Джонатан Линн - Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера
Бернард с озабоченным видом перелистывал мой деловой ежедневник.
– Но, господин премьер-министр, у вас нет столько свободного времени, чтобы каждый день встречаться с послами. У вас должны быть и другие деловые обеды.
– Отлично, – довольно сказал я. – Тем лучше. С послами ведь можно обедать и в свободное время. Разве нет?
А вот Хамфри с озабоченным видом заметил, что у МИДа может быть иная точка зрения. (Так оно и есть. Как было принято говорить в госслужбе: «Один обед ПМ с послом нередко сводит к нулю два года терпеливой работы всего дипломатического корпуса». Поэтому МИД вряд ли с пониманием отнесется к столь частым обедам. – Ред.)
Мнение бюрократов из МИДа в данном случае мне, в общем-то, не очень важно. Намного важнее другое – почему, интересно, никого не интересует, сыты или голодны премьер-министр великой державы и его семья?! А ведь именно ему время от времени приходится принимать судьбоносные решения.
Впрочем, Хамфри смотрит на это совсем по-другому. Хотя вполне понятно почему – он ведь тоже обедает в «столовке» Кабинета министров. Так делается уже два с половиной века, многозначительно добавил он.
– Это можно считать убедительным аргументом? – как мне кажется, весьма иронично поинтересовался я.
– Вот именно. Уже два с половиной века. Более того…
Тут его совершенно неожиданно перебил Бернард.
– Э-э-э… при всем уважении к вам, сэр Хамфри, – без особого почтения начал он, но затем со свойственной ему настырностью и педантичностью продолжил: – Это вряд ли можно считать убедительным аргументом уже два с половиной века, поскольку полвека тому назад он был убедительным только целых два века, век тому назад только полтора века, а два века…
Хамфри бросил на него такой убедительный взгляд, что он моментально остановился. Хотя его формальная логика была по-своему безупречна и, как всегда, не имела никакого отношения к делу.
Я тут же использовал возникшую паузу, чтобы отвлечь гнев секретаря Кабинета от моего верного главного личного секретаря.
– Хамфри, простите, но вы меня не убедили. Мне нужен повар, и я хотел бы настоятельно просить вас организовать его оплату.
Всесильный секретарь Кабинета повернулся ко мне. С каменным лицом.
– В таком случае, позвольте мне настоятельно попросить вас посмотреть на вашу настоятельную просьбу с другой стороны. Как вам понравится, если пресса во весь голос объявит, что вашим самым первым шагом в качестве премьер-министра стало повышение своей собственной зарплаты ни много ни мало, а на целых восемь-десять тысяч фунтов стерлингов в год?
Вот это да! Такое мне даже в голову не приходило. Хотя не совсем понятно, а зачем, собственно, им говорить об этом? Это же наше внутреннее дело…
Хамфри, похоже, прочитал мои мысли.
– Кстати, мы в любом случае обязаны им это сказать. Другого выхода просто нет. Заработная плата и расходы премьер-министра должны быть абсолютно прозрачными. Таков неписанный закон.
– И что, нет никакого варианта как-то… ну, скажем, обойти это? – с надеждой спросил я. – Совсем никакой?
– Увы, господин премьер-министр. Открытое правительство, сами понимаете. Свобода информации. Мы должны всегда предельно честно и открыто сообщать прессе все, что они… могут узнать и без нас… Из, так сказать, других источников.
Нет, все равно не могу поверить. Никак не могу поверить, что нет способа решить столь маленькую проблему! Но раз секретарь Кабинета настаивает, причем весьма категорично, что эта проблема стала практически неразрешима с того дня, как Номер 10 стал официальной резиденцией первого ПМ, то есть два с половиной века тому назад, значит, так оно и будет. Во всяком случае, с точки зрения нашей государственной службы. Поняв мои сомнения, Хамфри переменил тему.
– Кстати, господин премьер-министр, до моего прихода вы, кажется, кое-что обдумывали. Это так?
– Да, обдумывал, вы правы. Мы все пришли к соглашению, что начало моего премьерства было достаточно успешным. Поэтому я невольно задал себе важный вопрос: что надо делать, чтобы успех нам сопутствовал и далее?
Хамфри одобрительно посмотрел на меня.
– Прекрасно. А вы, случайно, не рассматривали… как реальную возможность для продолжения успеха… так сказать, профессионально ничего не делать?
Ничего не делать? Нелепость какая-то. Но я сдержался. Секретарь Кабинета никогда просто так ничего не говорит.
– Нет, Хамфри, премьер-министр должен проявлять решимость и твердость.
