Анастасия Акайсева - Куяшский Вамперлен
Мой план был безупречен. Я оказалась в воде лишь потому, что не учла сущей мелочи: если жертва, услышав за спиной топот, отшатнётся в сторону, остановиться уже не удастся. На уроках физики я много раз наблюдала, как один подвешенный на леске шарик с размаху ударяется о другой и останавливается, передавая тому свою энергию движения, но только теперь мне довелось узнать, что случилось бы, если б шарик, подставленный под удар, мог уклониться.
Студёная вода обжигала тело. Злосчастная юбка то липла к ногам, то надувалась, как голова медузы, мешая грести руками. Положение казалось безнадёжным, и я решилась на последнюю хитрость — нырнула. Не для того, чтобы обрести вечный покой на дне, разумеется, а потому, что собиралась заставить поверить в это аспиранта и незаметно укрыться в ближайших зарослях осоки.
Мой новый план также был безупречен. Но я опять не учла одной мелочи — Ямато оказался не столь коварен и двуличен, как это привиделось мне сквозь призму разыгравшейся паранойи.
— Находишь эту погоду благоприятной для купания? — ядовито осведомился он, выудив мою голову из воды за косу, кольцами намотанную теперь на руку.
Я, возмущённая до глубины души, хотела потребовать прекратить использовать мои волосы в качестве спасательного троса, но мудро сочла, что пока парень, которому в воде по шею, поддерживает за косу меня, которой здесь с головой, жизнь продолжается, а значит, не так уж и плоха.
— Так ты не хотел меня утопить? — на всякий случай уточнила я.
— По-моему, это ты хотела меня утопить.
— Да, но только потому, что думала, что ты хотел меня утопить.
— А вот теперь мне и правда хочется тебя утопить.
— Зачем тогда ты помешал мне утопиться?
— Рефлекс. Прыгнул прежде, чем смог осознать своё счастье.
— Сочувствую.
— Ничего. Занесу это в список твоих долгов. А теперь, может, вылезем из воды? Я, знаешь ли, не практикую моржевание.
Возражений не нашлось, и Ямато, подтянувшись на руках, выбрался на берег. Провалив попытку вылезти таким же способом, я обречённо вздохнула и вложила руки в протянутые навстречу руки аспиранта.
— Зачем ты вообще меня сюда притащил? — спросила я, когда мы отошли от воды на безопасное расстояние.
Фольклорист не ответил, лишь в глазах его заискрился плутоватый огонёк, как у искусного вора, во время непринуждённого разговора обчистившего карманы собеседника.
— Не выжимай! — чуть слышно цыкнул на меня он, когда я приподняла краешек юбки, собираясь избавить его от лишней влаги.
Я покорно опустила руки. Что-то подсказывало, что теперь сей кусок ткани исполняет ту важную роль, ради которой меня заставили в него облачиться.
Подруги, мимо которых лежал наш обратный путь, с искренним беспокойством отнеслись к известию о том, что из-за моей неуклюжести нам с Ямато-самой пришлось внепланово выкупаться, и наперебой начали давать советы по лечению простуды. Меня их забота так тронула, что я, устыдившись своей необоснованной ревности, разом простила девушкам все обиды.
— Ямато-сама, Аня, не забывайте пить горячее молоко с мёдом! — неистово махая рукой, кричала нам вслед Бадя. — Я тоже буду пить молоко и вырасту большой и сильной, совсем как Ямато-сама.
Фольклориста аж передёрнуло. Злобно сузив глаза, он зыркнул на Бадю так, будто хотел испепелить взглядом, а потом, не сказал ни слова, быстро зашагал прочь. Я едва поспевала за ним.
Обогнув озеро, мы побрели вдоль опушки леса в неизвестном мне направлении. В ногах возмущённо хлюпало, а с волос и одежды траурно капало. Лженаречённый снял мокрую ветровку и теперь красовался в не менее мокрой футболке, облепляющей тело. Я больше не могла поднять на него глаз. Дело в том, что парни с атлетической фигурой были моим тайным фетишем. Мне нравилась природная статность и пропорциональность Жозефа, но всё-таки это не шло ни в какое сравнение с трепетом, который зарождался в моей груди каждый раз, когда во время футбольного матча в эфире крупным планом показывали рельефные изгибы натренированных мышц игроков.
