Артур Кангин - ОстанкиНО
Владика поташнивало, голова кружилась, руки дрожали. И его подопечные – слоны, носороги и прочая живность, сразу это почувствовали. Волк Никифор пытался укусить за ягодицу. Удав Пётр хотел задушить. А любимый ворон Карл стырил серебряную луковицу часов Буре.
Дрессировщик просто опешил. Так его еще никогда не обижали. Неужели он заслуживает такого обращения? С какой стати?
Вечером пришел домой, включил телевизор, выпил крепчайшего кофе. Но мысли о Чёрном человеке не отпускали. Какой еще джокер у того в рукаве? Короче, что он, подлюка, выкинет?
Но луна пошла на убыль, и Чёрный человек не являлся.
Через пару дней Владик совершенно очухался. Он с пристрастием отчитал ворона Карла за украденные часы. В знак наказания лишил удава Петра воскресного кролика. Ничего, поголодает охальник. А волка Никифора лишил свидания с волчицей Тамарой, пускай потоскует в монахах.
И всё вроде бы пришло в норму. Только Люську к себе не подпускал. Гнусно! Завел себе полюбовницу моложе и краше – Олесеньку. Загорелая после солярия. Попа, груди, ноги… Да, что там! А какие кульбиты выделывала на сексодроме! Цирковые акробаты отдыхают.
Полнолунная ночь, тем не менее, приближалась. Значит и приход Чёрного человека был строго размечен.
3.Явился!
Тот же чёрный плащ. То же бледное лицо. Та же глумливая улыбка.
– Спишь, значит? – оскалился Чёрный человек.
– Три часа ночи, всё-таки.
– Спишь, а главного в жизни не знаешь.
– Что, и Олеся шлюха?
– Причем тут Олеся? Дело в твоих питомцах. В зверях.
– Чем же они провинились? – заиграл желваками Владик. Дороже зверей у него никого не было.
Чёрный человек невесомо сел на край кровати, закинул ногу на ногу, запахнулся плащом отороченным шиншиллой.
– Не звери они, Владичка, – змеиная улыбка пробежала по тонким губам Чёрного человека.
– А кто же?
– О теории перерождений слышал?
– Ну?
– Люди они.
– То есть, людьми были?
– Но какими? Ты с женой своей, Тамарочкой, развелся?
– Стервой оказалась.
– Тещу Веру Павловну ненавидел?
– Люто.
– А тестя Петра Ибрагимовича презирал?
– Жалкий, пустой человек.
– Три года, как они все погибли в автокатастрофе.
– Ты мне рассказываешь? Дальше?
– Не знаешь ты только того, что ворон Карл – твой бывший тесть. Удав Пётр – экс-жена. А волк Никифор – ненаглядная тещенька.
Владик вскочил с кровати. Ошалело забегал по комнате. Голые пятки отбивали по паркету озорную чечетку.
Схватился за последнюю надежду:
– Ну, а с полом как же? Жена и теща в мужиков обратились?
– Это у них бывает, – зевнул Чёрный человек. – Главное – другое. Теперь ты их любишь. И они тебя. Очень.
– Ты врешь, Чёрный человек! – Владик схватил гостя за шею, но вспомнив недавнюю историю единоборства, тотчас отпустил.
Чёрный человек даже не обиделся.
– Не веришь, вот кольцо, – снял с мизинца оловянное колечко. – Прикоснись завтра к своим любимцам. А если повернешь его на 360 градусов, всё вернется на круги своя.
4.Никогда еще Владик не приходил в Останкино так рано. Хотелось во что бы то ни стало уличить во лжи Чёрного человека.
Первой, конечно, коснулся кольцом жены, т. е. удава Петра.
Тот мгновенно сбросил змеиную кожу и превратился в супругу Тамарочку, грудастую, крикливую, алчную.
– Здравствуй, Владичка! – Тамарочка поправила свои огромные груди. – Поцелуй мамочку.
Дрессировщик тут же повернул кольцо на 360 градусов.
Супруга исчезла.
С помощью оловянного колечка Владик воочию убедился в существовании под звериной шкурой тестя Петра Ибрагимовича – пустого и жалкого человека, и тещи Веры Павловны, которая за последние три года сильно сдала и внезапно даже вызвала жалость.
Через пять минут с родственниками было покончено. То есть, они были возвращены в свой исходный, животный вид.
Владик обескуражено чесал репу.
Разве он дальше сможет заниматься дрессурой своих родственников?
Он отправился в отдел кадров и под ошалелым взглядом секретарши написал заявление.
Дома он собрал нехитрые манатки и позвонил в туристическое агентство. Заказал авиабилеты в Тибет.
В живости теории перерождений он убедился. Теперь хотелось познакомиться с мудрецами, кои оную вывели.
Да и просто пожить подальше от волков, воронов и рептилий.
5.В Тибетских горах Владику Шмакову страшно понравилось.