– Да, безусловно, – с готовностью согласился он. – Ну а как насчет твердой решимости ничего не делать, господин премьер-министр?
– Нет. – Теперь можно было позволить себе снисходительно улыбнуться. Ведь за рулем государственной машины был я. – Нет, нет и еще раз нет! Но твердым я буду, не сомневайтесь.
– Прекрасно, – сказал сэр Хамфри.
– И решительным, – продолжил я.
– Само собой разумеется, – подтвердил сэр Хамфри.
– И самое главное – быть лидером!
– Лидером? Да, это здорово. И, конечно же, это самое главное.
– А поскольку премьер-министр сейчас я, значит, у меня есть и власть, и право делать это, разве нет?
– Кто бы позволил себе сомневаться в этом, господин премьер-министр? Вы наш законно избранный лидер, и мы, ваши верные подданные, покорно последуем за вами, куда бы вы нас ни повели…
Ну, раз так, то мне, очевидно, следует прежде всего посвятить его в главные моменты моей новой политики. Моего великого почина.
– Я принял решение отменить «трайдент», потратить высвободившиеся пятнадцать миллиардов фунтов на обычные войска и новейшие технологии, а также восстановить военный призыв, тем самым решив самые болезненные проблемы с нашей обороной, платежным балансом, системой образования и безработицей. Так сказать, одним махом.
От изумления у него чуть не отвалилась челюсть. Я бросил вопросительный взгляд на Бернарда, который с явным интересом смотрел на своего прежнего шефа.
Мы оба терпеливо ждали ответа Хамфри. Однако ответа так и не последовало. Во всяком случае, сразу. У секретаря Кабинета был такой вид, будто его только что укусила бешеная собака. Я дал ему пару минут, чтобы прийти в себя, но затем, устав ждать, развел руками и попросил его сказать хоть что-нибудь.
– Хоть что-нибудь?… Э-э-э… Видите ли, господин премьер-министр… Кстати, а кто именно подсказал вам эту, с позволения сказать, идею?
Не очень-то тактичный вопрос. Пришлось напомнить ему, что до его прихода я долго думал.
– Вам этого нельзя делать! Ни в коем случае! – категорически заявил он. Как ножом отрезал.
Сначала мне показалось, Хамфри имеет в виду, что я не могу думать. Или не должен… Но он, тяжело вздохнув, уже куда более спокойным тоном пояснил, что считает мой великий почин и недопустимо революционной, и, главное, абсолютно беспрецедентной новацией.
Итак, маски сброшены! Значит, война? Значит, всесильная госслужба в его лице намерена воспрепятствовать моему великому почину? Ну уж нет, кому-кому, а не ему решать это!
Впрочем, у секретаря Кабинета на этот счет было иное мнение. Лично он уверен – именно ему.
– Господин премьер-министр, простите, но, боюсь, не в ваших силах вот так одним махом реорганизовать всю оборонную систему королевства, – буквально отчеканил он. – Не говоря уж обо всем остальном.
Мой ответ был не менее решительным и простым:
– Премьер-министр здесь пока еще я один!
Кроме того, он ведь, кажется, обещал следовать за мной, куда бы я его ни повел, разве нет? Причем сразу же согласился с тем, что я должен быть не только решительным, но и твердым лидером, должен уверенно вести за собой весь народ. Так против чего же он, собственно, возражает?
(Скорее всего, сэр Хамфри имел в виду, что Хэкер должен быть решительным, только если принимаемые им решения были одобрены самим сэром Хамфри. То же самое относилось и к лидерству – только если таковое осуществляется в правильном, то есть «одобренном» направлении. – Ред.)
– И к тому же, за мной законная власть, – чуть подумав, добавил я.
Это ему явно не понравилось.
– Да, само собой разумеется, господин премьер-министр, но только строго в рамках закона и конституции, равно как и с учетом административного прецедента, бюджетной прозрачности и правил Кабинета министров. Писаных и неписаных! Кстати, вы поинтересовались мнением своих коллег по Кабинету? Что они думают по этому поводу…
– Я сам назначаю членов Кабинета, – со значением ответил я.
Хамфри холодно улыбнулся. Даже не скрывая явной иронии.
– Уверен, вам вряд ли захочется самому переназначать их, господин премьер-министр.
Весьма забавно. Так он обычно любил говорить, когда покровительственно поучал меня. Но я даже не улыбнулся. Даже ничего не сказал. Просто терпеливо ждал, когда он догадается, что иного выхода у него просто нет и что ему все равно придется капитулировать. К моему глубочайшему удивлению, однако, секретарь Кабинета тоже продолжал хранить молчание.
