Константин Шаповалов - Недремлющий глаз бога Ра
— Ничего, — пришел на выручку партнер, — разбогатеешь, так и друзья появятся!
— А женщины? — не поведя бровью, уточнил Атэф. — Любовь, как это у вас принято?
— Теперь и у нас это принято делать за деньги. Чем мы хуже других?
В ответ босс старательно изобразил улыбку.
Взяв мой выездной паспорт, он нажал клавишу переговорного устройства и произнес несколько слов на неизвестном языке. Тут же к нам зашел облезлый пожилой мангуст с пачкой долларовых банкнот.
При виде кассира биолог-наводчик ехидно заулыбался.
Я расписался ещё раз, и деньги перекочевали в боковой карман, который едва не лопнул от неожиданности.
Шривастава поднялся.
— Мы должны получить необходимые въездные визы, поэтому паспорт пока останется у меня. Его вернут перед вылетом, вместе с билетами. Трёх дней на сборы вам достаточно?
Я кивнул. Мной овладели чувства, которые могут возникнуть у добропорядочной дамы при первом выходе на панель, и говорить с клиентом по душам не хотелось.
— Good. Если проблем с визами не возникнет, через два дня вылетаете в Лондон. В аэропорту Хитроу вас встретит наш представитель и передаст дальнейшие инструкции. Перед уходом оставьте секретарю телефон, чтобы вам организовали сопровождение в день отлета. Кроме того, не забудьте заполнить страховой полис. Желаю удачи! — он снова пожал нам руки и проводил до двери.
Как только мы оказались в коридоре, Липский обнял меня за плечи.
— А ты, оказывается, душка! Очаровал! Умеешь, хитрец, располагать людей.
Я собрался произнести что-нибудь многозначительное, типа "суди меня Бог" в развернутом виде, но тут появился запятнанный учеными степенями охранник и отконвоировал нас в вигвам с раскрашенными секретаршами.
— Девушки! У нас проблема! — радостно сообщил им Липский. — Этот джентльмен не знает, как ему лучше употребить три тысячи долларов. Можете чем-нибудь помочь? Проявить участие в судьбе внезапно разбогатевшего ближнего?
Девицы стыдливо потупили глазки, и стало ясно, что помочь они очень даже могут.
— Запишите его телефончик на случай внезапной идеи, — он продиктовал номер. — И, пожалуй, застрахуйте как следует. Всё-таки Москва! Столько сейчас венерических заболеваний…
Демонстрируя новое мышление, те вежливо хихикнули в ответ и рассыпали передо мной ворох цветных бумажек.
Под управлением поднаторевшего в юриспруденции товарища я быстро заполнил страховой полис и направился к выходу.
Не нравился я себе! Сказать, что чувствовал себя идиотом, значит ничего не сказать; однако, по мере удаления от офиса, уколы совести заметно ослабевали.
Веник догнал меня у машины, когда зловредная химера почти успокоилась.
— По какому поводу сотворили гнев? Ковровая дорожка у дверей не лежала? Отсутствовал духовой оркестр?
Можно подумать, я нарочно там выделывался! Просто характер такой.
— Вам этого не понять!
— Напротив, очень даже знакомые конвульсии. Картина называется "Бедный, но гордый русский презирает этово-тово". Ну, грузитесь в таксо или я ошибаюсь?
Почуяв наличные, автомобиль завёлся с полуоборота. Мы попытались перестроиться в левый ряд, но там с пулевым свистом проносились сверкающие тела престижных машин и двигаться пришлось у тротуара.
— Босс сказал, что в Лондоне нас встретит педераст. Зачем это, как ты думаешь? — озадачил я Веника.
— Зря радуешься. Он сказал «передаст». Представитель встретит нас в аэропорту и передаст инструкции. А тебе послышалось родное…
— Ничего подобного. Если встретит, как положено, то передаст. А если нет? Ну, кто он в тогда? Масон?
— Ерунда. Нас командирует не межрайонное аптечное объединение, а фирма с мировым именем! Соответственно статусу Сеньки прилагается головной… — он вдруг замолчал и, отвесив челюсть, уставился куда-то.
Я проследил за его взглядом и обнаружил впереди, у самого края дороги, двух симпатичных молоденьких путан. Вероятно, они только что вышли из ночного клуба, погасшие зеркальные витрины которого блестели неподалёку.
Темноволосая стояла чуть поодаль, спиной к нам, зябко кутаясь в воротник, а белокурая, то и дело уворачиваясь от ледяных брызг, с поднятой рукой пританцовывала на каменной бровке. Стройные фигуры и свободно увлекаемые ветром волосы девушек издали делали их похожими на молодые придорожные деревья, наперекор природе не сбросившие листву.
— Берём? — пересохшим голосом спросил начальник экспедиции.
— А как? Электрошокера-то нет у нас!