Из-за того, что взгляд мой не мог отклеиться от земли, я постоянно цеплялась за ветки деревьев. Ямато язвительно заметил, что я похожа на болотную кикимору и без гнезда на голове, на что я, к его недоумению, отреагировала ещё ниже опущенной головой и раскрасневшимися щеками. К счастью, аспирант не догадался, что причина тому он, а не очередной приступ скудоумия. Раздражало в этой ситуации то, что моего мнения по поводу выбора объекта для восхищения проклятый организм не спрашивал: сначала ему вздумалось обдать меня запоздалым перегаром любви к Эдику, потом лишить разума из-за Жозефа, а вот теперь он пытается зародить в моей душе сомнительные чувства к человеку, которого я в последнюю очередь хотела бы видеть в своих чистых девичьих фантазиях.
Чтобы хоть как-то отвлечься от растлевающих мыслей о подтянутых футболистах, в ряды которых неосознанно был занесён и мой лжевозлюбленный, я переключилась на размышления о судьбах героев "Войны и мира". Увы, думы эти увенчались тем, что я начала воображать томно смотрящего на меня князя Андрея в мокрой, эротично облепляющей торс майке с эмблемой клуба "Спартак" и с футбольным мячом под мышкой. На этом мысленное осквернение нетленных литературных персонажей завершилось, ибо, споткнувшись о скрытый в траве корень дерева, я упала прямиком в чьи-то объятья.
— Опа! Аккуратней, — засмеялся мягкий, заботливый голос.
Я подняла глаза и узрела над собой Коноплю.
— Как успехи? — обратился он к моему спутнику.
— Получилось не совсем так, как планировали, но в целом удачно. — Тот передал экологу небольшое устройство, которое до этого отцепил от края моей юбки. — Это на лабораторный анализ и ещё внепланово пару литров можно выжать из нас.
— Отлично, — алчно потирая руки, просиял эколог, и тут же поставил передо мной большое железное ведро. — Ну-с, приступим.
Я поспешно отвернулась, так как к нам подошёл Ямато и начал выжимать воду из своей ветровки.
— К тебе это тоже относится, — нетерпеливо воззрился на меня эколог.
Аспирант тем временем покончил с ветровкой, и теперь стягивал с себя футболку. Порозовев до кончиков ушей, я неуклюже, как избушка на курьих ножках, обратилась к лесу передом, к парням задом.
— Может, ты стесняешься при нас? — осенило Колю.
— Да! — воскликнула я с ликованием жертвы кораблекрушения, завидевшей на горизонте спасательный катер.
Конопля проводил меня за какую-то гору мусора, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся шалашом, и всучил в качестве сухой одежды какую-то тряпку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся халатом. Размеры у нас с экологом не совпадали как минимум вдвое, так что пришлось обернуться полами несколько раз. Походила я в таком наряде не то на зажиточного барина, не то на тряпичную бабу с самовара, зато согреться удалось на удивление быстро.
Окончательно прийти в себя после купания в ледяной воде помог костёр, который организовали ребята, пока я осматривала шалаш, по всей видимости, служивший Конопле домом.
— Сейчас что-нибудь перекусить сварганим, — задорно хлопнул в ладоши эколог, когда я, наконец, вернулась на поляну.
— Ух ты, никогда не пробовала еды, приготовленной на костре, — обрадовалась я.
Ямато пренебрежительно фыркнул. Теперь он был облачён в безразмерную рубашку Конопли и штаны, едва доходившие до середины голени. Выглядело весьма комично, зато я вновь могла спокойно на него смотреть.
Спустя полчаса мы, рассевшись по брёвнышкам вокруг костра, приступили к поглощению горячей похлёбки по Колиному уникальному рецепту (уникальность заключалась в отсутствии всякого рецепта в принципе). Весь свой набор походной посуды Конопля отдал нам. Сам же Карлсон, который живёт в шалаше, хлебал прямо из котелка черпаком. Со стороны смотрелось умильно.
— Ну так как, Ямада тебя не обижает? — в мгновение ока осушив котелок, сделал попытку завязать разговор эколог.
— Только этим и занимается, — честно призналась я.
— Сказал человек, который пытался меня утопить, — вернул шпильку лженаречённый.
— Сам виноват. Зачем было заставлять меня облачаться в идеальную для заплыва топором одежду и тащить к безлюдному озеру?
— Это на моей совести, — взял на себя огонь Конопля. — Понимаешь, в строении здешних растений много аномалий, и после ряда опытов я пришёл к выводу, что причина в воде, которую всасывают корни. Поэтому я попросил Ямаду взять из священного озера пробу на анализ.
