Джозеф Хеллер - Уловка-22
— А почему, черт возьми, я не должен был этого делать? — огрызнулся Йоссариан. Чувствуя свою неправоту, он принялся ожесточенно спорить с Клевинджером.
— Ну а что же делать пехотинцам на материке? — спросил Клевинджер с такой же горячностью, как Йоссариан. — Выходит, они обязаны подставлять себя под огонь только потому, что ты не желаешь летать? Эти люди имеют полное право на поддержку с воздуха!
— Но не обязательно на мою поддержку. Им все равно, кто расколошматит склады боеприпасов.
Секунду Клевинджер сидел с таким видом, будто ему дали пощечину.
— Поздравляю! — воскликнул он с горечью и с такой силой поджал губы, что они молочно побелели. — Трудно придумать философию более приятную для противника, чем твоя.
— Противник, — возразил Йоссариан, тщательно взвешивая каждое слово, — это всякий, кто желает тебе смерти, независимо от того, на чьей он стороне воюет. Стало быть, понятие «противник» включает в себя и полковника Кэткарта. И не забывай об этом: чем дольше будешь помнить, тем дольше проживешь.
Но Клевинджер забыл об этом и теперь был мертв. А в ту минуту Клевинджер был огорчен спором с Йоссарианом, и Йоссариан не осмелился признаться ему в том, что, помимо всего прочего, он, Йоссариан, повинен в повальном поносе, который повлек за собой еще одну, отнюдь не вызванную военными соображениями отсрочку налета на Болонью. Милоу, чрезвычайно удрученный тем, что кто-то еще раз отравил всю эскадрилью, примчался к Йоссариану просить помощи.
— Пожалуйста, узнай у капрала Снарка, не подбросил ли он хозяйственное мыло в картофельное пюре? — попросил он шепотом. — Капрал Снарк тебе верит и скажет правду, если ты пообещаешь не проболтаться. Как только что-нибудь у него выведаешь, тут же расскажи мне.
— Ну конечно, я подбросил в картофельное пюре хозяйственное мыло, — признался капрал Снарк Йоссариану. — Ты ведь сам меня просил. Для такого дела лучше хозяйственного мыла ничего не придумаешь.
— Он клянется богом, что ничего не знает, — вернувшись к Милоу, доложил Йоссариан. Милоу скептически скривил губы:
— Данбэр говорит, что бога нет.
Надежды не оставалось. Через неделю каждый в эскадрилье стал походить на Заморыша Джо. Заморыш Джо не должен был лететь на Болонью и жутко вопил во сне. Джо был единственным в эскадрилье, кто в то время не страдал бессонницей. Всю ночь напролет люди, как немые привидения, бродили в потемках по дорожкам палаточного городка, попыхивая сигаретами. Днем они унылыми кучками толпились у карты, уставясь на линию фронта, или молча взирали на неподвижную фигуру доктора Дейники, сидевшего перед закрытой дверью санчасти под страшной надписью. Они изощрялись в мрачных шутках на собственный счет и распускали чудовищные слухи об ужасах, ожидающих их на подступах к Болонье.
Однажды вечером в офицерском клубе пьяный Йоссариан бочком-бочком подобрался к подполковнику Корну и потехи ради объявил, что у немцев появились новые пушки Лепажа.
— Что это за пушки Лепажа? — полюбопытствовал подполковник.
— Новая трехсотсорокачетырехмиллиметровая клеевая пушка Лепажа, — ответил Йоссариан. — Она склеивает в воздухе целое звено самолетов.
Ошарашенный подполковник Корн резко высвободил свой локоть из цепких пальцев Йоссариана.
— Оставьте меня в покое, идиот! — исступленно заорал подполковник Корн. Он со злорадством смотрел, как Нейтли, вынырнувший из-за спины Йоссариана, оттащил Йоссариана прочь. — Кто этот лунатик?
Полковник Кэткарт довольно усмехнулся:
— Вы настояли, чтобы я наградил этого человека медалью за Феррару. А потом еще заставили произвести его в капитаны. Это послужит вам уроком.
Нейтли был легче весом, чем Йоссариан, и ему стоило большого труда дотянуть шатающегося Йоссариана через весь зал к свободному столику.
— Ты рехнулся? — испуганно шипел Нейтли. — Ведь это подполковник Корн. Ты с ума сошел!
Йоссариану хотелось выпить, и он пообещал уйти без скандала, если Нейтли принесет ему еще рюмку виски. Потом он заставил Нейтли принести еще две. Когда Нейтли в конце концов удалось заманить Йоссариана к самой двери, в клуб вошел капитан Блэк. Вода лилась по складкам его одежды, как по водосточным трубам, и он громко топал ногами, сбивая с ботинок налипшую грязь.
— Ну, черти, попались! — объявил он, ликуя, и переступил через грязную лужу, образовавшуюся у его ног. — Только что мне звонил подполковник Корн. Вы знаете, что вас ждет в Болонье? Ха-ха! Они обзавелись новой клеевой пушкой Лепажа, она склеивает в воздухе целое звено самолетов.
