Андрей Норкин - Армейские байки. Как я отдавал Священный долг в Советской армии
Еще одним существенным отличием этих учений от всех предыдущих стал заметно возросший градус. Мы уже могли позволить себе гораздо больше, чем раньше, да и начальники, как мне кажется, снимали стресс активнее. Начало приключениям положил майор Дубченко. В тот день я должен был заступать в наряд, начальником караула. Караул на учениях отличался от полкового или гарнизонного тем, что полностью формировался за счет сержантов и рядовых. Объектов было меньше, да и вряд ли посреди безлюдной степи мог появиться желающий проникнуть на охраняемую территорию. Поэтому начальник караула в Караязах, в тот конкретный момент – я, выступал еще и в качестве разводящего.
Начхим, уже не помню по каким причинам, пребывал в приподнятом настроении.
– Привет, Андрюха! – загадочно и хитро улыбаясь, он ввалился в нашу палатку, где я в тот момент заканчивал сборы.
– Привет, товарищ майор! – наше общение с Дубченко уже давно и сильно отличалось от оговоренных уставом правил.
– Есть дело! – Я подумал, что он опять хочет позвать меня взорвать очередную вонючую гадость. Но выяснилось, что дело было в другом. – А давай-ка мы с тобой кирнем малость? А, ебать-тарахтеть?
– Я в караул заступаю, – с сожалением ответил я. Интересно отметить это «сожаление». Сам факт подобного предложения меня уже совершенно не удивлял.
– Ну, это не проблема. – Майор Дубченко никогда не терял оптимизма. – Ты ж не всю ночь должен не спать. Поставишь вместо себя молодого – и все.
– А запах? Вдруг кто-нибудь унюхает?
– А запах мы нивелируем. Я буду пить коньяк, а ты – спирт!
– Спирт? – Тут майор меня действительно заинтриговал. – А я ни разу не пил спирт!
– Ебать-тарахтеть! – традиционно выразил свое удивление майор. – Так, тогда святое дело просто, я тебя научу, не ссы…
Вечером я расставил часовых по своим постам, дал указания кому-то из молодых: как и когда проконтролировать смену, – и пришел к Дубченко. Все уже отправились смотреть кино, которое привез Мороз, так что мешать нам вроде бы было некому. Начальник химслужбы, ухмыляясь в усы, поставил передо мной две белые эмалированные кружки.
– Начнем урок! – каким-то дурацким голосом провозгласил он. – Берем медицинский спирт или как тебе, несомненно, должно быть известно, С2Н5ОН. Если нет, тогда иди в жопу, я тебе ничего не налью.
– Известно, известно! – соврал я. Химия никогда не относилась к числу моих любимых школьных предметов, и я постарался как можно скорее забыть все, что знал, сразу по окончании школы. А до армии я пил-то всего пару раз, поэтому химическая формула спирта у меня в голове не отложилась.
– Прекрасно! – все так же придуриваясь, продолжал свою лекцию майор Дубченко. – Мы наливаем его в эту емкость.
Он плеснул мне в кружку, закрутил крышечку фляжки, и автомобильный кунг, в котором мы сидели, начал наполняться специфическим ароматом. Потом он достал канистру с водой.
– В другую емкость мы наливаем…
– Н2О, – решил я порадовать моего собутыльника своими познаниями.
– Сержант Норкин, вы делаете успехи! Это надо отметить! – заржал он, и тут же перешел на серьезный тон.
– Ты, правда, спирт ни разу не пил?
– Не, ни разу.
– Тогда так, вода-спирт-вода. Понял? Пахнуть будет, конечно, но не сильно. Погоди-ка…
Он достал еще одну фляжку и опрокинул ее над третьей кружкой. Запахло коньяком.
– Поехали? – Вопрос был риторическим.
«Ездили» мы с ним довольно долго, практически до самого конца фильма, который смотрели в лагере. Оказалось, что пить спирт – технологически – не так уж и сложно. Иногда попадалась такая чача или самогонка, что хоть святых выноси, не из-за крепости, а из-за запаха. Прекрасно проведя время и поблагодарив гостеприимного хозяина, я отправился в нашу походную караулку. Однако вернуться к исполнению своих обязанностей в ту ночь мне было не суждено.
По дороге я встретил Олега, который увидев меня, явно обрадовался.
– Товарищ генерал лейтенантский! – Он обратился ко мне по одному из моих прозвищ. Его редко кто употреблял, кроме самого Мороза, как известно, Полковника. Остальные ребята меня чаще называли «Нор», от фамилии.
– Пришла посылка, личный состав к приему пищи готов!
– Правда, что ль? А я уже с Дубченко спирта напился.
– Дыхни-ка, – заинтересованно потребовал Олег. Я дыхнул, и мой друг явно остался недоволен результатом. – Это все фигня! Собираемся на сопке, ребята подойдут.
