Енё Рэйтё - Новые приключения Грязнули Фреда
– Сударь! – воскликнул мистер Тео. – Наконец-то я отыскал вас!
– До конца вам еще далеко!.. – с тоской отмахнулся ученый. – Не хотите же вы раструбить на весь свет, что нашли меня, после того как сами же сюда и доставили?
– Как прикажете вас понимать?
– Видимо, туземцы уже разок обожглись на молоке, а теперь дуют на воду. Сказали, если меня обнаружат здесь, разразится мировой скандал.
– Да, сэр, – подтвердил подоспевший каннибал Эдем. – Мы сказали этому господину, что нам не нужны искатели нефти, туристические агентства, радиокомпании и заразные болезни. Мы хотим жить тихо-мирно, а наши колдуны – толкователи снов – говорят, что увидеть во сне цивилизацию – не к добру, не иначе как в ближайшее время здесь дороги прокладывать начнут. Забирайте обратно на корабль этого белого человека, мы упакуем его в бочку из-под селедки. Поместится он в бочке – хорошо, не поместится – мы с удовольствием отрежем от него кусочек, за этим дело не станет, но найти его здесь мы вам не позволим!
Ситуация казалась безвыходной…
Однако в дальнейшем она усугубилась, приведя к конкретному результату.
Престарелый шаман, которого призвали по случаю прибытия экспедиции, рассказал сэру Максвеллу о случае, когда ужин сбежал у них, можно сказать, прямо со стола. Он готов поделиться информацией, поскольку видит в кармашке у козлобородого чужеземца заранее припасенный столовый прибор. Он и прежде замечал у предусмотрительных кандидатов на жаркое прикрепленные к одежде зубочистки фирмы «Паркер». Жаль, добавил старец, что они не додумались засовывать в нагрудный карман вустерский соус и молотый перец. Однако, по мере развития технического прогресса, возможно, и это его желание осуществится.
Поощренный авторучкой шаман поделился и еще кое-какими подробностями. Их несостоявшийся ужин приплыл сюда на небольшом суденышке, запасы которого были на исходе. Но поскольку пополнения пришлось бы ждать полгода, белолицый решил направиться к островам Тонга, там его ждет большой начальник по имени Течение, который быстро выведет к тому месту, где можно будет пополнить запасы.
Густав Барр выслушивал эту речь, сидя в бочке из-под селедки, и поражался, как это его до сих пор не хватил удар. Джимми от злости аж побелел, да и у Тео в лице не было ни кровинки. Судьба подстроила им очередную подлянку!
– Наука никогда не подведет! – воскликнул сэр Максвелл. – Все произошло так, как мы и рассчитывали.
– У нас тоже свои расчеты, сэр, – сказал каннибал Эдем. – На нашем острове случается иногда побаловаться мясцом усопшего человека, но живым в настоящее время ничто не угрожает, так что пусть его благоденствует наш затерянный в океане островок без железных дорог, пьес в стихах и хоровых капелл. Последний раз наведался к нам один очень знаменитый ученый, которому вздумалось изучать раков и тем самым внести большой вклад в науку. Наловили мы ему всяких речных раков, даже форели и той не пожалели, а он, видите ли, не нашел такого рака, какого ему захотелось бы изучить, и очень запрезирал нас за это. Не будь он щуплый и страхолюдный вроде этого достойного, хотя и слабого умом человека с козлиной бородкой, мы бы его тут же съели, чтобы скрыть свой позор без следа.
После этого путешественникам не оставалось ничего другого, кроме как поднять якорь и уплыть восвояси.
Глава двадцать седьмая
Многострадальная экспедиция двинулась дальше к северу, чтобы отыскать ученого, который томился в шкафу, в каюте мистера Тео.
Увы, не первый случай, когда наука долгими, изнурительными путями обнаруживала в каком-нибудь далеком столетии ту крупицу истины, которую – отбросив ложный компас заносчивости и скупердяйства – могла бы найти в ближайшем десятилетии. Причем с такой легкостью, словно извлекла бы ее из шкафа.
Густав Барр, когда мистер Тео на минуту выпустил его поразмяться, в отчаянии схватился за голову.
– Поверьте, я не виноват! Ничего не могу поделать…
– Стенли не вез с собой на корабле Ливингстона, зато хотя бы нашел его! – заметил мистер Тео.
Впрочем, все это сущие пустяки в сравнении с тем, что вытворяла Лилиан. Руки чесались хорошенько всыпать ей! Эта хитрая бестия сразу раскусила Тео с его покладистым характером и вертела им как хотела. То с помощью наемников подстраивает на него нападение, то танцует с ним танго, шутит, смеется… А теперь вот расхаживает тут с видом неподкупной святости – ни дать ни взять какая-нибудь дама с камелиями.
