Валерий Смирнов - Операция «Гиппократ»
Славка врубил видик и сходу ничего не понял. На экране скакал Ван Дамм из разных фильмов, где его регулярно лупили руками, ногами, ломами и прочими тяжелыми предметами все кому ни лень. Ван Дамм чересчур истекал кровью, но поднимался на ноги, чтобы в который раз получить удар, способный опрокинуть навзничь грузовик. Увидев такое дело, гробокопатели бы дружно засучили рукава, но тем не менее непонятно как живой Жан Клод оставался на этом свете, даже если его били по макушке куском трубы толщиной с газопровод Уренгой-Помары-Ужгород.
Моргунов уже хотел было возмутиться от такого насилия при неземной живучести несчастного Ван Дамма, как неожиданно заиграла торжественная музыка и многочисленные уроды дружно прекратили попытки отправить окровавленного Жан Клода в двухметровую виллу под каменным барельефом.
Тяжело дыша, залитый кровью Ван Дамм воодушевленно смотрел перед собой вперед на стенку. Камера немножко развернулась, и оказалось, что на стене висит не огнемет или базука, способные помочь Жан Клоду решить его одинаковые проблемы в разных фильмах, а вовсе портрет. Голос диктора торжественно чеканил: «Он сражался, но проигрывал. У него была сила мышц, но не было силы духа. Эту силу смог дать ему наставник Вонг». Изображение наставника при бороде тут же исчезло вместе со шматом стены, и Ван Дамм стал вытворять с другими людьми то, что они устраивали ему самому до встречи с фотографией Капона. Только, в отличие от набравшегося силы духа Жан Клода, его противники не поднимались на ноги даже тогда, когда Ван Дамм не изо всех сил лупил их ногами по морде, а незатейливо расстреливал в упор из пулемета. Теперь Ван Дамму нет равных, добрал торжественных ноток голос за кадром, он лучший из лучших, крутой среди крутых. Его наставник сенсей Вонг.
– Ну, как? – робко полюбопытствовал Сосисомиди.
Хотя рекламе Моргунову понравилась, Славка сделал на себе такую гримасу, словно Жан Клод под руководством Капона успел треснуть и по его морде. Учредитель «Гиппократа» имел жизненный опыт и твердо знал: стоит один раз похвалить фраера, как тот тут же начинает понимать за себя выше, чем стоит.
– Хреновато, – изрек Моргунов. – Не хватает этого… Один трипперреализм голый. Усек?
Сосисомиди тут же вспотел. Если хозяин и дальше будет недоволен, тогда прощай мечты за сытую жизнь при книжке стихов. Янис ожесточенно закивал головой, заранее соглашаясь с требованиями того, кто за них башляет.
– Вы дальше посмотрите, – скулящим голосом предложил пресс-атташе. – Там как раз то, о чем вы говорили.
Моргунов врубил видик. Теперь Ван Дамм мирно сидел в шпагате на земле, не помышляя дать кому-то в харю. Спиной к камере стоял какой-то седой старичок, сильно напоминая Капона фигурой и одеждой.
– Ты должен больше тренироваться, – говорил старик уже знакомым Моргунову голосом. – И тогда дух силы войдет в твое тело. Это говорю я, сенсей Вонг, последний ученик великого Дуа, хранителя тайны монастыря Чуй.
Ван Дамм успешно занимался общефизическими упражнениями, а чуть измененный голос диктора забубнил; «Высоко в горах Тибета стоял монастырь Чуй, скрываемый облаками. Здесь веками хранили и передавали искусство боя, неизвестное никому. Великий Дуа был последним из монахов, передавший таинственные знания единственному ученику Вонгу.
Ван Дамм умел сражаться, но этого было мало. Он захотел стать лучшим и искал учителя по всему миру. Ван Дамму повезло. Его тренирует сенсей Вонг».
После таких слов натасканный одному Капону известными тибетскими приемами Жан Клод приступил к своим непосредственным обязанностям. Вооруженный силой духа тибетских бойцов, он выколачивал дух из своих противников, а голос за кадром нес с подвываниями: «Теперь он непобедим, в мире нет равных Ван Дамму. Он сражается с полчищами ниндзя, он уничтожает террористов, захвативших самолет, он спасает девушку с кошкой от неминуемой гибели. Он профессионал, он крутой боец, он непревзойденный никем мастер восточных единоборств. Он лучше всех стреляет, водит машину, любит женщин, прыгает с парашютом, бегает наперегонки с пумой, и падает с крыши. Он тренируется в клубе „Лотос“ у сенсея Вонга».
По экрану финалом поплыл набранный компьютером юридический адрес санатория «Синие зори».
– Не годится, – снова остался недовольным требовательный Моргунов. – А твои жлобы сильно хитрые. Хотят за мои бабки на шару рекламу «Пумы» протащить. Не хочу, чтобы Ван Дамм бегал с этой животной в моей рекламе. Пускай «Пума» сама за себя платит. Врубился?
