Маша Трауб - Дневник мамы первоклассника
— Хм, спасибо, мама. Хорошая идея. Надо подумать…
— Не надо! — закричала я.
15 апреля Тест для родителей
Все, я больше не могу делать тесты. В смысле проверять их. С математикой еще куда ни шло — в пределах двадцати считаю уже вполне прилично, но русский — это мрак. Словарь Ожегова и энциклопедию уже на полку не ставлю — под рукой держу. Особенно мне тяжело с согласными — мягкими, твердыми, глухими и звонкими. Никак не могу запомнить, а в учебнике про это не написано. Вот, например, «ч» — это какая согласная? Залезаю в учебник, открываю тему, а там вопрос-загадка: «Скажите, дети, «ч» — мягкая или твердая?», а отгадки нет. Я себе уже и карточку сделала, куда из словаря всю информацию выписала. Хотя они тоже молодцы. Пишут: «твердые согласные «д», «б», «в» и др.». А меня как раз эти др. интересуют. Мне нужен полный список. И хоть кто-нибудь мне может объяснить, куда относится буква «й»? Она вообще какая — согласная или гласная?
Муж смотрит, как я пытаюсь разобраться с тестами — Вася не пытается, он быстро все отмечает кружочками и не вникает.
— У тебя в школе что было? — спросил муж.
— «Пять». Я, между прочим, в олимпиадах городских побеждала! — чуть не закричала я.
— Странно, что ты так мучаешься. Это же первый класс.
— На, сам проверяй, — бросила я в него листочки с тестами.
Муж ушел в другую комнату и затих.
— Ну как?
— Они странно формулируют вопрос. Я не понимаю, чего они хотят.
— Лучше признайся, что не знаешь.
— Почему? Знаю. Просто не понимаю вопрос.
— Тогда проверь математику. Я больше не могу.
Муж взял листы.
— А что такое выражение? — спросил он.
— Пример.
— А разность?
— Когда вычитают.
— А замкнутая ломаная?
— Замкнутая ломаная.
— Кошмар какой-то.
— Не говори. Но я уже привыкла.
— Слушай, принеси мне калькулятор, я так не могу считать.
— Не подавай плохой пример ребенку. Надо в уме считать. А то ему понравится…
— И что? Двадцать первый век. Ты сама много в уме считаешь?
— Признайся, что не можешь проверить быстро, и все.
— Могу, но не быстро. И почему родители должны проверять? Пусть учитель проверяет.
— Она и проверяет. Только после меня все равно ошибки есть. Вон, сплошные тройки. А представляешь, если так сдать? Будет кол.
— Они вообще не должны в первом классе оценки ставить. Чтобы желание не отбить.
— Поздно, уже отбили. Нам, родителям, еще надо табличку заполнить. Оценить аккуратность, любознательность, усидчивость. Как ребенок относится к природе, опрятен ли он в одежде, любит ли учиться и делать домашние задания. По пятибалльной шкале. Потом учитель оценит и выведет средний балл.
— Ну и поставь все пятерки. Чтобы балл повыше был.
— Нужно честно отвечать.
— Хорошо, ты поставишь ему тройку, учительница — двойку, и что получится в результате? Он будет считать себя грязным нелюбознательным идиотом.
— Вот и я не знаю, что делать. Но пятерки ставить тоже нечестно.
— Как вообще можно оценивать человека по каким-то параметрам? Невозможно!
— Послушай, сходи в школу и расскажи там про параметры… Мне иногда кажется, что ты учился в частном пансионе для благородных девиц.
— А почему они перекладывают все на родителей? Что, они тесты на уроке не могут сделать?
— Ты сам говорил, что настоящее образование ребенок может получить только дома, в семье. Вот теперь сиди и проверяй тесты.
— Тесты — это не наш метод.
— Ага, про это ты тоже в школе расскажи.
Я ушла на кухню и вернулась в комнату к мужу минут через пятнадцать. Муж сидел на диване и смотрел прямо перед собой — на книжный шкаф. На коленях у него лежали листочки с тестами.
— Ты чего? Уснул? — спросила я.
— А? Что? Нет, — встрепенулся муж.
Все-таки они очень похожи. Вася тоже так сидит и смотрит в стену, забыв про все на свете. В частности, про домашнее задание. Потом очухивается, как алкоголик, после нервного короткого сна и долго пытается понять, что он делал до того, как отключился. Русский? Точно.
20 апреля Цепь трагических обстоятельств
Новостей нет. Делать ничего не хочется. На стене в Васиной комнате висит календарь — мы с ним отмечаем дни до окончания учебного года. Я уже не очень настойчиво напоминаю про уроки, Вася вяло отбрыкивается. На столе уже неделю валяется очередная пачка с годовыми тестами. Никто не помнит, когда их нужно сдавать и нужно ли вообще сдавать. И вообще — кому это все нужно?
