Феликс Кривин - Пеший город
Кавалеры забыли про остальных дам, они видят только ящерицу и приглашают только ящерицу. К ней выстраивается такая длинная очередь, что ящерице становится обидно за других дам, и она потихоньку выскальзывает из зала: пусть и они побудут самыми красивыми.
Очередь была сильно озадачена, не видя, за чем она стоит, но очень скоро кавалеры нашли своих дам, и бал продолжался с еще большим воодушевлением.
А ящерица брела по берегу моря, слушая музыку, которая медленно удалялась, но становилась от этого еще нежнее, еще сокровеннее.
И тут появился капитан Ля Гуш.
Он приплыл на волне из далеких просторов океана, опровергая слухи, что волна — это плохо загипнотизированная гора: не успела подняться, как гипноз кончился. Но на горе никуда не двинешься, а на волне можно обойти весь мир. Так что тут плохо, а что хорошо? Чтобы ответить на этот вопрос, не требуется никаких умственных усилий.
Капитан Ля Гуш не пользовался успехом у женщин. Он имел у них огромный успех, но им совершенно не пользовался. Однако, увидев ящерицу, задумчиво бредущую по берегу моря, он разгладил на груди жабо и решил воспользоваться своим успехом.
— О прекрасная! — воскликнул капитан Ля Гуш. — Какая вы прекрасная!
А она стыдливо опустила глаза:
— Видели б вы меня у рояля!
Рояля не было, но музыка звучала. Потому что когда полюбишь, музыке не нужен рояль.
Он рассказывал ей о далеких странах, в которых побывал, о морской державе Пенджаб, в которой много прекрасных жаб, но все они не идут ни в какое сравнение с ящерицей. Если быть точным, Пенджаб — не морская держава, от него море за тысячи километров, да и не держава это вовсе, а штат в Индии. Но это если быть точным. А разве можно быть точным в любви?
И Ля Гуш нисколько ее не обманывал, говоря, что они поплывут в Пенджаб. Она уже знала, что с ним поплывет куда угодно и по чему угодно: если по морю нельзя, поплывет по суше, по воздуху…
Жизнь — это гипноз. Загипнотизируют нас, мы и живем. А потом гипноз кончается, и приходится ждать, когда нас загипнотизируют снова.
Нас по-разному гипнотизирует жизнь. Одних плохо, и они остаются наполовину теми, кем были: жабами, улитками, разным зверьем. А хорошо загипнотизированные становятся капитанами, первыми красавицами на любом балу.
Она слушала его и не могла наслушаться и наглядеться. Но в самом захватывающем месте у нее кончился гипноз. Она успела лишь крикнуть:
— Приходи, я буду ждать!
И он ответил:
— Жди! Я приду непременно.
Умолкла музыка. Ящерица уползла прочь. От бала, от моря, от легендарной страны Пенджаб, где так много прекрасных жаб, но теперь уже не будет прекрасной ящерицы.
Она пыталась вспомнить, что с ней было, и не могла. Где- то она была, кого-то любила… Совсем не так, как любят сейчас, а как-то по-другому… но как? Это не вспоминалось, но где-то в глубине чувствовалось.
Она совсем не жила, пока ее снова не загипнотизировали. И тогда она все вспомнила, и опять кружилась на балу, и бродила по берегу, и расспрашивала о капитане Ля Гуше. Он уплыл далеко и почему-то не возвращается.
И ей говорили:
— Наверно, он утонул. Он умеет плавать только у самого берега.
Но она не верила. А вы бы поверили? И я бы не поверил. Не умеет плавать? Это капитан Ля Гуш?
Просто у капитана кончился гипноз. У всех у нас рано или поздно кончается гипноз, и тогда мы исчезаем в ожидании нового гипноза.
Но ничего, ничего, скоро его опять загипнотизируют. И ее загипнотизируют. И они поплывут в страну Пенджаб по морю, по суше или по воздуху.
Так она говорила. И, наверно, это так и есть. Жизнь, как гипноз: она кончается и начинается снова.
Нужно только не забыть самого главного. Самого-самого- самого главного…
Но что в жизни самое главное?
Этого никак не удается вспомнить.
Мужчина на фоне женщины
Женишься на красоте, а живешь с характером.
* * *Лучшие женщины всегда где-то слева, поэтому у самых влюбчивых кальмаров левый глаз вчетверо больше правого.
* * *Жена жука-богомола поедом его ест, но и наполовину съеденный, он продолжает выполнять свои супружеские обязанности. Богомол понимает: настоящий супруг должен не только любить, но и кормить свою супругу.
