Анатолий Вилинович - Дальнейшие похождения Остапа Бендера
— Где то, что нашел? Смотри мне в глаза. Я все знаю. Куда ты его спрятал?
— Ей-богу, не знаю. Товарищ начальник, вы Савву Фадеевича Морева допросите. Он вам все и скажет, как я нашел, а он тут как тут радом.
— Где клад?!
Допрашиваемый молитвенно сложил руки. Следователь с невнятными ругательствами бегал вокруг него и тыкал кулаками в его лицо. Затем прокашлялся и хрипло заорал снова:
— Где клад? Говори? Где клад? Говори! Против Советской власти пошел?!
Твердослив, держа молитвенно руки отступал то в сторону, то к столу, то к следователю, мечущемуся вокруг него и глаза его были уже в слезах.
— У меня дети, я же не то, а чтобы хозяину угодить за это и отдал, значит, товарищ хороший!
Следователь сел на свое место и стал перелистывать дело. Он несомненно обдумывал, как ему вести себя дальше. И он начал страдальческим голосом:
— Эх, Твердослив, Твердослив… Тут написано, хорошим специалистом был… Сядь, тебе говорят! — вдруг закричал он. — Значит, утверждаешь, что клад нашел все же?
— Ага, копаю, а лопата: звяк, звяк, ну я того, а он тут как тут, как будто был — рядом и смотрел, выходит…
— Кто смотрел, кто, яспрашиваю? Твердослив Григорий?
— Так точно, он самый, хозяин, содержатель артели нашей.
— Ну, ну… — подбадривал допрашиваемого следователь. — Нашел клад? Вопрос понимаешь?
— Так точно, — прошептал кровельщик, — очень даже понимаем. Только я и говорю, а тут хозяин…
— Как его фамилия? Имя, отчество?
— Морев он, да главный артельщик наш, Савва Фадеевич. И огород он мне выделил самый лучший, я и говорю…
— Если ты сознаешься, что выкопал клад и скажешь, куда подевал? Кому продал? И ты свободен, донял? Ну? Сознаешься?
— Сознаюсь, — прошептал допрашиваемый и махнул рукой.
— Вот и хорошо, Твердослив. Я знал, что ты сознаешься. Так где клад?
— Так я же сказал, товарищ начальник. Мне можно идти? — встал кровельщик, повернувшись к двери.
— Постой, постой, ты не ответил на мои вопросы, Твердослив.
— Вы же сказали, чтобы я сознался, я это сделал, что еще?
Следователь вскочил и ударил кулаком по столу.
— Говори, где клад? Кому продал?
— Так я же и говорю, товарищ хороший, — развел руками тот.
Следователь взял лист бумаги и обмакнул перо в чернила.
— Ну-с, Твердослив, теперь мы приступим к официальным твоим показаниям. Кто твой хозяин?
— Морев.
— Кто он?
— Савва Фадеевич.
— Я имею в виду как хозяин? Чем занимается?
— Старший артельщик наш, строителей… и огородников… — добавил Твердослив.
— И ты продал клад ему, значит? — прищурил глаза следователь.
— Нет, почему продал? Копаю, а лопата звяк, звяк, а тут он, хозяин рядом, как будто стоял и ждал этого самого клада.
— Ага, наблюдал, значит, знал, что там зарыто что-то! И дальше что, Твердослив?
— А что? Хозяин все и забрал, что выкопал я, вот и сказ весь о кладе этом, товарищ начальник.
— Так, значит, твой хозяин Морев Савва Фадеевич и загреб этот клад выходит? — выкатил глаза на допри шиваемого умный не в пример другим следователь.
— Так я же и говорю, товарищ начальник. Сознаюсь. А чтобы против Советской власти — никак нет, — зарыдал кровельщик.
Следователь прогулялся вокруг стола и стал насвистывать «Мы смело в бой пойдем». Он молчал, затем отметил пропуск на выход и вяло сказал:
— Ступай, свободен, — протянул пропуск Твердосливу.
Следующим допрашиваемым был артельщик Савва Фадеевич Морев.
А после допроса его, дочь Василисы энкавэдистка Клара получила от своего начальства задание…
Глава X. КРЮЧОК ДЛЯ ВЕЛИКОГО КОМБИНАТОРА
Сидя в небольшом библиотечном зале ВУАКа, Остап листал очередной информационный сборник по нужной ему теме.
Рядом сидела девушка и вела конспект, выполняя студенческое задание, как думал он.
— Будьте любезны, — обратилась она к сидящему рядом Остапу, присмотрите, пожалуйста, за моими бумагами. Я пойду закажу литературу, — встала и направилась к барьеру приема и выдачи книг.
— Обеспечу сохранность, не беспокойтесь, — прошептал ей вслед Остап. Но в душе несколько был удивлен ее просьбой, так как охранять ее книгу и записи не было никакой необходимости в этом тихом зале с малочисленными читателями.
