Джонатан Линн - Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера
– А, это вы, Хамфри… Доброе утро…
К сожалению, он так и не вспомнил, зачем, собственно, ему пришло в голову срочно вызвать секретаря Кабинета, ибо он тут же уснул, так ничего и не объяснив мне. Я прикрыл его пледом и тоже ушел.
После обеда ПМ позвонил мне в приемную и попросил зайти, чтобы вместе просмотреть срочные материалы, которые, как ему казалось, наверняка накопились за время его отсутствия.
Мне пришлось объяснить ему, что премьер-министру нет особой необходимости заниматься так называемой „накопилкой“, поскольку у него – в отличие от общепризнанного мнения – есть все вообще, а не конкретное собственное министерство.
Следовательно, и забот меньше. Значит, нечего и голову ломать…
Вообще-то это правильно. Все, что каждый день пишут в газетах о том, как много приходится работать премьер-министрам, не более чем миф, весьма усердно продвигаемый нашими регулярно меняющимися пресс-атташе. Вот главные дела, которыми ежедневно предстоит заниматься премьер-министру:
1. Председательствовать на заседаниях Кабинета. (Два с половиной часа в неделю.)
2. Председательствовать на заседаниях двух или трех специальных комитетов Кабинета. (Четыре часа в неделю.)
3. Отвечать на вопросы в Палате общин. (Полчаса в неделю.)
4. Аудиенция у королевы. Максимум один час (если, конечно, ей не надоест раньше).
Все вместе это составляет восемь часов в неделю. Кроме этого, премьер-министр должен просматривать все текущие деловые бумаги, протоколы совещаний, официальные запросы, срочные телеграммы МИДа, и так далее, и тому подобное. Кстати, секретариат старательно заботится о том, чтобы ПМ как можно чаще перемещался с места на место, пожимал руки важным людям, красиво улыбался, говорил разные умные слова… Но несмотря на огромное количество самых разных вещей, которых ожидают от премьер-министра, равно как и то, что он теоретически может сделать, есть еще больше того, что ему приходится делать. Ведь в конце концов премьер-министр и есть главный хозяин!
(Вообще-то, о принципе „ничегонеделания“, принятом на вооружение одним из президентов Соединенных Штатов в середине восьмидесятых годов, можно говорить сколько угодно, однако в данном случае вопрос следовало бы поставить иначе: делал ли Хэкер это сознательно или предпочитал засыпать, чтобы этого не делать? – Ред.)
Поскольку срочной „текучки“ на рабочем столе не было, премьер-министр занялся просмотром газетных вырезок о его недавнем визите в Америку. Последние три дня, когда он был в Вашингтоне, его показывали практически во всех теленовостях и к тому же по всем каналам, включая элитную программу „Панорама“. Больше всего ПМ понравилась подборка, подготовленная Малькольмом Уорреном, нашим пресс-атташе: 1269 газетных и журнальных ссылок плюс 31 фотография. Не говоря уж о шестнадцати радиорепортажах. Так сказать, „с места событий“.
Я спросил ПМ, доволен ли он своим вашингтонским визитом. Хэкер не совсем понял вопрос, хотя, на мой взгляд, он получил все, что хотел – прежде всего рекламу.
Мои вопросы были вызваны возможными соглашениями с американцами. Хотя лично у меня сложилось впечатление, что на этом фронте нам пока похвастаться нечем. И, похоже, вряд ли будет чем…»
(Позже, в тот же самый день, Бернард Вули встретился с сэром Хамфри Эплби в его рабочем кабинете. Нам повезло найти подробности их беседы в личных дневниках сэра Хамфри. – Ред.)
«Секретарь Кабинета принес мне детальный отчет о визите ПМ в Вашингтон и еще раз подтвердил, что премьер-министр на самом деле даже не упомянул президенту о своем великом почине. Лично мне, должен признаться, это принесло большое облегчение.
Тем не менее, нам предстояло решить одну серьезную проблему. Под словом „нам“ я имел в виду всех нас, то есть Кабинет, Казначейство, МИД, МО, ну и все прочее, только рангом поменьше. ПМ по-прежнему хочет упразднить „трайденты“ и „крылатые ракеты“, но сохранить „поларисы“ и возвратить военный призыв. Чтобы у Британии была большая и сильная обычная армия.
БВ, как и положено главному личному секретарю, предпочел поддержать своего премьер-министра и аргументировано заявил, что экономия денег налогоплательщиков, уменьшение безработицы и усиление обороноспособности – вполне достойная цель. Что ж, он заслужил пятерку за лояльность, но… меньше чем двойку за здравый смысл!
