Роман Трахтенберг - Рома едет в Кремль
Обсудив проблемы необходимой самообороны, защиты от нечистой силы, а также последние события, происшедшие в моей жизни, мы перешли к проработке практических действий, которые необходимо было бы осуществить в ближайшее время. Для оперативной связи нужно было приобрести несколько мобильных телефонов и доработать их у специалиста по современным компьютерным технологиям. Алексеич сообщил мне, что в Москве необходимо будет добыть некоторые приборы из арсенала спецслужб, а в Питере — начать закупать кое-какое оружие. Вопрос о том, где и как я все это буду покупать, он тактично обошел стороной, заверив меня, что в данном вопросе вполне достаточно будет моих личных связей. Точно так же, без особых подробностей, он развеял мои сомнения по поводу моих недоброжелателей из казино «Мефисто». «Вам, в порядке информации, Роман Львович, нужно бы прочитать вот это», — сказал он и дал мне газету «Московский комсомолец». На первой странице в рубрике «Срочно в номер» была небольшая заметка под названием «Бандитские разборки на западе Москвы». Приведу ее полностью: «Вчера в 6 часов 30 минут утра в дежурную часть ОВД „Фили-Давыдково“ позвонил неизвестный и сообщил, что прямо напротив здания ситуационного центра МЧС РФ в кустах у дома № 4 по улице Ватутина находятся трупы двух мужчин с огнестрельными ранениями. Выехавшая для проверки сообщения группа сотрудников ОВД обнаружила два тела, в которых были опознаны находившиеся в федеральном розыске члены так называемой „Многогранной“ организованной преступной группировки, специализировавшейся на мошенничестве, рэкете и похищении людей. Оба были убиты выстрелами в затылок, а на груди у каждого лежали членские карточки казино „Мефисто“. Что удивительно, оба трупа имели одну и ту же особую примету: у них отсутствовали мизинцы на левой руке. Оперативники связывают это двойное убийство с самоубийством администратора этого же казино, которое произошло той же ночью. Попытки допросить директора или кого-либо из учредителей этого игорного заведения успеха не принесли. По словам работников казино, директор первым утренним рейсом вылетел в Швейцарию, а фамилии учредителей были известны лишь ему и главному бухгалтеру, разыскать которого также не удалось. По факту убийства возбуждено уголовное дело. Наши источники в органах внутренних дел считают, что, скорее всего, эти криминальные события являются следствием обострившейся борьбы между преступными группировками, „крышевавшими“ игорный бизнес в столице». Под этой заметкой был еще один материал, который привлек мое внимание не меньше первого. Он назывался «80 % женщин-носителей СПИДа в Москве носят фамилию Иванова». Увидев этот заголовок, я стал чувствовать себя несколько неуютно, поскольку у меня в разное время были определенные отношения с некоторыми дамами, носившими упомянутую фамилию. Дошло даже до того, что я стал вспоминать все случаи незащищенного секса с этими самыми Ивановыми и подумывать о том, чтобы сдать анализ крови соответствующего профиля. Размышления мои прервал Алексеич, посоветовавший более внимательно читать «МК» и другие газеты и обративший мое внимание на то, что эти данные были получены в результате анализа анкет тех, кто проходил анонимное обследование на наличие у него вируса иммунодефицита.
— Вот вы, Роман Львович, сдавая анализ, какой фамилией предпочли бы назваться, если бы такой анализ сдавали? Уж не Трахтенберг ли? И вообще, насколько мне известно, в данный момент вы не страдаете ни одним из недугов, передающихся половым путем…
Слова моего друга несколько успокоили мое разыгравшееся воображение, и я уже было собрался отдать газету обратно, как вдруг заметил, что «Московский комсомолец» был датирован завтрашним числом. Когда я обратил на это внимание Алексеича, он коротко бросил:
— Опечатка, наверное, — забрал газету и, крепко пожав мне руку, поспешил откланяться…
А подготовка к историческому противостоянию российских и эстонских футболистов и, соответственно, футбольных болельщиков шла полным ходом. Граждан с черно-бело-синими флагами и другой эстонской символикой в городе было немного. Они почти растворились в массе «зенитчиков» и приехавших поддержать россиян болельщиков из других городов. Только одна группа молодых эстонцев из пятидесяти-шестидесяти человек, приехавших в индивидуальном порядке и собравшихся в пивном баре на Малой Охте, выглядела способной противостоять бойцам «Невского фронта» — самой радикальной питерской группировки. Эти ребята, одетые в одинаковые черные куртки и джинсы, потягивали пиво, неторопливо обменивались фразами на эстонском, изредка звонили куда-то и получали ответные звонки. Конечно, у всех были какие-то предметы болельщицкого обихода: шарфы национальных цветов, бейсболки, флажки, значки и пр. Но серьезность молодых людей наводила пытливого наблюдателя на размышления об истинном характере этого необычного собрания. И не зря: с каждой минутой пополнявшаяся группа была боевым отрядом «Память „Эрны“» имени Альфонса Ребене — штандартенфюрера СС, в годы Второй мировой войны командовавшего дивизией, состоявшей из эстонских легионеров. Кандидатов на поездку в Питер отбирали тщательно. Каждый из них должен был владеть тем или иным видом боевого искусства либо быть спортсменом — боксером, борцом или просто физически крепким и решительным гражданином эстонской национальности. Финансовая сторона путешествия обеспечивалась фондом «Эсти легион», учрежденным для «сохранения боевых традиций эстонских легионеров» рядом бизнесменов, близких к правому крылу местного парламента. Но формально «Память „Эрны“» не была связана ни с упомянутым фондом, ни с какой-либо правительственной либо неправительственной организацией. Название отряда происходило от разгромленного в 1941 году Красной армией и загнанного в болото десантно-диверсионного отряда «Эрна». Тем не менее, как оставшихся в живых членов «Эрны», так и упомянутого выше Альфонса в Эстонии считают национальными героями, ставят им памятники и ежегодно проводят вместе с войсками НАТО в их честь военную игру «Память „Эрны“», совершая марш-бросок и купаясь в болоте.