Ребята подошли, и наш банкет затянулся до глубокой ночи. Оказалось, что посылок было даже две, а не одна, и обе укомплектованные под завязку. Подобные «пикники на обочине» мы проводили за территорией лагеря, в сопках, которыми изобиловала Караязская степь. Некоторые из них, довольно высокие, могли достигать нескольких десятков метров. То же самое относилось и к обрывам. Это были, конечно, не те пропасти, которых я пугался во время моего прошлогоднего путешествия по Сванетии, но при падении с высоты метров в пятнадцать вряд ли стоило надеяться на благополучный исход.
Наглядная иллюстрация: вид на сопки снизу вверх и сверху вниз
Поэтому, когда я со словами: «Все, мне пора каррраул раз-ва-дить!» – встал и направился по направлению к живописному оврагу, на краю которого мы пировали, мои друзья, предварительно не тренировавшиеся с начальником химической службы, озадаченно замолчали.
– Нор! – сказал кто-то. Я остановился, хладнокровно развернувшись к обрыву спиной. (При том, что я ужасно боюсь высоты!)
– Дальше не ходи. А то упадешь! – снова сказал этот кто-то.
– Харррашо! – миролюбиво согласился я и потопал к лагерю. Забираясь в караульную палатку, я споткнулся о ее деревянный бортик и со всего размаху грохнулся прямо на моих мирно спящих подчиненных, перепугав их до полусмерти. Воспользовавшись их пробуждением, я сообщил, что мое дальнейшее участие в наряде отменяется, и они будут меняться на постах самостоятельно. «Вы же дорогу помните?» – спросил я и, не дожидаясь ответа, уснул.
Через пару дней история с обрывом повторилась. Причем итог ее был куда драматичнее. Командир ремонтной роты капитан Ковалев и начальник склада НЗ прапорщик Автандил Автандилович Окропилидзе, которого все называли только по имени-отчеству, видимо, тоже получили посылку. Подняв настроение, они сели в один из «Уралов» ремроты и поехали кататься по степи. Прогулка закончилась довольно быстро: «Урал» сверзился вниз в один из оврагов, и капитана вместе с Автандилом Автандиловичем очень долго вытаскивали из расплющенной кабины. Прапорщик Окропилидзе отделался разбитым лбом, а капитана Ковалева пришлось отправлять в госпиталь.
Утром в штабе я наблюдал следующую картину. Командир полка, подполковник Сидоренко, устраивал Окропилидзе публичный разнос. Присутствовали только офицеры. Я уже был не в счет, за эти месяцы окончательно превратившись в неотъемлемую часть штабного интерьера.
– Товарищ прапорщик! – громыхал Сидоренко. – Ваше поведение позорно! Что за бардак вы устроили?
– Какой бардак, товарищ полковник? – Автандил Автандилович делал круглые глаза и задирал брови на самый лоб, только что снова тщательно перебинтованный нашим медбратом Славой.
– Такой! Вы с Ковалевым в пьяном виде угнали и разбили машину!
– Какую машину, товарищ полковник? – ответы Автандила Автандиловича не отличались разнообразием.
– «Урал», черт вас подери! – надо отдать должное командиру полка. Он старался не ругаться матом, тем более если орал на представителей местного населения. Они от этого начинали сильно нервничать.
– Я вас под трибунал отдам! Вы пьяны!
– Никак нет, товарищ полковник!
– Так точно, товарищ прапорщик!
– Никак нет, товарищ полковник! – Окропилидзе сменил тактику.
– Вы пьяны, я вам говорю! У вас, вон, голова завязана!
Прапорщик на секунду замолчал, а потом неожиданно выдал:
– Никак нет, товарищ полковник! Это вам кажется!
Тут я решил, что дальше подслушивать этот несомненно увлекательный диалог с моей стороны будет немного рискованно. И, на всякий случай, спрятался в штабную палатку.
Тот самый грузовик, на котором так неудачно покатались командир ремонтной роты и пропорщик Автандил Автандилович
Разумеется, ни под какой трибунал прапорщик Окропилидзе не пошел. Да и капитан Ковалев, залатав раны, вернулся в строй и благополучно продолжил службу. Если по каждому из подобных поводов наш командир отправлял бы офицеров под суд, скоро в нашем полку никого бы не осталось.
А иногда алкоголь даже приходил на помощь. В один из дней учебных стрельб, не полковых, а дивизионных, то есть когда из пушек палили не все участники учений, а только одно из подразделений, произошла неприятная история. Отличился мой коллега, такой же командир отделения вычислителей из третьего дивизиона. Я-то подключался к боевой учебе только в масштабах всего полка, а когда действовали орудия отдельных дивизионов, то коллеги все рассчитывали самостоятельно. Что-то ребята напутали и один из гаубичных «огурцов» улетел совсем не туда, куда следовало.