* * *В санаторий, в котором лечат женщин, желающих иметь детей, охотно ездят мужчины, желающие иметь женщин.
* * *Женихи веслоногих лягушек не только поют и отплясывают вокруг невест, но даже лупят себя по морде в целях профилактики.
* * *Сэкспромт — это любовь с первого и последнего взгляда.
* * *Пойдет налево — песнь заводит любовную, направо — сказку говорит, что он задержался на работе.
* * *Некоторые музыканты из секстета предпочитают секстету секс тет-а-тет.
* * *Надо бы жениться по любви, а не по расчету, но какой расчет жениться по расчету, а не по любви?
* * *Если уж бегать от инфаркта, то только за женщинами!
* * *Мужья, не спорьте с женами! Не может быть хорошим мужем тот, кто любит истину больше, чем женщину!
Жалоба в центральный комитет по делам скульптуры скульптора Медузы Горгоны Ивановны
Уже в который раз прошу рассмотреть вопрос о приеме меня в Союз работников скульптуры, но приемная комиссия даже не смотрит в мою сторону. Почему они не смотрят в мою сторону? Я это рассматриваю как злостную дискриминацию меня как женщины. Они в этом союзе любят женщин только ваять, а чтоб в союз принять, этого у них не дождешься.
А как ваяют! Будто нам вообще одеться не во что. Такая пошла мода — ваять обнаженных женщин. Я сама обнаженная женщина, если, конечно, меня раздеть. Но до этого у них руки не доходят. Стоит мне появиться, как вся приемная комиссия разбегается.
А кого принимают? Фидия, Праксителя. Я уже не говорю о Пигмалионе, которого приняли за одну-единственную работу. И теперь эта работа еще раскрывает рот, говорит, что всех скульпторов нужно исключить из Союза работников скульптуры, а оставить в союзе только ее муженька. Да, да, я не оговорилась. Этот Пигмалион женился на собственной скульптуре, будто у нас уже и жениться не на ком. Я это тоже воспринимаю как злостную дискриминацию женщин.
Потому они и принимают в союз одних мужчин. Женщина не позволит, чтоб женились на скульптурах. Эдак каждый себе жен поналепит, а как быть с брачными обязательствами?
Теперь о моих работах. Я работаю на живом материале, и никакого другого материала мне не требуется. Я превращаю смертного человека в бессмертное творение искусства. Это вам не Пигмалион, превративший творение искусства в смертную женщину. Если устроить выставку моих работ, то на ней будут представлены наши современники не в копиях, а в оригинале. Искусство требует жертв, таков мой творческий принцип. Принцип они подхватили и запомнили и даже распространили мою творческую манеру на другие области деятельности, но меня по-прежнему продолжают не замечать. Почему они не хотят меня замечать?
С надеждой на положительное решение моего вопроса
и твердым намерением в случае отказа обратиться
в более высокие инстанции
Медуза Горгона Ивановна
Неандерталочка
Неандерталочка была из хорошей пещерной семьи, и неандерталы буквально теряли от нее голову. И не только неандерталы, но и кроманьоны. А один австралопитек от любви и безнадежности закопался в какие-то древние отложения, до сих пор отыскать не могут.
Но Неандерталочке больше нравился Троглодитик, пещерный человек с темным прошлым и ослепительно светлым будущим. Поэтому она вышла за него замуж.
Троглодитик носил ее на руках, но все ронял, засматриваясь на других женщин. Сильный он был, Троглодитик, мало ему одну женщину носить, вот он и смотрел, какую бы еще прихватить по дороге.
— Троглодитик, ты меня, пожалуйста, не роняй! — просила Неандерталочка. Но он, человек с темным прошлым, стольких уже уронил, что уронить еще одну для него не составляло проблемы.
И однажды он Неандерталочку уронил, а вместо нее поднял совсем другую женщину. А Неандерталочка осталась лежать посреди дороги, уже к любви приготовленная, но лишенная дальнейших надежд.
И тут появился знакомый мальчик Неандертальчик. Художник по призванию. Ты, говорит, пока не вставай, я с тебя портрет нарисую.
Но Неандерталочка была уже девочка с опытом. Ты, говорит, женись сначала, а потом рисуй. Если каждый начнет рисовать, то на вас, оглоедов, красоты не напасешься.
Ну, Неандертальчик женился по-быстрому, а потом по-медленному стал рисовать, потому что искусство не терпит спешной работы. И вот рисует он, рисует, но ей его рисунки не нравятся, потому что они на нее не похожи. На собаку похожи. На корову похожи. А на нее — ни капельки.