«Очевидно, шатеночка хочет просто найти повод для знакомства, — подумал он. — Ну что ж… Можно и пофлиртовать с ней. Не дурна собой, милая и симпатичная, ничего против не скажешь». Подумав так, он все же протянул руку и взял ее книгу, из которой его соседка так старательно выписывала что-то. Это была довольно увесистая книга без названия. Скорее всего подшивка статей и рефератов прошлых лет. Но каково же было его удивление, когда Остап на титульном листе этой книги-подшивки увидел черный штамп:
«Секретно. Для служебного пользования. Выдается только по особому разрешению».«Ах, вот в чем дело?» — понял теперь яснее причину просьбы соседки великий комбинатор. И хотел было познакомиться с содержанием страниц, но возвратилась соседка с кипой журналов в руках и он положил подшивку на место.
— Интересуетесь тоже? — с улыбкой взглянула на Бендера девушка.
— Да, когда увидел, — указал он на черный штамп.
— Подборка данных о древних ценностях, нумизматике… Есть кое-что и о царских ювелирных шедеврах…
— Да, но об этом имеется и в другой, не секретной информатике… — удивился Остап.
— Но здесь указаны предполагаемые места их нахождения, — пояснила девушка.
Они говорили шепотом, чтобы не мешать другим.
— Значит, предполагаемые места нахождения? — с ударением переспросил археолог-любитель и коммерсант антиквариатом. — Вот уж действительно интереснее интересного, — придвинулся ближе к соседке великий комбинатор.
Через некоторое время девушка уже не выписывала так сосредоточенно то, что она делала до разговора с Остапом. Подавляя в себе смех, она отвечала на шутки и каламбуры Бендера. А он говорил и говорил, не останавливаясь.
Библиотечный зал готовился к закрытию и читатели, сдав взятые книги, покинули его, библиотекарша с нетерпением поглядывала на засидевшуюся пару, а председатель ДОЛАРХа все еще болтал и болтал с Кларой, так звали его соседку.
— Уже закрываем, товарищи, — недовольным голосом объявила библиотекарша.
— Уходим, уходим, сдаем и уходим, — заспешили и Остап, и его знакомая.
Из здания ВУАКа Остап с Кларой вышел под руку. Он долго прощался со своей знакомой, томно глядя на нее в упор. Клара ему улыбалась и, наконец, ушла, попросив его не провожать ее.
Все, что великий комбинатор делал в дни, последовавшие после знакомства с Кларой, Балаганов не одобрял, но молчал. Не выражал свое отношение к этому и Козлевич. Считая, что поскольку молодой мужчина в расцвете сил увлекся девушкой, было вполне естественным.
— Наш председатель влюбился! — говорил Балаганов, видя, как Остап носил букеты роз в библиотеку. — А вдруг женится, что тогда?
— Погуляем на свадьбе, Шура, — поглаживал свои кондукторские усы Адам Казимирович и улыбался.
Бендер продолжал встречаться с Кларой, но не на улице, не у нее в доме, а только в библиотеке. На все его предложения пойти в кино, театр, ресторан и проводить ее домой, девушка со смехом отвечала отказом.
Это все больше и больше заинтриговывало великого комбинатора и он начал искать причину такого поведения своей знакомой. Но как не размышлял, как ни философствовал ни к какому-нибудь определенному выводу он не приходил. «Наверное, замужняя, — говорил себе Остап. — Но почему ей выдают для работы секретную литературу, а мне нет? И то, что она выписывает, не иначе как для служебных дел, а не для студенческих, — понаблюдав, определил он. — На вопрос, где учится? В ответ смех и только, без пояснений. И она не очень-то располагает желанием разрешить мне почитать эти служебные талмуды, — возмущался Остап, когда уже не раз пытался выписать кое-что из них. — Проследить за ней? — спрашивал себя он. — Нет. Могу испортить все дело. Заметит такой мой интерес к себе и даже садиться не будет со мной рядом. Поручить слежку Балаганову, Козлевичу? Ладно, потом», — решил Остап и продолжал свое библиотечное знакомство как и прежде, понемногу все же выписывая нужное ему из секретной информационной подборки. Особенно, когда Клара вставала и шла за новой литературой и в туалет заодно.
Бендер попытался, правда, и сам получить доступ к бумагам, проштампованным «секретно», но председатель ВУАКа отказал ему выдать такое разрешение, объяснив, что это не в его компетенции давать допуск к подобным делам. И что разрешение дается только по указанию НКВД.
Услышав аббревиатуру букв всесильной и грозной организации, в душе Бендера прошептал предостерегающий голос: «Держись подальше, Ося». И он, кивнув головой председателю, что все понял, вышел из его кабинета.
