Константин Шаповалов - Недремлющий глаз бога Ра
Тут Сперанский поднимается с низенькой деревянной скамеечки и тоже наклоняется надо мной:
— Сергей Сергеич, а когда можно будет противогаз снять?
Почему он в противогазе я вспомнил не сразу:
— Конечно! На свежем воздухе вам ничто не угрожает.
— Спасибочки, Ваше Величество! — судя по голосу он обрадовался, но снимать маску не стал. — Так я пока провиантом займусь.
Шлюпка оказалась заваленной разнокалиберными ящиками, мешками, коробками и канистрами.
Среди прочих предметов я заметил компас, штурманские карты, и даже портативную ультракоротковолновую рацию, какими пользуются монтажники и портовые рабочие. Не фонтан, но лучше чем просто орать "Помогите!"
— Сперанский, — встрепенулась Анхелика, — сядь на место и держись за что-нибудь. Сейчас нас на воду спускать будут.
На палубе загудела лебедка, шлюпка вздрогнула, закачалась и быстро поехала вниз. После чего последовал ощутимый и очень болезненный удар о воду. Не научились еще работать, товарищи!
Я решил посмотреть как Хунхуза с Веником будут спускаться с борта и сунулся к люку.
Сверху, навстречу мне, толстыми стальными змеями скользнули отцепленные тали, гулко ударили по пластиковой обшивке и ушли под воду, а шлюпку начало быстро относить от борта.
Я ожидал, что последуют олимпийские прыжки, но ничего не произошло — пароход удалялся на глазах, а с него почему-то никто не сваливался.
— Они решили задержаться, — объяснила Анхелика, — на следующей шлюпке уйдут. Не волнуйся.
— Не понял? — я обернулся к ней, а потом обратно, все еще надеясь увидеть Веника с Хунхузой.
Но увидел одного Веника. Он перегнулся через фальшборт, помахал мне рукой и проорал что-то ободряющее. Расстояние было уже приличным и я разобрал только слово "позвоню".
И он исчез.
— Этому плавучему туалету — продолжила баронесса, — потребуется не меньше часа, чтобы набрать достаточное количество воды.
— Так нужно было всем остаться! — обозлился я.
— Не будь идиотом! Мы для них обуза: дама, старик и раненый. Только руки связываем…
Тут я и вспомнил про ватку со спиртом.
Послесловие
На следующие сутки нас подобрал греческий сухогруз, команда которого целиком состояла из филиппинцев. Но не будь греческих филиппинцев, мы бы сами доплыли.
Во-первых, неподалеку находились Азорские острова, а во-вторых господин Сперанский оказался настоящим профессионалом в вопросах спасения на водах. Он мигом овладел навигацией, картографией и мореходной астрономией, а также сумел запустить двигатель катера. Кроме того, Федор Федорович подавал сигналы SOS: по рации и с помощью гелиоскопа — специального металлического зеркальца с прицелом, позволяющим наводить солнечный зайчик точно на мишень.
Я думал, он собьет какой-нибудь «Боинг» и тайна бермудского треугольника окажется разгаданной, но филиппинские греки подоспели раньше.
Пароход направлялся в Марсель и менять курс из-за наших семейных проблем не стал, но зато капитан выдал мне справку, что я являюсь обломком кораблекрушения.
Анхелика и Сперанский от этой услуги отказались: у баронессы имелись поклонники во всех странах мира, а Федор Федорович до поры предпочитал сохранять инкогнито. Как я понял, деньги он хранил на цифровых счетах.
Капитан любезно разрешил Анхелике воспользоваться спутниковым телефоном, и в Марселе нас встречало сразу несколько шикарных лимузинов.
На одном из которых мы отправились в Париж.
По дороге Федор Федорович попросил высадить его возле какого-то банка, нежно потряс нам руки и исчез. Чумкой он не заразился — это я как специалист ему подтвердил.
А мы с баронессой остановились в загородном доме одного фешенебельного аристократа, который сразу же предложил мне воспользоваться его гардеробом и кошельком — я припомнил, как в подобных случаях отвечают аристократы же и долго смеялся.
Через пару дней Анхелика начиталась моих мыслей, допустила к руке и отправила до хаты — в русское посольство.
Там сушили мозги почти месяц, пока я не проел взятые деньги и не заночевал прямо у главного входа.
Послу это не очень понравилось — мне разрешили въехать в страну по греко-филиппинской справке.
На радостях, бросился искать Анхелику, чтобы взять еще валюты, но аристократы к этому времени уже укатили. И тогда я впервые почувствовал себя настоящим обломком кораблекрушения.
