Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Дикий белок (пер. Л.Стоцкая)
К Лесю вернулись природные способности. Он глубоко вздохнул, так как воздух в легких уже стал иссякать, и пошевелился, не зная, что ему теперь делать. Он не успел принять решения, потому что именно в эту секунду третий конь последовал примеру двух первых. Очередной топот копыт снова приковал Леся к месту. Третий конь подлетел галопом к ограде, перескочил и выбрал для себя картофельное поле. Ему пришлось по вкусу топтать клубни и с увлечением объедать зеленую картофельную ботву.
При виде этого зрелища Лесь даже взмок. Где-то в подсознании у него сидело убеждение, что лошади на лугу никого не возмущают, они даже должны находиться на лугу, а вот в картошке – это недопустимо. Это потрава! Он сам, лично, выпустил коней из загона на потраву. В картошке, правда, всего один из них, но этот конь натворит дел почище целого табуна…
Потрясенный и несколько одуревший Лесь, желая любой ценой скрыть свой достойный порицания поступок, перелез как можно скорее наружу, поднял жерди и сунул их на прежнее место. После чего, отказавшись от прямого и легкого пути, украдкой потрусил вдоль ограды – из-за построек должен был вот-вот выехать Стефан. Трусца была неуклюжей и довольно медленной из-за высокой травы и спрятанных в ней рытвин. Достигнув угла загона, он оглянулся. Увы, еще один конь перебрался в картошку и принял участие в активной потраве.
Медленно подъезжающий по ровной дороге Стефан издалека приметил размахивающего руками Леся и очень удивился, что они не потеряли друг друга. С момента расставания его терзали скверные предчувствия. На миг угаснув, они тут же разгорелись с новой силой. Лесь всем своим видом выказывал невероятное волнение. На всякий случай Стефан сразу притормозил, и через несколько секунд грязный, запыленный, до полусмерти испуганный Лесь сел в машину.
– Поворачивай! – прохрипел он. – Давай назад! Мы где-нибудь спрячемся, а потом опять приедем… Понимаешь, словно нас тут еще не было…
Стефан почувствовал на миг облегчение – нечто ужасное, получается, уже свершилось. И тут же беспокойство снова охватило его. Не тратя времени на разворот, он рванул обратно задним ходом.
– Что ты натворил, павиан бешеный?! – выкрикнул он. – Говори сразу, чтобы я знал, что будет!
– Никто не знает, что будет. Я коней выпустил.
– Что?
– Ну я же говорю: коней выпустил. На потраву.
– Каких коней?!
– Не знаю каких. Больших. Каштанового цвета. Они скачут и полны жизни и энергии.
Стефан остановил машину за полосой деревьев, которая загораживала их от хозяйственных построек усадьбы, и повернулся к Лесю.
– Ты что, спятил? Откуда у тебя тут лошади взялись?! За каким чертом ты их выпустил?! У тебя крыша поехала?!
Лесь, уже немного успокоившийся, но все еще не в своей тарелке, в красках описал Стефану происшествие. Оба они вспомнили – владелец виллы, похожей на коробок спичек, говорил, что пани магистр держит лошадей. Лесь печально вздохнул и замолк. Стефан обдумывал положение.
– Да, получается, нам и впрямь лучше на время умотать отсюда. Немного подождать, пока они изловят этих коней, запрут, тогда мы и покажемся. И не будет никаких подозрений. Погоди-ка минутку… А что это ты говорил? Что эти жерди положил обратно?!
Лесь молча кивнул. Стефан хотел было заломить руки и чуть не вывихнул себе пальцы рулем.
– Олух царя небесного, кто тебя под руку толкал?! Надо было так и оставить! Как будто лошади сами сбросили жерди, а так что получается? Кто поверит, что лошади сами положили жердины обратно?! Теперь они обязательно что-то заподозрят и станут искать виновника, ведь молодая картошка вытоптана! Чтоб тебе скиснуть!
– Но если мы уедем незаметно, а потом приедем открыто, нас подозревать не станут. Будут искать того, кто здесь был!
– Как мне уехать незаметно?! Велеть машине пригнуться или как?!
– Ну хотя бы спрячь ее поглубже в эти кусты. Сдай еще немножко назад.
Взбешенный глупостью Леся Стефан слегка отъехал назад в заросли. Одно из задних колес тут же угодило в глубокую узкую яму. Попытки приподнять машину потерпели полное фиаско, поскольку густые ветки ограничивали свободу движений. Яму пришлось разрыть, сидя над ней на корточках. Когда они наконец выбрались из ловушки, время, которое им надо было переждать, давно истекло.
– Кабы у меня была передача на передние колеса, мы бы выехали отсюда с песней на устах, – сказал рассерженный Стефан, вытирая пот со лба. – Садись, можем легализоваться. К этому времени они, наверное, нашли с десяток виновников.
