Владимир Чекмарев - Байки о шпионах и разведчиках
Старичок был безвредный, единственно обожал рассказывать всяческие легенды времен гражданской войны и за ужином рассказал о сэре Перси Блейкни*, по прозвищу Алый Первоцвет, который доставил столько неприятностей «синим» и этот персонаж подсказал княжне дальнейшую форму поведения. На импровизированном совете, который состоялся в малой гостиной, как раз обсуждалось, каким образом, пустить по городку слух, что в узилище находится никто иной, как Алый Первоцвет и тут все присутствующие увидели в дверях старого управляющего, обратившегося в статую богини Изумления. Запинаясь и лихорадочно глотая воздух, старик бормотал не переставая: «Так неужели, благородный узник в ратуше, это и есть сэр Перси Блейкни» — , так у них появился серьезный союзник. У Мориса, не смотря на помешательство рассудка, были в городке определенные связи и все это были ярые противники Корсиканца, как впрочем и большинство местных жителей, ведь это была Вандея. Так что и слух о плененном Алом первоцвете был пущен среди нужных людей и в трактир приняли новую служку по имени Гретхен.
Анастасию в данной ситуации злило, не сколько изменение внешности, сколько превращение фигур с помощью подложенных тряпок ы в нечто квадратное, но иначе было нельзя, корзинку с провизией охрана осматривала тщательно, а вот личного досмотра не было, так что пистолеты, пилки и золото, она нашла где спрятать. Мастер Кунерт блестяще справился с задачей, князь не узнал Анастасию (сорочку для дня казни, Куннерт тоже обработал так как надо). Главное было, что бы князь в утро казни смочил сорочку водой в районе сердца и тогда на глазах толпы сработает старая легенда.
У управляющего Мориса, нашелся в подвале интересный арсенал, Анастасия и её люди, позаимствовали оттуда несколько весьма не плохих, магазинных* арбалетов, и даже успели их пристрелять (Княжна была весьма рада, так во время появившейся замене, своего утерянного в Нанте оружия), так что к утру казни, было все готово, цели определены, задачи поставлены и люди расставлены.
Когда повозка с приговоренными въехала на площадь, народ оживился, но каких то особых шевелений либо выкриков не было, единственное что показалось бы странным стороннему наблюдателю, так это восхищение в глазах женщин, смотрящих на торговца Дюкло, выделяющегося среди других приговоренных белоснежной сорочкой. Повозка остановилась у эшафота и первым на него взошел Дюкло. Чиновник суда стал читать приговор и вдруг толпа ахнула, на груди у приговоренного, прямо напротив сердца появилось алое изображение сердца и креста, старый знак шуанов, помощник палача, выхватил саблю с явным намерением ударить приговоренного, но в лоб ему внезапно вонзился короткий арбалетный болт, красного цвета. В это же время с маркиза и его соратника, как по волшебству спали оковы, в воздухе ещё и ещё зажужжали арбалетные стрелы, и палач, судья, охранники в момент превратились в дичь, в руках маркиза сверкнули пистолеты, к эшафоту люди с лицами замотанными платками уже подводили лошадей, жандармы, будучи людьми местными и опытными, притворились собственными статуями. И когда кавалькада уносила спасенных и спасителей, толпа ревела размахивая руками и шляпами: «Да здравствует Алый первоцвет!».
Второе что Анастасия спросила у князя, когда они спустя несколько часов спустя, встретились в добром десятке лье от Мюзуна (первый вопрос был о пакете), как ему понравилась девица принесшая для него новую сорочку. Вопрос она задала шепелявя и весьма повеселилась при виде изумленного лица друга и в ответ на его слова благодарности, сказала добавив лукавинку в улыбку: «Я так привыкла спасать вам жизнь мой друг, что даже боюсь длительных расставаний с вами, ибо тогда, мне будет этого не доставать».
ВЕНЕЦИЯ
Анастасия и князь Голицин стояли, прижавшись к стене старого припортового палаццо*, стоявшего возле старой гавани на восточной оконечности острова Мурано. Массивные двери были, увы, были заперты изнутри, ближайшие окна были на высоте в два человеческих роста, а по площади, залитой лунным светом, грозным полумесяцем на них надвигались итальянские жандармы.
Два двуствольных пистолета и стилет у княжны, два кавалерийских пистолета и сабля у князя — это было, конечно, большой силой в их руках, но полторы дюжины жандармов было многовато даже для них. Они, не сговариваясь, посмотрели друг на друга, а потом во внезапном порыве поцеловались. «Наш первый и последний поцелуй», — грустно усмехнулся князь, а княжна, нежно посмотрев на князя, и укоризненно покачав головой, промолвила: «Что мы знаем о судьбе, милый, и путях нам предназначенных». Тыльной частью ладони, затянутой в тонкую перчатку, погладила его по щеке, после чего стала взводить курки на своих пистолетах. Жандармы, загоготавшие, увидев их целующимися, двинулись вперед. А за три месяца до этого в Париже.