В монастыре ему выдали оранжевый балахон, предложили питаться исключительно рисом, запивая влагой с лепестков лотоса.
Нормальная, здоровая жизнь!
В полнолунную ночь Чёрный человек явился.
– Сбежал из Москвы? – хмуро взглянул на Владика, со свистом запахнулся чёрным плащом, отороченным мехом шиншиллы.
– Вашими молитвами…
– Будет и продолжение.
– Давай, крой! Чего меня жалеть?
– Веришь, что оранжевый хитон тебя ото всего защитит? Среди лотосов и орхидей спасешься?
– Давай покороче!
– Прикоснись колечком к монахам. Увидишь много прелюбопытного.
На следующее утро Владик не преминул исполнить указание гостя.
Коснулся одного монаха, а тот превратился в ворона Карла. Коснулся другого – в удава Петра. Третьего – в волка Никифора. Хоть мосфильмовское кино снимай с ними, про Тибетскую жизнь!
Повернул колечко на 360 градусов и увидел крикливую жену Тамарочку, тещу Веру Павловну и жалкого и пустого, тестя Петра Ибрагимовича.
Да что же это такое? Кто шутит над человеком?
Еще раз вертанул колечко, всё воротилось на круги своя.
Перед ним стояли оранжевые монахи, свежие и крепкие, как огурчики. Если, конечно, кто-нибудь видел когда-нибудь розовые огурцы.
6.Вернулся в Москву. Какой толк с Тибета? Устроился дворником в ЖЭК. Стал по утрам снег соскребать. Как раз стояла зима.
Чёрный человек долго не приходил, отлынивал. Явился, как снег на голову.
– Колечко отдай, – хмуро обронил полнолунный странник.
– Вот! – Владик попытался снять оловяшку, но она, подлая, будто в палец вросла.
– Мыльцем смажь, – посоветовал гость.
Дрессировщик последовал рекомендации.
Кольцо соскочило с пальца и ударило в лоб Чёрного человека.
Ветер подхватил шторы, блеснули молнии, и гость обратился в монаха в оранжевом хитоне.
Владик ткнул кольцом в лоб монаха, и тот обернулся удавом Петром, затем волком Никифором. Вороном Карлом.
На этом дрессировщик решил остановиться.
…Теперь он с вороном Карлом, одетым в черный сюртук, отороченный мехом шиншиллы, выступает в элитных ночных клубах. Ворон решает арифметические задачки. Танцует румбу и ча-ча-ча. Предсказывает новым русским судьбу.
Номеру Владик дал название «Чёрный человек».
Почему именно такое?
Приглядитесь к ворону. Он сплошь чёрный.
– Этот Шмаков скорее симпатию вызывает. Не тронь его. Кто его знает, какой зверь скрывается под личиной наших жен, тещ и детей… Ты теперь, давай-ка, игрунами займись. Кто россиян в телеиграх на деньги разводит. Тут, брат, такая целина! Такой клубок с пауками! Выведи их, подлецов, на чистую воду.
Компромат № 30
Стань олигархом!
На десятилетие Филиппу Жучкову подарили компьютерную игру «Россия: „Стань олигархом!“».
– Вот, охламон, – потрепал рыжие волосы Филиппу отец, – порезвись всласть. Заодно подтяни историю.
– Да не нужна мне история! – набычился Филя. – Мне бы в футбол погонять.
– Будешь упрямиться, переведем в школу дебилов, – мама резко подытожила разговор.
– Ладно, я попробую, – сморгнул горькие слезы Филиппок.
Врубил, ничего не понятно.
Какие-то мужики в лаптях. Жирная императрица. Циклоп царь с тараканьими усиками грабастает Купцов, стрижет им бороды.
Потом просёк правила.
Ничего, можно и впрямь порезвиться.
Конечно, с мячом гораздо веселее, но и в школу дебилов идти не охота.
Это печальное заведение было наискосок от родительского дома. А детки там перекошенные. Сопли до коленок свисают. Чуть что, либо камень швырнут, либо в ухо заедут.
Ну, да ладно.
Что там ближе к финалу игры?
«Над Россией занимается заря свободы.
Пали смрадные путы коммунизма, пала колючка Гулага.
Ни партии. Ни Госплана. Ни бредовых идей о всеобщем счастье.
Каждый башляет свою судьбу, куёт бабки.
У тебя впервые появился реальный шанс стать олигархом!»
Отлично!
Но как?
Хорошо сбоку всегда веселый дяденька-подсказчик в красном костюме, с мордой Якубовича. Кликнешь по нему, он тут же дает совет.
Откуда начинать играть?
С Пушкина. О нем Филя хоть что-то слышал.
Какой-то мороз… какое-то солнце…
Ну-ну…
2.«Итак, Натали мне изменяет.
Но с кем?
Ах, да!
С подлецом Дантесом.
За что мне такая пытка?
Я дал русскому народу язык. Воспел женскую ножку. Написал Онегина и повести Белкина.