Ворота у пани магистр были открыты настежь, но на всякий случай они не рискнули въезжать без спросу. Оставив машину у ворот, вошли пешком. В глаза бросилось огромное количество петухов с исключительно эффектным оперением. Великолепные, гордо выгнутые вверх хвосты сверкали на солнце, как драгоценные камни. Бродящие между ними курочки той же самой породы, белые с темно-зеленым хвостиком, выглядели при этих красавцах весьма невзрачно. Лесь сразу засмотрелся на эту необыкновенно красивую картину. Стефан бросил один рассеянный взгляд, потом посмотрел снова, а потом тоже стал всматриваться в птиц с нарастающим удивлением.
– И что это может значить? – спросил он с интересом.
Лесь удивился его невежеству:
– Как это что? Птица. Петухи и куры.
– Это я вижу. Но мне интересно, за каким лешим тут столько петухов. Наверное, с ними что-нибудь делают?…
– А в чем проблема? – поинтересовался Лесь. – Их слишком много?
– Да ты совсем дурень? Для тех кур, которых я тут вижу, хватило бы и одного! Ну, двоих! А их тут минимум сорок! На кой ляд им столько петухов? Перо, что ли, собирают?…
Леся этот вопрос страшно заинтриговал.
– Не отнесу себя к знатокам петухов как таковых, но, судя по первому взгляду, это из-за пера. Те, хвостовые перья, правда? Должно быть, из них веера делают или украшения для шляп?
– Может, это вообще на экспорт, – выдвинул предположение Стефан, причем в его голосе появился оттенок уважения, – у нас веера как-то не используют, но вот в Испании, например…
– Так и в Южной Америке тоже. Интересно, они посылают сырье или готовый продукт…
Стефан засомневался:
– На экспорт, с другой стороны, маловато. На экспорт должна быть ферма на две тысячи штук, а не на сорок. Черт знает, что такое.
Лесь поднял с земли сверкающее зеленое перо, изогнутое красивой дугой благородных очертаний. Показал Стефану, покрутив перо в пальцах:
– Посмотри, феноменально! Из этого просто чудеса можно сотворить!
– Так что же они без дела валяются? Посмотри вокруг, их тут пруд пруди. Похоже, никто не собирает!
Они осмотрелись. Все вокруг было забросано выпавшими перьями, в большинстве грязными и растрепанными, изредка среди них посверкивало новое и блестящее. Столь расточительное отношение к экспортному сырью озадачивало. Скорее всего, такое количество петухов использовали как-то иначе, самим не догадаться. Строя различные предположения и припоминая свои познания в птицеводстве, они долго таращились на вертлявую и цветистую птицу. Тут во дворе появилась женщина с ребенком на руках. Довольно молодая, высокая и представительная женщина выглядела весьма неухоженной. Прямые пряди волос выскальзывали из хвостика, перетянутого аптечной резинкой, руки были черные, на босых ногах болтались рваные и очень грязные кроссовки. Одета она была в блузку без пуговиц, сколотую большой булавкой, и в бриджи для верховой езды с давно утраченной шнуровкой. Она приближалась к гостям энергичной походкой.
– Вы насчет барашка? – крикнула она звучным голосом. – Геню-юсь!!!
Прежде чем Лесь и Стефан успели что-нибудь ответить, она обернулась и буквально замахала ребенком куда-то в глубину двора. Там под большим деревом обнаружились две машины, обе как будто не до конца собранные. Судя по всему, половина трактора и половина «сирены». Завороженные петухами Лесь и Стефан до сего момента не обращали на них внимания, и теперь уставились с интересом. Из-под машины вылез какой-то тип, так перемазанный тавотом, что невозможно было разглядеть черты лица. Он, несомненно, занимался механосборочными работами, но невозможно было угадать, то ли он из остатков «сирены» делает трактор, то ли из остатков трактора – «сирену». Обе гипотезы казались одинаково правдоподобными.
– Насчет барашка!!! – прогремела дама. Вымазанный тавотом тип кивнул и вернулся к «сирене».
– НЕ насчет барашка! – с нажимом проревел Стефан. – Мы к пани магистру!!!
Дама с ребенком посмотрела на него:
– Так это я. НЕ насчет барашка? Генюсь! НЕ насчет барашка! Я вас слушаю…
Неразличимый под слоем смазки Генюсь снова кивнул головой и нырнул обратно. По каким-то таинственным причинам Стефан вдруг вспомнил доверительные признания главного инженера. Главный ему исповедовался, что стал, дескать, жертвой загадочного явления. Стоит ему пробыть достаточно долго в обществе Леся – с ним происходит что-то странное. Он якобы перестает владеть рассудком и сердцем, перестает отвечать не только за свои слова и поступки, но и за мысли. Этот факт внушал главному инженеру живейшее беспокойство. Воспоминание ледяной дрожью пробежало по спине Стефана, а потом ему стало страшно жарко. Он тряхнул головой и собрался с духом.