– Конечно, – поддержал хозяина Судно. – Сегодня же…
– Ты хреново работаешь, – подбодрил Яниса Моргунов, и Сосисомиди стал еще резче потеть в прохладной комнате. – Вообще, что за дела? Этот ученик Вонга всю дорогу дерется в неродных нам местах. То в каких-то дурацких джунглях, то на каменной горе. Какие у нас горы, козел? Сенсей Вонг давно с них спустился прямо сюда. Усек? Ты где здесь джунгли видел, у ботаническом саду через подзорную трубу? Давай делай, чтобы мне было красиво, как в жизни.
Янис торопливо стенографировал умные требования Моргунова. Славка впервые в жизни увидел, как кто-то непохожий на следователя записывает его речей и немножко смягчил тон.
– Значит так, Сосис, кончай мудозвонством заниматься. Я за что тебе плачу бабки? Чтобы ты вел себя, с понтом на государственном предприятии? Хрен тебе. Или будешь делать, как надо, или пойдешь к едреней фене с нашей благотворительности грызть деревяшку. Ладно, не бздо в тумане. На первый раз прощаю. Пиши, что мне надо. Надо, чтобы вся эта лабуда была ближе до шнифтов лохов…
– Скажите, – робко перебил Моргунова Янис, – как правильно пишется «шнифт» или «шнивт»?
– Какая тебе разница? – не сознался Моргунов в том, что он хоть чего-то может не знать. – Значит, пиши… Горе, а не начальник рекламы, даже человеческого языка не понимает. Привык там у себя всякие закидоны шмалять, вроде «экслуззив» и прочей пидорасни… Короче, писатель, надо чтобы клиент видел привычную декорацию. Пускай уберут эти джунгли. И горы. У нас, между прочим, море. Я сам видел кино, как тот Ван Дамм раздвоился именно на морском берегу. И там он таких лупок всем выписывает, каких ты уже заслужил. Я что, вместо тебя работать должен? Еще раз – десять процентов срежу…
Пиши… Сенсей Вонг его тренирует скакать на песке… И пару раз пусть он мелькнет своей мордой. А то, врубись, этот Ван Дамм всю дорогу прыгает, а Вонг… Мы что, рекламой Ван Дамма занимаемся? Пускай сенсей Вонг на морском берегу руки до солнца протянет или брякнет что-то дельного. За те бабки, что я вам плачу, могли бы под Ван Дамма загримироваться, чтобы сенсей ему какой-то выверт в дыню сделал… Значит, этот Ван Дамм жрет песок, а рядом спокойный Вонг… В общем, давай море. А то я вас знаю. Вы песок начнете снимать возле дома, что строят рядом с телестудией, а море – в аквариуме. Такой фуфель у меня не проканает. И больше чтоб я тебе слова не сказал, а всё было в ажуре. Понял?
Сосисомиди покорно качнул головой, хотя стал потеть еще больше. Он был согласен даже присутствовать при съемках клипа под водой в колодце, лишь бы не на пляже. У Яниса для этого имелась веская причина.
Моргунов отметил про себя необыкновенное волнение подчиненного и подбодрил его:
– Не дрейфь, пиндос банабаковский, пока тебя никто не бьет. Ну, давай, показывай дальше, какого горбатого вы там налепили среди пленок и газет…
На голубом экране появилось изображение доктора наук Вонга, втыкающего иголки в пациента не первой свежести. За действиями знаменитого лекаря внимательно следила куча людей в белых халатах, сильно смахивающих на родственников бывшей жены Капона…
Глава восемнадцатая
Доктор астрологопарапсихологических наук, последний хранитель таинственных секретов монастыря Чуй сенсей Вонг сидел в кресле с каменным выражением на лице и методично поглаживал ягодицы стоящей рядом Майки Пилипчук.
– Маечка, – ровным голосом сказал академик, – ты уже чувствуешь, как с моих пальцев прямо в тебя течет чудодейственная сила?
– Капончик, – недовольно заметила Майка, – я всегда что-то чувствую. Даже сейчас. Но мне это не по вкусу. Раньше ты гладил меня с удовольствием, а теперь – для пользы дела.
– Ой, Маечка, это дело загонит меня в гроб раньше, чем наших клиентов, – устало опустил натруженную руку народный целитель. – Ты имеешь здравый смысл среди своих слов. Конечно, и мне, по идее, было бы гораздо приятнее делать, как раньше, зато теперь я просто-таки обязан постоянно дрессировать свою волю. Это называется автотренинг. На чего не идешь ради бизнеса… Маечка, я старый человек, и уже хочу отдыха, хотя мы не приступили до работы. Меня до потери пульсов измучили эти киносъемки. Тебе хорошо, а надо мной там издевалась последняя собака в длинных трусах, которая светила в морду лампочкой, как на допросе…
– Капончик, не расслабляйся, – гораздо ласковее сказала Майка и положила руку старика на прежнее место, – добирай силы воли. Это, может, сейчас и труднее любого кино, а что делать? Без рекламы сегодня нельзя продать не то что наши чудодейственные возможности, но и интимные услуги вместе с прочими пылесосами.