Похоже, Бернард искренне верит в то, что основная цель нашей оборонной политики заключается в защите Британии. А это, в современном контексте, просто невозможно. И, значит, основная цель нашей оборонной политики должна заключаться в том, чтобы заставить людей поверить: Британия будет надежно защищена!
Некоторые из защитников политики сдерживания верят в это, но предполагают, что главная цель нашей оборонной политики – заставить русских поверить в нашу защищенность. Что, конечно же, является полнейшим абсурдом. Наша главная цель – это заставить поверить в такую защищенность британцев. Русские и без нас прекрасно знают, что это совсем не так…
Соответственно, наша оборонная политика должна производить впечатление, прежде всего и в основном, на самых обычных, по большей части полуграмотных британских граждан, которые каждый день входят и выходят из своих домов, автобусов, баров и пивных, фабрик и заводов, и… даже из здания Кабинета министров. Мы просто обязаны заставить их почувствовать себя в безопасности!
Но БВ и ПМ пытаются найти путь получше, что, само собой разумеется, достойно самой высшей похвалы. Хотя слово „получше“ само по себе обычно предполагает изменения, то есть является, на мой взгляд, понятием весьма нежелательным, а может быть, даже и очень опасным.
Сейчас у нас пока еще, слава богу, есть волшебная палочка под названием „трайдент“. Стоит она, ни много ни мало, целых пятнадцать миллиардов фунтов, и значит, должна быть просто потрясающей. В прямом и переносном смыслах. Нам надо только подписать чек, и мы все сможем облегченно вздохнуть. Но если члены правительства начнут говорить об этом, они рано или поздно начнут думать об этом. А затем начнут понимать неизбежные проблемы, связанные с этим, реально увидят в них нечто большее. В результате – волнения в обществе.
После того, как я доходчиво объяснил эти потенциальные опасности Бернарду Вули, он, как и положено, быстро их понял и тут же поднял вопрос о предстоящем телеобращении ПМ к народу. Его явно беспокоило, что сразу же после его обсуждения в Кабинете и палате общин наш премьер наверняка захочет объявить о своем „великом почине“ публично. Тем самым выводя дискуссию за рамки коридоров власти и сделав ее фактически общенациональной! Что стало бы плохим прецедентом. Ни в коем случае нельзя открывать такого рода дискуссию до того, как правительство придет к соглашению по данному вопросу. Иначе последствия могут стать просто непредсказуемыми. И даже необратимыми!
По мнению Бернарда, премьер-министр, судя по всему, уже принял решение. И если это так, значит, надо заставить его перерешить. Я поручил ему проследить за этим.
БВ выразил сомнение, что сможет выполнить мое поручение. Заметил, что ПМ это ПМ и в качестве такового обладает определенными правами и полномочиями.
Да, права премьер-министра, само собой разумеется, безусловны и весьма обширны. Ему предоставляется собственная машина с личным водителем, неплохой дом в центре Лондона, загородная резиденция, практически бесконечная реклама во всех СМИ и пожизненная пенсия. Что еще может хотеть ПМ?
– Думаю, он хочет управлять Британией, – ответил Бернард.
А вот этого ни в коем случае нельзя допускать! Не тот уровень компетентности».
7 февраляСегодня я чувствую себя намного лучше и наконец-то переговорил с Хамфри, с которым после своего возвращения из Америки, как ни странно, пока еще не виделся. Встреча с ним оказалась на редкость приятной и по-своему даже плодотворной.
Прежде всего мы пригласили нашего пресс-атташе Малькольма, чтобы обсудить детали моего первого обращения к народу. Причем выяснилось немало интересных вопросов и проблем, о которых я, будучи простым членом Кабинета, даже и не подозревал.
Он начал с вопроса о том, в какой форме мы хотели бы проводить обращение. Как обычное интервью или прямо «на камеру»? Не сразу поняв различие, я просто сказал «да».
– Нет-нет, господин премьер-министр, вместе нельзя. Либо то, либо другое, – покачав головой, объяснил он. – Иного не дано.
Тогда я предложил обычное интервью. Так, наверное, будет полегче. Однако Малькольм тут же поинтересовался, кого я предпочитаю в качестве интервьюера: Робина Дея, Брайена Уолдена, Терри Вогана или Джимми Янга? (Хорошо известные тележурналисты во время премьерства Джима Хэкера, но сейчас, к сожалению, почти совсем забытые. – Ред.)