Планом, подробности которого как раз обсуждались в баре на Малой Охте, было предусмотрено создание во время футбольного матча мощного «кулака», способного не только прорвать милицейский кордон между «эстонским» сектором и местом дислокации «Невского фронта», но и нанести не ожидающим от «горячих эстонских парней» профессиональной драки «невским» как можно больший урон. Сигналом к началу «битвы» должен был стать первый забитый мяч. При этом неважно, в чьи ворота он влетит.
К этому времени вернулся и Шурик, которого Алексеич посоветовал мне держать при себе в качестве охранника-водителя. Он был очень впечатлен посещением музея пыточного искусства в «Крестах».
— Надо же, — говорил он, — какая изобретательность при минимуме доступных сил и средств! Современная криминальная молодежь, как выяснилось, может использовать для пыток любой бытовой прибор: от пылесоса до парогенератора. Тут тебе и кофемолки, и измельчители, и кофеварки капельного типа, и мясорубки. Единственное, что смущает, это отсутствие собственного ноу-хау. Я вот упоминал, Роман Львович, что во время инквизиции было огромное разнообразие пыток и различных орудий, специально разработанных для их исполнения. А вот наши специалисты почему-то ленятся и предпочитают, хотя с выдумкой, но использовать уже готовые аппараты. Все-таки это вторичность — минимум настоящего творчества!
К семи часам вечера Питер как будто вымер. Тридцать тысяч самых преданных и удачливых болельщиков заполнили стадион «Петровский», а остальные либо смотрели игру против эстонской сборной в спортивных барах, либо просто сидели дома у телевизоров. А на футбольном поле пока было все спокойно. Ушедшие в глухую защиту эстонцы неторопливо катали мяч на своей половине поля, пытаясь как можно позже пропустить мяч от россиян. Лишь полузащитники сборной Эстонии Александр Дмитриев и Сергей Терехов передвигались по полю значительно быстрее своих товарищей по команде, но мяча почему-то не получали. Более того, при каждом удобном случае игроки в сине-черно-белой форме предпочитали выбить мяч подальше, желательно за пределы поля. Так продолжалось почти до конца первого тайма. А потом, когда часы на табло стадиона показывали семь часов сорок минут, Владимир Быстров отобрал мяч у замешкавшегося эстонского стоппера, набрал скорость, проскочил в штрафную площадку и сделал великолепную передачу на набегавшего слева Аршавина. Тот легким движением протолкнул мяч вперед, сделал шаг и резко ударил. Мяч затрепыхался в сетке эстонских ворот, и Андрей начал свой знаменитый победный забег с пальцем, приложенным к губам…
Трибуны как будто обвалились. В фанатских секторах загорелись тайком пронесенные на стадион файеры, заревели дудки, барабанный бой и звуки трещоток дополняли крики болельщиков российской сборной. И в этот момент торжества россиян полторы сотни бойцов отряда «Память „Эрны“», сидевшие кучками в 16-м секторе, встали, построились в боевой порядок и плотной группой пошли на не ожидавшую ничего подобного жиденькую цепь милиционеров. В одну минуту она была смята, и эстонцы стали перелезать через барьеры, отделявшие их от 15-го сектора «Невского фронта». Увлеченные отмечанием забитого гола, питерцы заметили опасность слишком поздно, когда первые болельщики, сидевшие ближе всего к противнику, стали один за другим падать под нокаутирующими ударами боксеров, которые составляли авангард «Эрны». Отряд северных соседей шел почти классической «свиньей»: самые сильные и крепкие бойцы были на острие и по краям клина, врезавшегося в «невских», а те, кто был послабее, толпились в середине. У эстонской «свиньи», в отличие от практиковавшейся псами-рыцарями, даже были своего рода «уши»: справа и слева от «рыла» шли по паре почти двухметровых блондинов, — они били кулаками, как молотами.
