Франсуа-Люк Шармон - Диссертация
Поразмыслив, Галауд убедился в том, что левая оппозиция объединяет интеллигентных политиков, способных к поклонению, но без фанатизма. Король правильно бы поступил, если б пошел на переговоры с такими людьми, во всяком случае для того, чтобы сохранить трон.
В это время дела в Бирабии шли неважно. Нельзя было поднять цены на хлеб: покупательная способность была крайне низкой. Свирепствовала безработица. Большинство клеймило монархию. Короче говоря, запахло мятежом. И все: и знающие, и ничего не понимающие — настойчиво требовали реформы системы.
Обстоятельства способствовали тому, что оппозиция количественно увеличивалась. Принц, которого утомила всякая борьба, особенно политическая, пожелал остаться в стороне от партий и дел. Тем более, что в качестве младшего он не мог с полной уверенностью претендовать на власть.
Но неожиданно случилось так, что он оказался на виду. Любезная Ветта приехала в Бирабию вслед за Медом, и если повсюду ее представляли как секретаря принца, то никто не сомневался в ее более интимной роли в жизни Меда. А языки, разумеется, делали свое дело.
Король, телохранители которого имели уши, узнал с их слов о назревающем скандале. Он решил действовать, позвал сына и приказал ему жениться не позже, чем через шесть месяцев, на одной из бирабийских герцогинь. Мед легко согласился: женитьба почти ни к чему не обязывала: Ветта его любит, она не обидится.
Замечателен финал, на который хорошо реагирует женщина! Когда принц объявил Ветте о намерении жениться, парижанка возмутилась: он потерял разум, забыл все, чем он ей обязан, идет у монарха на поводу, позволяя поступать с ним, как с мальчишкой! Напомнив ему об их взаимной любви, она сказала, что никогда не смирится, что скорее убьет его, а затем покончит с собой.
Услышав это, Галауд почувствовал себя менее готовым к вступлению в брак. По случайному совпадению, как раз в это время король Англии, презрев почести и трон, отрекся от престола, чтобы жениться на прелестной простолюдинке, совсем недавно разведенной. «Почему, — возмущалась Ветта, — почему, если принцу хочется жениться, не вступать в брак со своей секретаршей? Этот жест закрепил бы счастливый союз и стал актом большой политики. Таким образом, Галауд накануне серьезных волнений продемонстрировал бы, что он отмежевался от королевской семьи. Он дал бы левым партиям самое яркое и самое конкретное свидетельство своей преданности делу демократии».
…Небольшой замок в провинции с сотней гектаров земель и лесов, драгоценности и гарем, скупо сокращенный до семи женщин (между прочим, молодых и прекрасных), — таково было жалкое приданое, которое Мед получил от короля наряду с колкими замечаниями и расплывчатым благословением.
Но народ аплодировал принцу, и левые провозгласили его своим кандидатом на престол. А накануне мятежа руководители движения посоветовали Галауду покинуть страну. Так как он знает Париж, пусть он там и обоснуется. Поскольку республика была провозглашена, он будет представлять во французской столице Бирабию, а затем вернется как глава ее правительства.
Король, который больше не надеялся на сына, вовсе не возражал против отъезда. И младший сын короля отправился во Францию. С ним отправилась его супруга, около тридцати чемоданов и гарем в полном составе.
И Мед, и Ветта казались довольными: ничто так не удручало их, как монотонное существование, ничто так не радовало, как сулящие развлечения, перемены. В этом одинаковы уроженцы Бирабии и Франции…
Месяц спустя после падения трона либералы полностью захватили власть. Они стали распоряжаться банками и внешней торговлей. Менее полезные среди них заняли посольства. И хотя они вели себя, как и любые господа, народ аплодировал в их лице чудесным избавителям от монархии.
Через три месяца возникла новая партия. Принципиально враждебная той, которая захватила власть, она объединила сторонников королевской власти и сомневающуюся массу.
Между тем, в городе удовольствий, благодаря неограниченным субсидиям, Мед и Ветта жили восхитительно легко. Фонды, которые вручала ежемесячно бирабийская дипломатическая миссия, позволяли им вести королевский образ жизни. Они сняли в квартале Отей шикарный особняк в цветущем саду да еще с аллеей грабов. Вокруг дома возвышалась высокая и мощная стена.
Ветта и Мед много принимали, еще больше выезжали в свет. Тайна, парящая над гаремом, возбуждала любопытство.