Сел, как стоял, на газончик и призадумался.
Нет, Анхелика мне с самого начала предлагала раскулачить гостеприимного хозяина по полной программе Маркса-Энгельса, но я закапризничал и взял ровно на билет до Москвы.
На «Эйр-Франс». А лететь собирался на «Эйр-Флот», чтобы сэкономить. Сэкономил.
Потянулись нехорошие мысли — настолько нехорошие, что сам Абраксас вмешался и послал какого-то пацана в ливрее с толстым пакетом, на котором была напечатана моя фамилия.
Внутри оказалась пачка долларов, очищенных от следов принадлежности, и надушенный конвертик с крупным пепельным локоном.
Самым дорогим поделилась.
Ну, тут я и дал копоти!
До кошки добрался налегке и в полубессознательном состоянии, а в памяти из всего путешествия остался только уличный негритянский оркестр и вымогатель-таможенник, с которым у меня произошел легкий пограничный инцидент.
Бацилла, конечно, ничего по этому поводу не сказала, но радиограмму богине отстучала незамедлительно. После чего на меня, как из мешка, посыпались мелкие и крупные неприятности: паспорт, квартплата, свет, телефон, еще какие-то просроченные срочные платежи.
И куда ни ткнешься — везде норовят попить крови или, в лучшем случае, просто щелкнуть по носу.
Тогда я потихоньку начал распродавать книги, что в моем понимании является святотатством. И зашибать потихоньку.
Про Президента я, естественно, никому кроме Бациллы не рассказывал: во-первых не поверят, а во-вторых квартплату все равно не отменят.
И вообще, кому это надо!?
Ведь это мы обязаны спасать Отечество, а не оно нас. Оно нам просто предоставляет возможность решать свои проблемы, отчего некоторые спасатели и начинают регулярно закладывать за галстук. И бороды отращивать, как я например.
Неделю растил, а потом получил заказное письмо — почетное приглашение на Всемирный Конгресс по проблемам микробиологии и вирусологии в Далласе, штат Техас.
Нет, думаю, не поеду — штат не подходящий.
Стал цветной проспект рассматривать.
На переднем плане фонтан, за ним двухэтажный домик под красивой черепичной крышей. Садик такой аккуратненький.
На первом этаже одно окно приоткрыто и ветром из него выдуло белую занавеску — будто платочком кто-то машет.
А фонтан расположен прямо напротив окон, и что-то странное в этом фонтане.
Скульптурная группа!!!
Присмотрелся, да так и ахнул!!!
Сначала то я подумал, что там Лаокоон с сыновьями, а там не Лаокоон. Там мы с Веником, побеждающие змея.
Книга вторая
Глава первая
Интересно, что вы скажете, если собственный персональный компьютер пошлет вас куда подальше? На родном русском, но c дикцией эсэсовца, ворвавшегося в партизанскую деревню! Решите, что померещилось?
Я тоже так подумал, и, перекрестившись, попытался запустить программу-дневник. Хотел записать, что новая жизнь начинается в наступающий понедельник: душ, зарядка, манная каша и прочие полезные, нереальные вещи…
Не удалось, он снова вызверился.
Давно замечено — как только я собираюсь начать новую жизнь, происходит нечто из ряда вон, и зарядка с холодным душем откладываются до полного выздоровления.
Руку от клавиатуры отдернул и говорю:
— Что за…?!
— Красный лампа мерцать есть? Компьютер думать означать сигнал тот, — бесцветным, механическим голосом сообщает машинка.
— Ооооооо, матка, млеко-яйки? — уточняю на компромиссном языке. — Стреляйт убивайт пу-пу?!
Вот как странно воплощаются в жизнь мечты выдающихся кибернетиков и научных фантастов.
— Стрелять нет, — пообещал он, — электричество побивать другой раз. Слабый разряд. Петрович инструкции давать был?
Петрович, а попросту говоря Петька Ящик, дал на самом деле только одну инструкцию:
— Главное, в дискуссии не лезь, ну его в баню! — сказал выдающийся математик, отбывая в Новосибирск. — Печатай, делай что надо, калькулятором пользуйся, а в пререкания не вступай. Это ещё не сам искусственный интеллект, а действующая модель… немного недоработанная.
— Грандиозно! — восхитился я. — Только конечный продукт не оставляй, а сходу волоки в ФАПСИ! Обещаешь?
— Никогда не произноси это слово в моем присутствии, — строго сказал Ящик и укатил.