Голубиной почтой княжна получила срочный вызов от Чернышева, через час она уже была на конспиративной квартире, где Чернышев нервно мерил шагами небольшую полутемную залу, освещенную только камином и одним двойным канделябром. Как только Анастасия туда вошла, сердце её забилось: у ломберного столика сидел князь Голицин. Завидев княжну, Голицин встал и поклонился, и сердце княжны забилось еще сильнее, когда она увидела блеснувшую в глазах князя радость. А Чернышев сразу перешел к делу:
— Друзья мои, вам надо ехать в Венецию, дело — сверхважное и не требует отлагательств. О частностях вам сообщит некое лицо, прибытия которого я жду с минуты на минуту.
Старинные башенные часы, стоящие в углу кабинета, стали отбивать полночь, и тут со скрипом стал поворачиваться книжный шкаф, и из открывшегося проема в стене выдвинулась тень, оказавшаяся человеком, закутанным в темный плащ. У князя появился в руке пистолет, у княжны сверкнул в изящной деснице стилет, а Чернышев рассмеялся и произнес: «Генерал Моро* в своем амплуа: как всегда зело стремителен и зело внезапен». Это был знаменитый генерал Моро, якобинец, ярый враг любой тирании, герой республиканских войн и глава одного из самых таинственных обществ — общества Иллюминатов, подспудно влияющего на судьбы Мира.
Новый гость небрежно скинул плащ на спинку кресла, поклонился княжне и, заложив руки за спину, приступил к изложению задания.
В 1500 году Леонардо да Винчи изготовил так называемую «Китайскую шкатулку», некий артефакт, изготовленный из слоновой кости, золота и неизвестного камня, которому приписываются некие невероятные качества. Шкатулка эта находится в Венеции, и Талейран очень боится, что о ней узнает Наполеон, а если она попадет императору в руки, удача его и так не малая, будет еще в большем градусе. Тут, конечно, весьма много мистики, но, тем не менее, шкатулку эту надо изъять и переправить на корабль, который будет во время Венецианского карнавала ожидать на рейде. О местонахождении шкатулки сообщит на месте агент «Летучая мышь», костюмы, по которым она вас опознает, доставят сюда через час, все детали передачи шкатулки на корабль тоже у неё. Отдав военный поклон, генерал скрылся в потайном ходе, который за ним закрылся с таким же скрипом, с каким и открывался.
Паузу нарушил князь Голицин: «Так ведь генерал Моро сейчас должен быть в Америке!», На что Чернышев с иронической улыбкой ответил: «А он и есть в Америке», и поднес палец к губам.
А потом была Венеция.
На Венецианский карнавал Анастасия прибыла как гостья самого Евгения Богарне, короля Италии. Родственники императора благоволили к баронессе, зная, что она — противник Жозефины. Группа была из пяти человек: князь Голицин, Маленький Фриц, Мастер Кунерт, Марта и сама баронесса Анастазия фон дер Пфаннкюхен. Плюс отдельно от них, но все время рядом, присутствовали трое добрых молодцев из гвардейцев Голицина под командованием ротмистра Говорухи-Отрока. Карнавал уже кипел ярким фейерверком и, как и было условлено, Анастасия и князь в карнавальных костюмах от Моро и, до неузнаваемости загримированные Мастером Кунертом, прогуливались около дворца Дожей, прикрывая лица масками в виде золотых солнц, — это был один из опознавательных знаков. К ним подошла черноволосая девица в костюме цыганки и с брошью в виде золотой летучей мыши на платье, такие же бляхи были на костюмах наших друзей, — это был пароль. Цыганка увлекла их в переулок к каналу, где уже ждали две гондолы.
В старинном палаццо всей команде отвели комнаты на третьем этаже, так как на первом и втором было слишком сыро, а Вероника, так звали связную, забрав Фрица и Говорухинских молодцов, куда-то уплыла на одной из гондол, но перед этим случился казус.
Вероника разговаривала с окружающими на немецком, итальянском и французском языках, но когда Голицин тихо сказал Анастасии по-русски, что эта брюнетка не вызывает у него полного доверия, на это Вероника, обернувшись в его сторону, на чистом русском языке, с легким московским аканьем, спросила у княжны, а почему, мол, такая умная и красивая барышня возит с собой такого недоверчивого сударя. Оказалось, что Вероника родом из Москвы, будучи с родителями в Берлине, она вышла там замуж за немецкого офицера вместе с которым теперь борется против деспотии Корсиканца.
