — сказала она. — Вообще-то ты прав.
Джеймс, стараясь только не показаться грубым, повел ее к двери. Может быть, стоит проводить ее, все-таки она много выпила? Но он решил, что лучше не нарываться на лишние неприятности.
— Спокойной ночи, — почти прокричал он вслед Симоне, уходившей в темноту нетвердой походкой. Стремясь предотвратить гадкие сплетни, он хотел, чтобы соседи слышали, что она ушла.
Когда спустя полчаса Кати вернулась домой, он рассказал ей все, как было. Отныне с секретами покончено. Ну, почти со всеми.
Глава 32
Газеты, вышедшие в понедельник утром, были полны фотографий, запечатлевших церемонию вручения премий Британской академии кино и телевидения во всех ее проявлениях: и победителей, и неудачников, и гостей, напившихся на празднике и валяющихся на улице. По пути на работу Стефани купила все газеты и сейчас просматривала их, подкрепляя себя большой чашкой латте. Наташа еще не пришла — она собиралась сначала забрать аксессуары Минди и Меридит, но не раньше полудня, чтобы дать им выспаться с похмелья, а потом рассортировать их и вернуть в магазины, из которых они были одолжены в основном из уважения к Стефани, а не ради того, чтобы Меридит и Минди покрасовались с ними. Ни Меридит, ни Минди платьев не одолжили бы потому, что никто из модельеров не хотел, чтобы их имена связывали с этими дамами. Платье Сантаны, которое осталось невостребованным, все равно необходимо было почистить и погладить.
Стефани боялась встречи с Наташей, потому что той непременно захочется узнать все пикантные подробности, а потом подруга весь день будет поддразнивать ее тем, как она попалась, когда собиралась заняться сексом на диване, словно школьница. И еще Наташа, чего доброго, решила, что Стефани вызвала сюда Майкла исключительно для этого. Что, кстати, было правдой, сколько бы Стефани ни пыталась убедить себя в обратном.
Сначала она просмотрела широкополосные газеты, хотя и не думала, что ее клиентки туда попадут. Вчера вечером она смотрела награждение по телевизору, после отъезда Джеймса. Сантана появилась в самом конце, во вчерашней одежде, чтобы получить свою награду, но выглядела так, словно прибежала впопыхах, а перед этим праздновала весь день и всю ночь. На самом деле все именно так и было. На презентации она бормотала что-то невнятное, время от времени приглаживая спутанные волосы. Пара газет поместила ее снимки с комментариями, в которых говорилось, что она словно побывала на какой-то грандиозной попойке, а одна газета напечатала ее фотографию, сделанную накануне днем, где она была в том же самом платье, и опасения Стефани, что она попадет в один из еженедельников, как самый неудачный стилист, немедленно развеялись. Если повезет, какой-нибудь дотошный журналист свяжет между собой несколько снимков, и станет ясно, что Сантана, предоставленная самой себе, совершенно беспомощна.
Мыльная опера Меридит выиграла приз в номинации «самый лучший сериал», и Стефани видела Меридит среди прочих актеров, поднявшихся на сцену за наградами. И в самом деле ее фотография оказалась на пятой странице «Сан». Надпись под снимком гласила, что Меридит неплохо отретушировалась. «Или мне мерещится, или же Меридит Барнард определенно сексапильна», — писал репортер мужского пола. Стефани позволила себе сдержанно улыбнуться. Ее заслуга!
На фотографии в «Миррор» популярный телеведущий, покоритель женских сердец, покидал праздник под ручку с Минди. «Они сели в одно такси, — многозначительно отмечал репортер, — и Минди на сей раз и была одета, и выглядела очаровательно». А фотографий Манди, похоже, не было нигде!
Стефани старательно вырезала эти две заметки — результат намного превзошел ее ожидания. Но это была исключительно заслуга Майкла. Может, позвонить ему и поблагодарить? Нет, если ему захочется поговорить с ней, он позвонит сам. Вчера все кончилось так неловко. Она знала, что он был раздавлен появлением Наташи. Она сама, конечно, тоже, но Наташа все-таки была ее подругой. А Майкл видел ее всего лишь раз. Наверное, он переживает, что она сочтет его охотником до чужих жен и распутником. Откуда же ему знать, что Наташа как раз советовала ей найти себе другого мужчину.