— Боже мой, это правда! — взвизгнул Йоссариан и в ужасе повалился на Нейтли.
— Бога нет, — спокойно заметил Данбэр, слегка пошатываясь.
— Эй, помоги мне с ним справиться! Слышишь? Надо отвести его в палатку.
— Кто сказал?
— Я сказал. Эй, ребята, смотрите — дождь.
— Придется достать машину.
— Свистнем машину у капитана Блэка, — сказал Йоссариан, — я всегда так делаю.
— Теперь никакую машину не украдешь. С тех пор как ты начал угонять все машины подряд, никто не оставляет ключей от зажигания.
— Залезайте, — пригласил Вождь Белый Овес. Он сидел пьяный за рулем крытого джипа. Едва они набились в машину, он взял с места так резко, что все повалились назад. В ответ на их ругань Вождь разразился хохотом. Выехав со стоянки, он резко газанул и тут же врезался в насыпь на противоположной стороне дороги. Их швырнуло вперед, снова все повалились друг на друга и опять начали поносить Вождя на чем свет стоит.
— Забыл повернуть, — объяснил он.
— Осторожней, слышишь! — предупредил Нейтли. — Ты бы лучше включил фары.
Вождь Белый Овес дал задний ход, развернул машину и на предельной скорости понесся по шоссе. Черная лента шоссе с визгом вырывалась из-под колес.
— Не так быстро, — попросил Нейтли.
— Сначала заедем в нашу эскадрилью, я помогу уложить его в постель. А потом завезете меня в мою эскадрилью.
— А ты что за гусь?
— Я — Данбэр.
— Эй, включи фары! — заорал Нейтли. — И следи за дорогой.
— Уже включил. А Йоссариан здесь? Ведь я вас, гады, только из-за Йоссариана впустил в машину. — Вождь Белый Овес повернулся всем корпусом и уставился на сидящих сзади.
— Смотри на дорогу!
— Йоссариан! Ты здесь?
— Здесь я, Вождь. Гони домой. Ну так почему вы так уверены? Вы не ответили на мой вопрос.
— Вот видите! Я говорил вам, что Йоссариан с нами.
— Какой вопрос?
— Ну о чем мы тогда говорили.
— Что-нибудь важное?
— Не помню, важное или не важное. Сам не знаю, ей-богу.
— Бога нет.
— Во! Вот об этом мы и говорили! — закричал Йоссариан. — Ну так почему вы так уверены, что бога нет?
— Эй, а ты уверен, что у тебя действительно включены фары? — спросил Нейтли.
— Включены, включены. Что он ко мне привязался? Просто ветровое стекло забрызгано дождем, а вам там сзади кажется, что темно.
— Чудный, чудный дождь.
— Хорошо бы он никогда не кончился. Дождик, дождик, пуще… дам тебе гущи…
— Йоссариан даст ложку…
— …хлебай понемно…
Вождь Белый Овес не заметил еще одного поворота, и джип птицей взлетел вверх, по откосу. Скатившись вниз, джип завалился набок и мягко шлепнулся в грязь. Все испуганно смолкли.
— Все целы? — осведомился шепотом Вождь Белый Овес. Убедившись, что никто не пострадал, он с облегчением вздохнул. — Ну прямо беда со мной, — сокрушался Вождь Белый Овес, — никогда я людей не слушаю. Ведь просили меня включить фары — не послушался.
— Я тебя двадцать раз просил включить фары.
— Знаю, знаю. А я не послушался. Ладно уж, был бы я пьяный. А то и выпил-то самую малость. Гляди-ка, а она не разбилась.
Вождь Белый Овес откупорил бутылку виски, отхлебнул и передал бутылку назад. Там копошилась груда тел. Каждый отхлебнул из бутылки, кроме Нейтли, который безуспешно пытался нащупать ручку дверцы. Бутылка со звоном упала ему на голову, и виски полилось за ворот. Нейтли поежился.
— Здесь протекает, — заметил он. — Я промок… Слушайте, надо же как-то выбираться отсюда. Мы здесь утонем.
— Кто-нибудь есть тут? — встревоженно спросил Клевинджер, светя фонариком откуда-то сверху.
— Ура! Клевинджер! — заорали они и попытались втащить его через окошко в машину, когда он протянул им руку помощи.
— Посмотрите на них! — с негодованием воскликнул Клевинджер, обращаясь к Макуотту, который сидел, посмеиваясь, за рулем штабной машины. — Валяются, как пьяные свиньи. Нейтли, и вы тут? Уж вам-то должно быть стыдно! Ну-ка помогите мне вытащить их, а то, чего доброго, умрут от воспаления легких.
— А это неплохая мысль, — отозвался Вождь Белый Овес. — Я давно знаю, что умру от воспаления легких.
— Откуда вам это известно?
— А почему бы мне и не умереть от воспаления легких? — спросил Вождь Белый Овес и с удовольствием разлегся в грязи в обнимку с бутылкой виски.
