Петр Бормор - Игры демиургов
— А по-моему, марки — это интересно, — робко заметил демиург Шамбамбукли.
— Интересно, — согласился Мазукта. — Но мелко. Я бы даже сказал, унизительно. Не-ет, кто как, а я коллекционирую только идеальные, безупречные, непревзойдённые вещи!
— Например? — заинтересовался Шамбамбукли.
— Например?.. А вот сейчас покажу. Только допью свой чай, и пойдём.
— Вот, — сказал Мазукта через полчаса, распахивая перед другом двери кладовой. — Самая совершенная в мире коллекция! В любом из миров.
Шамбамбукли принялся с интересом разглядывать экспонаты.
— А что в этом баллоне?
— Идеальный газ. А в том — Абсолютный вакуум.
— А это что?
— Криокамера. Там я храню Абсолютный ноль.
— А в той черной коробочке?
— Это не черная коробочка, а Черный Ящик! И что внутри — неизвестно, в этом-то весь и фокус!
— Ясно. А?..
— Да там подписи есть, сам читай.
Шамбамбукли двинулся вдоль полок, с восторгом изучая уникальные предметы.
— Ого! У тебя даже есть Абсолютная Правда! А Ложь?
— Нет такого понятия, как Абсолютная Ложь, есть Абсолютный Слух.
— А он о чем? Или о ком?
— Э-э… лучше тебе этого не знать.
— Ой! — вздрогнул Шамбамбукли, заметив следующий экспонат. — А это кто? Или что?
— Идеальный мужчина. Чучело. — Мазукта виновато развёл руками. — В живом виде, к сожалению, не встречаются.
— А рядом кто? «И-де-аль-на-я тё-ща…»- прочел Шамбамбукли. — Тоже чучело?
— Нет. Именно такая и должна быть идеальная теща.
— Ясно. А в той бутылочке что, мне не видно?
— Абсолютное Зло.
— Правда? Можно посмотреть?
— Да пожалуйста!
Шамбамбукли осторожно откупорил бутылочку, понюхал, потряс, посмотрел на свет.
— Странно. Ничего не чувствую.
— А что ты хотел почувствовать?
— Ну, не знаю. Я думал, Зло — оно тёмное, зловещее, и пахнет серой. А тут…
— Это же Абсолютное Зло! Квинтэссенция зла, без примесей! Оно не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Это же идеальное понятие, оно присутствует во всём и исподволь отравляет всё сущее. А настоящая хорошая отрава должна быть неприметной.
— Но здесь написано «Абсолютное Добро»! — заметил Шамбамбукли, прочитав этикетку.
— Где, покажи! А-а… ну всё правильно. Зло всегда маскируется под что-нибудь другое. А уж идеальное Зло просто обязано прикинуться Добром! Так, что и не отличишь.
— А Абсолютное Добро у тебя тоже есть?
— Да, этого добра у меня хватает. В соседней бутылочке.
Шамбамбукли взял вторую бутылочку, потряс, понюхал и посмотрел на свет. Сравнил с первой.
— Я действительно не замечаю разницы, — признался он.
— А её и нет, если по большому счёту. Ну что, пойдем дальше? У меня еще куча Идеальных Величин есть.
— Мазукта?.. — тихо позвал Шамбамбукли.
— Что?
— Я запутался, в какой бутылке что, — убитым голосом признался Шамбамбукли. — Куда их теперь ставить?
— Да куда хочешь! — отмахнулся Мазукта. — Я же говорил, никакой разницы.
Образ и подобие— А вдвоём работать веселее! — заметил демиург Шамбамбукли, оглядев плоды совместного труда. — Смотри, как быстро управились! И недели не прошло.
— Без меня бы ты еще десять миллионов лет провозился, — довольно хмыкнул демиург Мазукта. — Всё потому, что слишком много внимания уделяешь мелочам. А я работаю целыми концепциями. Не «да будет капля, еще капля, и еще капля, и еще…», а сразу «да будет дождь!»
— Да, я понял. Это ты ловко придумал.
— Это придумал не я, — отмахнулся Мазукта. — Книжки надо читать!
— Ага, — кивнул Шамбамбукли, — почитаю как-нибудь. А что нам теперь надо делать?
— А теперь, — потер руки Мазукта, — давай сотворим человека по своему образу и подобию.
— Давай! — охотно согласился Шамбамбукли и взял в руки ком глины. — По твоему или по моему?
— По нашему.
— То есть как? — опешил Шамбамбукли. — Мы же разные!
— Правильно. Но что-то общее у нас есть?
— Да, конечно…
— Вот и сделаем человека похожим сразу на нас обоих.
— Э-э…
— Концепция, Шамбамбукли, концепция! Мелкие отклонения не важны, берем только самую суть.
— Созидательное начало? — предположил Шамбамбукли.
— Смеёшься, что ли? При чем тут оно? Две руки, две ноги, одна голова. Остальное — как получится.
— Но это же чисто внешние признаки!
— Ну! А мы с тобой о каких толкуем?