Она решила позвонить Меридит и Минди и сообщить им приятные новости. Меридит, которая уже, оказывается, выходила из дому и купила газеты, была сама любезность.
— Я так ошибалась насчет этого платья, а вы были так правы! — милостиво сказала она, и похоже, вполне искренне.
Ей уже позвонили из двух журналов нынешним утром и спрашивали, кто ее одевает, и она «была счастлива сообщить им», что ее одевает «Стефани Мортимер — чудный талантливый стилист» и она хочет рекомендовать ее всем своим коллегам.
Пообещав Меридит одеть ее для ежегодной вечеринки, которую устраивала съемочная группа, Стефани повесила трубку и подумала: «Ради этого я делаю то, что делаю! Хотелось бы только испытывать больше радости».
У Минди отвечал автоответчик. Она, как видно, уединилась где-то с Мистером Покорителем. Стефани оставила ей сообщение, в котором советовала купить «Миррор», и положила трубку.
Она посмотрела на часы. В двенадцать у той консультация с потенциальной клиенткой у нее на дому в Голланд-Парк. Сейчас только половина одиннадцатого, но Стефани захотелось улизнуть из офиса до появления Наташи. Можно пройтись по магазинам, подхватить пару новых идей. Она положила вырезки на видное место и вышла.
— Я просто чувствую, что пора, — сказал Саймон. Джеймс пытался уяснить услышанное. Саймон, который работал с Джеймсом с тех пор, как он восемь лет назад открыл здесь практику, теперь уходил, чтобы основать свою собственную. А кроме того, он собирался остаться в деревне, да еще на этой же самой улице. И Малкольм уходил вместе с ним.
— Но… — Джеймс запнулся, едва начав говорить. — Но в такой маленькой деревне двум практикам не выжить. Откуда наберется столько работы?
Это настоящая катастрофа! Саймон и Малкольм местные жители, их знают и уважают. Разве кто-то будет держаться за него, зная, что, если питомец заболеет в среду днем, в четверг или пятницу, о нем никто не позаботится? В голове замелькали бессвязные мысли. Придется нанять новых людей, хотя бы на те дни, когда его здесь не будет.
— Я уверен, что работы хватит на всех, — сказал Саймон с тошнотворной улыбкой, и Джеймс понял, что это конец. Они станут конкурентами, и он обречен на проигрыш.
После ухода Саймона он сел за свой большой дубовый стол и уронил голову на руки. Его жизнь летела под откос. Кати скажет, что все в руках судьбы, но он не верил в эту хреновину. Он понял, что только с одним человеком хотел бы поговорить сейчас — со Стефани. Стефани не станет доказывать ему, что все на свете происходит неспроста. Она позволит ему вволю оплакать его несчастья, а потом смехом и шутками поможет выкарабкаться. Он взял телефонную трубку.
Стефани отвечала ему сочувственно, но как-то рассеянно. Она сказала, что идет по улице и связь не очень хорошая. Он единым духом выложил ей все о Саймоне, о своих проблемах со строителями, с налоговиками, с управой и кое с кем из местных жителей, а она терпеливо выслушала его, изредка вставляя слова. Когда он закончил, она сказала, что уверена — все в конце концов утрясется, а теперь ей надо спешить на встречу с клиентом. И когда в трубке послышались гудки, он понял, что на самом деле хотел услышать от нее только одно. Он хотел, чтобы она сказала: «А может быть, бог с ней, с этой линкольнширской практикой? Может быть, пора тебе перебраться в Лондон окончательно?» Но она не сказала. Почему?
Черт, он привык считать, что Стефани только и ждет, чтобы он отказался от деревенской практики и окончательно осел дома. Но может быть, все уже совсем не так?
— Это идет отработка плохой кармы, — сказала Кати, как он и предполагал, в ответ на его сообщение, что Малкольм и Саймон его покидают. — Если поступаешь плохо, то получаешь за это по заслугам, — добавила она, глядя Джеймсу прямо в глаза, отчего ему сделалось не по себе.
Был один из редких вечеров, когда Кати осталась дома, и, сидя друг напротив друга за кухонным столом, они ели цыпленка с тушеной краснокочанной капустой.
— Я считаю, что придется отменить праздник, — сказал Джеймс. Он думал над этим последние два дня. Какой прок отмечать юбилей, если половина приглашенных больше не разговаривает с ним (по крайней мере, создается такое впечатление).