– Объясните мне, почему вы так себя ведете? – не выдержал мистер Тео, когда они наконец оказались наедине.
– Мистер Тео… – скорбно промолвила потенциальная вдова. – Станьте моим братом по духу, тогда мы с вами сможем общаться астральным путем. Устроим спиритический сеанс и вызовем Густава.
«Эта готова вызывать его до тех пор, покуда он и впрямь не вылезет из шкафа!» – в сердцах подумал мистер Тео, а вслух произнес:
– Нет уж, пожалуйста, никаких сеансов здесь не устраивайте! Люди на корабле и без того издерганы. Будь моя воля, сгреб бы я вас в охапку и швырнул за борт, злая ведьма!
Дама с постной физиономией кивала в такт его словам, а потом заговорила все тем же театральным тоном, от которого у Тео руки непроизвольно сжимались в кулаки.
– Вольно вам возводить на меня поклепы, грешный вы человек!.. Но ради моего несчастного мужа я все вынесу!
Случайно это вышло или нет?… Понапрасну Тео ломал голову, теряясь в догадках. Однако факт остается фактом: Лилиан, закуривая, ненароком коснулась под столом его руки. Только он поверил было в случайность, как его сомнения были рассеяны. Сонный взгляд женщины, почти погруженной в транс, вдруг вспыхнул и засиял; так в темном зрительном зале к концу очередного акта зажигается, постепенно набирая накал, скрытое освещение.
– Чего вы на меня так смотрите, если любите мужа? И почему я должен верить, что вы меня не обманываете?
– Вы не должны верить и не верьте, – со вздохом ответила Лилиан. – Все равно я обману вас. И не единожды на дню. С этим уж ничего не поделаешь… А к Густаву не ревнуйте. Нас связывают совсем другие узы. Оба мы были мистическими натурами. Ему нравилось, когда я играла на губной гармонике. Отчего вы так побледнели?
– Да? Не обращайте внимания!.. Ну что ж, благодарю, теперь мне все ясно. Прошу прощения, я вынужден обратиться к сэру Максвеллу. Может, он выручит меня каким-нибудь из своих снадобий…
Мистер Тео встал и нетвердой походкой удалился. Верно говорил Барр: душа у этой женщины черная, как Африка! А уж сколько в ней коварства! Она подобна искусно заложенной мине – не знаешь, когда и где взорвется, но разит наповал.
Был тихий, спокойный вечер, однако знакомый с обычаями на корабле лишь под большой заклад поручился бы, что эта тишь да гладь продержится на борту хотя бы до утра.
Сэр Максвелл увлекательнейшим образом втолковывал футбольному судье о связи Земли и Солнца, соединенных силой притяжения, заставляющей планеты двигаться по орбите с определенной скоростью. По мнению футбольного судьи, их взаимосвязь должна осуществляться в умелых передачах, и хорошо, если нужная скорость сохраняется и во втором тайме. Не понимая, о чем говорит другой, оба с глубокомысленным видом кивали.
– Дамы и господа! – с улыбкой витринного манекена обратился к публике капитан Вильсон. – Сегодня мы установили на палубе репродуктор, так что вскоре можно будет послушать Лондон.
Офелия Пепита стояла у поручней бок о бок с Сократом (он же просто Крат) Швахтой.
– Какой прекрасный вечер! – восхищалась артистка. – Зрелище звездного неба всегда приводит меня в восторг и прямо-таки электризует.
– Кстати об электричестве, – оживился палач. – Здесь как раз два стула, отчего бы нам не присесть?
Они сели.
– Говорят, – нарушила молчание Офелия, – если долго смотреть на какую-нибудь звезду, то высшие силы исполнят твое желание.
– Они обязаны, – подтвердил исполнитель приговоров. – Закон предписывает выполнять последнее желание – конечно, если оно выполнимо. Но тут, естественно, учитывается, какого рода эта просьба: касается ли она радостей жизни или очищения души.
– Давайте выберем себе звезду… – шепотом предложила Офелия и, помолчав, добавила: – Я уже выбрала.
Руки их нечаянно соприкоснулись. Прижавшись к двери одной из кают, за парочкой мрачно наблюдал Джимми От-Уха-До-Уха.
Из репродуктора грянули звуки джазовой музыки.
Погода выдалась влажная. Пробившись сквозь завесу тумана, временами светила луна, и морская поверхность играла диковинными бликами, словно в глубине водной толщи был неизвестный источник света. Звуки джаза смолкли, и диктор предложил послушать полуночный бой курантов Вестминстерского аббатства.
Разбившись на группки, пассажиры негромко переговаривались между собой.
Эту мирную идиллию нарушил вопль господина Вагнера, подобный крику обезумевшего попугая.