— Мазукта, — неловко произнес Шамбамбукли. — Я, конечно, понимаю, что ты умный и во многом опытнее меня. Но ты же сам знаешь, что на самом деле у нас с тобой нет никаких рук и ног.
— А почему же я их вижу? — ехидно переспросил Мазукта.
— Потому что… ну, это аллегория. А сами мы представляем Идею в чистом виде…
— Это после шести дней работы — и чистый вид? — захохотал Мазукта и ткнул пальцем в жирное пятно на рубашке Шамбамбукли. — Ты себя в зеркале давно видел?
— Это пятно тоже имеет аллегорическое значение, — пояснил Шамбамбукли. — Оно — символ. Так же, как рука или нога. А на самом деле…
— Символ чего? — перебил Мазукта.
— Ну, чего-нибудь. Например, тяжкого труда.
— Эт пятно от яичницы, которую мы ели утром. Объясни, как яичница может символизировать тяжкий труд?
— Ну-у…
— Ладно, оставь.
Мазукта присел на камень, взял в руку веточку и стал рисовать на песке.
— Взгляни. Это что?
— Собачка, — уверенно заявил Шамбамбукли.
— М-м… Нет, вообще-то лошадь. Ну не умею я их рисовать! Ладно, пусть будет собачка. А это?
— Тоже собачка?
— Правильно. А это?
— Собачка?..
— Угадал. А это?
— Еще одна?
— Да. Заметь, что они все разные. Но ты их безошибочно отнес к одному виду. Почему?
— Ну-у… может, потому что они все похожи на собачек?
— Вот! — Мазукта поднял палец. — Это то, что я называю концепцией. Собаки могут быть разными, но все они устроены по одному и тому же принципу. Усёк?
— Нет.
— Гр-р-р! Ладно, попробуем иначе. Ну-ка, дай сюда свою глину.
Взяв в руки ком глины, Мазукта прищурился, оценивая наметанным глазом фигуру Шамбамбукли, а потом в несколько уверенных движений вылепил смешного нескладного человечка.
— Узнаёшь?
— Ну, знаешь ли! — задохнулся от возмущения Шамбамбукли. — И вовсе даже не похоже!
— На кого не похоже? — хихикнул Мазукта.
— На меня! У меня совсем не такой нос, и глаза…
Шамбамбукли осекся. Мазукта захохотал.
— Понял теперь? Это и есть «образ и подобие» — нечто, отражающие самую суть объекта, где-то утрировано, где-то однобоко, где-то одним небрежным мазком, сильно упрощенное, но всегда сразу и бесспорно узнаваемое — и называется оно ка-ри-ка-ту-ра.
— Но почему обязательно такая ядовитая? Ты мог бы, по крайней мере, создать дружеский шарж!
— Ну извини, не думал, что тебя это так заденет. По-моему, тут нет ничего обидного…
— Нет, есть! Ты нарочно!
— Да говорю же тебе!..
Между тем человечек, созданный по образу и подобию Шамбамбукли, воровато огляделся, убедился, что за ним никто не следит, и поскорее полез на пальму.
* * *— Шамбамбукли, хочешь повеселиться? — спросил демиург Мазукта.
— Хочу, — осторожно согласился демиург Шамбамбукли.
— Читай! — Мазукта с широкой улыбкой протянул другу толстую книгу в кожаном переплёте.
— Это что? — спросил Шамбамбукли.
— Книга Бытия, — ответил Мазукта. — Я тут решил немного поразвлечься, создал для прикола новый мир, ну и описал подробно весь процесс.
Шамбамбукли открыл книгу на первой странице, прочитал несколько строк и удивленно вскинул брови.
— «Вначале сотворил Мазукта…» Что, вот это вот ты и сотворил?!
— Ага! — радостно осклабился Мазукта. — Я же говорю, приколоться захотелось. Ты дальше читай.
— Уже читаю. «Разделил… и поместил между ними…», — Шамбамбукли фыркнул. — «А в день четвертый сказал…»
Шамбамбукли зажал рот ладонью и захихикал.
— Ага, именно так и сказал, — подтвердил Мазукта. — Продолжай, дальше еще интереснее.
— «И сотворил… гы-ы… и два огромных… и всяких ползающих…»
Шамбамбукли запрокинул голову и громко захохотал.
— Мазукта! Ты серьезно?.. И ёжиков?
— И ёжиков, — с улыбкой подтвердил Мазукта. — И крокодилов. Двух, заметь!
— «Кро…ко… и сказал им…» Ой, не могу!
Шамбамбукли согнулся от хохота.
— Это еще что! — хмыкнул Мазукта. — Ты посмотри в приложении, как там устроено солнце!
— Ой, умора! — Шамбамбукли со стоном сел на пол. — Мазукта, прекрати, я сейчас коллапсирую от смеха!
— Это ты еще не видел географическую карту! На двести восьмой странице.
Шамбамбукли дрожащими пальцами раскрыл книгу посередине, бросил быстрый взгляд на карту — и в корчах свалился под стол, услужливо сотворенный Мазуктой.