Но Веник меня уже не слышал. Он подрулил к путанкам, остановился так, что обтянутые колготками коленки блондинки почти упёрлись в боковое стекло, и закудахтал:
— Цып, цып, цып…
Однако, ни эффектный маневр, ни куртуазное приветствие массового выброса чепчиков не вызвали — девушка продолжала махать проезжающим автомобилям.
— Цып, цып, цып…
— Видишь ли, бройлер, с бордюра наш автомобиль плохо различим. Сливается с трассой, — объяснил я.
Липский потянулся вбок, приоткрыл правую дверь и, почти лёжа на мне, заорал:
— Девчата! Давайте к нам! Дело есть!
Те дружно расхохотались.
— Девчата! Серьёзно! Идите сюда! — продолжал надрываться Веник, пока над дверью не появилось улыбающееся личико белокурой путаны.
— Вас подтолкнуть? — вежливо спросила она и прыснула.
Тут же в машину заглянула её темноволосая спутница:
— Кончился бензин, господа?
Нимало не смутившись, Липский предложил:
— Девчата, поехали к нам. Дело на сто миллионов: мой друг, известный художник, лепит для Русского музея скульптурную композицию “Ужин на чердаке”, а наших штатных моделей сманил один бездарный выскочка. Представляете, нам осталось доваять какую-то ерунду, какие-то незначительные места, и такой удар! Маэстро в полном недоумении, а он, заметьте, просто сказочно богат. Просто фантастически богат этот живописец, этот Моня Клодельман. В семействе Моне он самый состоятельный. Едем!
— Так все же сказочно или фантастически? — уточнила брюнетка. — И чем именно мы можем ему помочь?
— Ну, ваять вас будем. В глине пока.
Ярко накрашенные губки брюнетки искривились в презрительной улыбке.
— Замечательно! Вам нужно доехать до Пушкинской площади. Возле метро найдёте девушек, дадите сто баксов и вас обслужат прямо в машине. Всего доброго!
Захлопнув дверь, она громко спросила:
— Катя, ты когда-нибудь видела таких малолитражных плейбоев?
Беленькая Катя рассмеялась, а я с удовлетворением повторил:
— Плейбой малолитражный! Картина под названием "Бедный, но гордый русский отвергает домогательства этово-тово".
— Обожди, щас мы их пленим богатством внутреннего мира. Дай-ка мне свою коллекцию монет! — напрягся Веник.
— Странно ты выбираешь спонсора! У меня, между прочим, из всего движимого имущества не продана только кошка.
— Не рыдай, люмпен, беру с возвратом. Как выразился известный камбоджийский миротворец Пол Пот, в жизни всегда должно быть место празднику.
Закусив губу, я протянул доллары.
— Веник, моя признательность тебе безгранична, но ты, наверное, не чистый бройлер, а какая-то помесь со страусом.
— Ты просто плохо меня знаешь. Ты видно думал обо мне одно, а на самом деле я — совсем другое. Просто раньше у меня никогда валюты не было!
Он вытряхнулся из машины и, размахивая купюрами, направился к путанкам.
Наблюдать за исчезновением внезапно появившихся денег не было сил. Отвернувшись, я стал придумывать теорию, согласно которой девицы послали бы Клодельмана во второй раз, но деньги сработали без осечки — через некоторое время мы уже ехали вчетвером.
— Вот, а ты говоришь — бомжей развозить…, - самодовольно бубнил Веник, пытаясь перестроиться под носом у солидного «Мерседеса» с затемненными стеклами и мигалкой на крыше. — Это же конверсионный автомобиль, последняя разработка ракетно-баллистического завода. Известный авиаконструктор Сухой заимствовал отсюда расположение лонжеронов и тупо перенёс на свой истребитель. К чему это привело? Увидите сами! Мы выедем на Садовое и взлетим!
"Мерседес" шарахнулся как от прокаженного, наддал и умчался, а Катя вежливо спросила:
— Скажите, вы не состоите на учёте у психиатра?
Я засмеялся и объяснил:
— Врачи от нас давно отказались. Но вы не волнуйтесь, Вениамин Моисеевич не агрессивен. Просто ему требуется финансовая разгрузка.
— Ха! И это говорит человек, у которого на уме только секс и деньги! — возмутился Клодельман. — Катюша, верите, у него на уме только секс и деньги!
Та повернулась к подруге:
— Маша, может, вернём им доллары и выйдем? Мне кажется, они какие-то не совсем нормальные типы. Зря мы со всем этим связались!
— Не волнуйся, Катя. Я уверена, они не опасны. Кроме того, в пятницу, не забудь, приезжает махарадж, — Маша зажгла тонкую чёрную сигарету, отчего салон тут же напитался странным запахом — терпким, пряным, притягательным и отталкивающим одновременно.