Однако с народами происходит то же самое, что и с личностями. Руководили новой бирабийской партией перебежчики из либералов, которые не получили теплых местечек. И дела приняли драматический оборот. Начались покушения, возмущения: через восемь месяцев после отречения от престола короля униженные, опозоренные, оскорбленные либералы были выдворены из правительства. Революция продолжалась самым непредсказуемым образом.
Но пролитая кровь, руины не волновали принца. Он жил далеко от Бирабии; он не любил толпу и дружил с теми, кому не грозила опасность. Кроме того, он был облечен доверием своего народа. Однако ему пришлось задуматься над событиями: изгнание либералов изменило его положение. Новый посол Бирабии в Париже прекратил платежи, дерзкие бирабийские анархисты предупредили Меда, что они его убьют. Слава богу! Французская полиция всегда на страже великих мира сего: он продолжал жить.
Но какой жизнью! Уволили нескольких слуг, приемы не устраивались. Позднее Ветта запретила своему супругу бывать на бегах, в игорных залах. Она решила одеваться просто, не обновлять свой гардероб раньше, чем через год. Так принц с супругой начали жить наподобие скромных буржуа. По воскресеньям они гуляли по набережной Сены и посещали кинотеатры квартала. Какое утешение в любви нужно было Меду, чтобы он это перенес! Удары судьбы подавили его дух, и, не будь Ветты, он, вероятно, выбрал бы самоубийство. Она, как любящая и практичная женщина, предпринимала все, что было в ее силах, дабы поправить положение. Он посещал влиятельных лиц, имеющих право входа в самые знатные дома. Напрасный труд! В Исполнительном совете все министры на этот раз были республиканцами. Финансисты оправдывали любой строй, который им позволяет действовать и обогащаться. Что касается сливок общества, политическая деятельность им ненавистна.
И вот встал вопрос о работе. К счастью, дипломы во Франции обеспечивают их владельцу достойное положение. Ветта была осторожна в отношении диплома доктора наук, сомневаясь в филологических способностях мужа. Поэтому она нашла ему место редактора. Не прошло и месяца, как, остервенев от плохого вкуса и лени принца, издатель уволил его без предупреждения.
Оставалось только свободное преподавание. И Ветта раздобыла для мужа должность преподавателя французского языка. У бирабийца не было глубоких знаний по французскому языку, но это какое-то время восполнялось его благовоспитанностью и невозмутимостью. Из-за безразличия своего наставника ученики могли позволить себе не выполнять домашних заданий. Деликатность Меда, кроме того, мешала ему строго наказывать недисциплинированных.
Ученики и учитель сочувствовали друг другу: их объединяло одно — боязнь работы.
Директор учебного заведения хватился своим посетителям высокой университетской степенью бен Галауда, а тот считал себя счастливым, что защитил диссертацию: она спасла жизнь ему.
Наука, идущая постоянно вперед, утверждает, что на земле одни люди живут, чтобы работать, а другие — чтобы не прикладывать ни малейшего усилия. Принц принадлежат ко вторым. После двух месяцев работы он слег. Социальная и финансовая канитель, плохое качество пищи, которую он вынужден был терпеть, апатия — все это стоило ему физического здоровья и сделало его мнительным. Но врач считал, что трех или четырех месяцев полного отдыха будет достаточно, чтобы принц пришел в себя.
Обливаясь слезами (здоровье супруга ее так беспокоило!), Ветта отвезла его в долину Шеврез и сняла ему в небольшой гостинице комнату на солнечную сторону. Вернувшись в Париж, она продала свою последнюю драгоценность: обручальное кольцо, подаренное ей когда-то Медом.
Ветта обладала практической сметкой, и ей отнюдь нельзя было отказать в изобретательности. Ее характер отличался непреклонной волей. Вдали от супруга, потерявшего всякую надежду на лучшее, она смогла принять решение и действовать по-своему. Ни она сама, ни принц впоследствии не пожалели об этом.
Спустя некоторое время, Ветта стала навещать мужа каждое воскресенье. Она приезжала около полудня, уезжала ночью, но ничего не говорила о своем новом занятии. И, хорошо воспитанный, Мед не спрашивал ее об этом. Ему достаточно было жить и получать еженедельные подарки, черпая в оптимизме жены утешение.
Прошло три месяца. В одно из воскресений, встречая Ветту, Галауд увидел, что она приехала в новом, только что купленном автомобиле: он вдруг почувствовал себя бодрым и заговорил о возвращении в Париж. Но Ветта посоветовала ему продлить отдых еще на месяц, и после дивных часов самозабвения и ласк они расстались.