Вася играет в футбол после школы. Это, по-моему, единственное, что его там еще держит. Нельзя подвести команду. В последние дни все было как-то подозрительно тихо и мирно. Я ждала подвоха. Дождалась.
Василий попросил разрешения пообедать в своей комнате. Он нашел «Детское радио» и слушает его круглосуточно. Решила не связываться. Принесла на подносе тарелку со щами. Через пять минут раздался грохот. Сын опрокинул поднос. Щи были везде — на кровати, на полу, на стуле. Но самое ужасное — на портфеле и на листах с тестами.
— Вася, тесты! — закричала я.
— Мама, моя любимая тарелочка! — зарыдал ребенок.
— Они промокли!
— Она разбилась!
Портфель я отмыла, хотя он все равно пах щами. Что было делать с тестами — непонятно. На листах остались пятна в форме нашинкованной капусты. Бумага тоже пахла щами. Вася продолжал оплакивать разбитую тарелку, а я лихорадочно соображала. Пойти к учительнице, признаться, что тесты утонули в щах, и попросить заменить? Оставить все, как есть, наплевав на пятна? Придумать другое объяснение? Например, что листы описал кот, или что наш папа пролил на них кофе, или что бабушка затушила в них окурок? Гнилые отмазки, как говорят старшеклассники. Или уже не так говорят? Кота нет и никогда не было, а если бы он и был, то, учитывая страсть главы нашего семейства к чистоте, несколько раз подумал, прежде чем вообще писать. Глава семейства никогда не будет пить кофе в неположенном для этого месте, а когда видит, как я пью кофе над компьютером, смотрит так, что я рискую поперхнуться. А бабушка — она, конечно, курит, но в ее характере скорее сжечь надоевшие всем тесты вместе со школой.
— Что теперь делать? — спросила я сына.
— Ничего не делать, — ответил Вася.
— В каком смысле?
— Тесты не делать.
— А что ты скажешь Светлане Александровне?
— То и скажу. Скажу, что я сидел и делал тесты, никого не трогал, а ты принесла мне обед, а стул у меня крутящийся, потому что ты никак не купишь нормальный, хотя всем известно, что первоклассники должны сидеть на нормальных стульях, ты плохо поставила поднос, он и упал.
— То есть я во всем виновата?
— Нет, цепь трагических обстоятельств.
— Че-го?
— Это я по телевизору слышал. Когда ты вроде бы хочешь все сделать, а не получается, то это не ты виноват, а обстоятельства. Вот смотри. Ты сварила щи, а если бы не сварила, то ничего бы и не было.
В общем, мы решили отложить тесты и подождать, пока они высохнут.
25 апреля Нервов нет. Кончились
Нашла в портфеле ребенка распечатку со сметой на ремонт туалета — демонтаж дверей, навес дверей, вывоз мусора, плитка для стены, стяжка пола — и косметический ремонт в классе. Взнос за одного ученика — 5 тысяч. Ремонт будут делать летом. Приписка к смете гласила: «Сдайте указанную сумму в срок или предложите свою смету и организуйте ремонт». Гениально. Речь шла, как я выяснила у чьей-то бабушки, о ремонте учительского туалета и перекраске стен в классе. Видимо, цвет персика потребовалось освежить. Или они в другой цвет стены покрасят?
— Ладно, кому сдавать? — спросила я бабушку.
— Активистке. А вон, видите, женщина на джипе уезжает? — показала рукой бабушка.
— Вижу.
— Она отказалась сдавать. Сказала, что не может — ее мальчик… кстати, чья она мама — не знаете?
— Нет.
— Так вот она, видите ли, много тратит на секции. Как будто мы мало тратим! А еще на джипе, — возмущалась бабушка. — Ой, устала я. Скорей бы все уже закончилось.
— Да, мы уже тоже на последнем издыхании. Сейчас хоть майские праздники будут.
— Лишь бы ничего не задавали на эти праздники. Мои — дочка с мужем и внуком — в Египет уезжают. На десять дней. Как они там задание будут делать? Его же не засадишь! Здесь-то не делает, а там вообще книжку не откроет.
— У нас то же самое. А где они, не знаете? Должны были уже выйти…
— Выйдут, никуда не денутся. Наверняка на факультатив убежали.
Вася вышел откуда-то из-за школы. Грязный, с синяком на носу, уставший.
— Ты где был? Я не видела, как ты вышел!
— Да я тут давно. Мы камни таскали.
— Какие камни?
