Ф. Илин - В море – дома! Славный мичман Егоркин
– Так точно!
– Ну, вот – неси вахту дальше!
– Да, Сергей Константинович, ты и мизантроп! – потянув за руку Сергея, вполголоса сказал командир: – Вон, «птицеловов» по юту походя размазал, совесть у них искал, теперь вот поэт под руку подвернулся… Нет бы – подбодрить – у вас единственное военное училище, где русский и литературу преподавали, как я слышал, а ты… – укоризненно покачал головой Жеребчиков, вышедший проверить вахту и покурить – заодно.
– Да, преподавали, и преподаватели у нас были классные… – Васильцев припомнил с ностальгической грустью свое киевское прошлое.
– Наверное, не тебе чета? Знаний тебе книжками по башке не вбивали?
– Как сказать, да уж, наверное! Во всяком случае – не на этой кафедре! – согласился Сергей и обратился к сигнальщику: – Пиши, Баранов, если охота – только один совет – читай сначала сам, оч-че-нь внимательно, и думай, что в итоге получилось! А то… Есть такая болезнь – графомания называется, заболеешь – и мозги высохнут, думать нечем будет! А то пишут стихи – все, кому не лень! Вот не пиши стихов – и прослывешь оригиналом! А то некоторые «Казбек» для этого курят… Долго – пока окружающие этого не заметят!
– А другие – ногами-руками по-японски машут – подхватил Жеребчиков… И вообще, полагаю, что люди постепенно надоедают даже людоедам! От тесного общения…
Посмеялись… Васильцев тоже закурил – когда на вахте и дежурстве, то сигарета – это не просто дань вредной привычке, это еще и пять минут вахты – на фиг!
Командир корабля и его замполит тогда и думать не думали, что где-то совсем не далеко, в северной части полигонов боевой подготовки флота, как раз закончились очередные торпедные стрельбы флотилии атомных подлодок. А их последствия существенно разнообразят завтрашний день. И не только славному экипажу капитан-лейтенанта Николая Жеребчикова, но и многим дядям с шитыми звездами на погонах. И даже МИД всего Союза будет этим озабочен. Знать бы, где упадешь, так и о соломке бы наперед позаботился… но кто знает? Вот поделись своими перспективными планами вслух – и ничто не исполнится. Уже было! И жизнь была бы скучнее… Иной раз – скука это – благо!!.
Глава 7. Как промахнулся торпедолов. У пяти нянек рулевой без глазу…
Хоть до дома и подать рукой, не найдешь туда дороги, коль с дурною головой…
Итак, стрельбы подлодок шли по плану – и противолодочные, и по надводным кораблям. А сколько этих стрельб было за последние два дня! Ангары катера-торпедолова были набиты стальными сигарами с практическими «головами», всех типов. На некоторых из них до сих пор мигали сигнальные лампы. Команда торпедолова сноровисто собирала их по всем полигонам, укладывала эти металлические холодные «чушки» на стеллажи и порядком умаялась, и морально, и физически. Но, наконец, их командующий передал приказание торпедолову топать в Загрядье, на торпедо-техническую базу, притаившуюся за одним из колен в Сосновой губе и сдать туда практические торпеды на исследование. От результатов этих исследований будут зависеть оценки боевых упражнений подлодкам, и, следовательно, результаты за учебный год. Важное дело!
Прибравшись на палубах и в настройке, команда повела свою посудину в назначенную точку, получили добро всех положенных оперативных дежурных. Кораблик весело бежал себе назначенным курсом, распустив за собой белые усы бурунов, убегающих прочь от форштевня. Стояла, как уже говорилось, белая-белая, но глубокая ночь. Всем смертельно хотелось спать – сказывалась многодневная усталость и рваный, короткий сон лишь иногда. А кроме команды на борту были еще флагманский минер в звании капитана первого ранга – старший на борту, флагманский штурман одной из дивизий и еще несколько заинтересованных в исходе торпедных стрельб офицеров. Понятное дело, с каютами на катере проблемы, но место, где прикорнуть на и вытянуть усталые ноги, найти было можно.
С чувством исполненного долга, все так и сделали. А в кубриках уже вовсю стоял заливистый храп аж плафоны дрожали! Сам старший на борту, в уступленной ему хозяином, каюте командира катера, храпел так, что в соседней каюте капитану морской ракетоносной авиации, приписанному на учения для согласования действий, снился сон, что он стоит на старте и слышит гром двигателей стартующего бомбардировщика, только тот что-то долго не взлетает… Вот такие бывают ассоциации от посторонних ночных шумов. Да! А у вас?
Командира катера сон тоже сморил, и он, спустившись вниз, пристроился в рубке, около крошечного прокладочного стола. Наверху остался один рулевой – матрос, прослуживший целых полгода. Сам! Ибо его командир отделения передвинул свою вахту на более позднее время – без ведома понадеявшегося на него командира, конечно. Словом – все как положено – если какое-то нарушение допускает командир, то далее нарушения рождаются сами собой и идут снежным комом! И еще – суммарный вектор всех случайных нарушений всегда направлен в сторону большей аварии или неприятности – если мягко сказать.
Как сбился курс – точно никто не знал. Скорее всего, рулевой просто прозевал поворот, а вахтенный офицер не вовремя задремал. Ага – на вахте – оно всегда не вовремя! А что – берег далеко, цели – ни одной в целой округе, море – спокойное, почти полный штиль и видимость – сто на сто! Отсюда и спокойствие.
Вот так они и «ехали». Долго ехали, надо сказать! И ушли они потихоньку за «линеечку», то есть – за госграницу и вперлись прямо в территориальные воды соседнего государства, мало того, стали даже пытаться заходить в какую-то их рыбацкую гавань.
Надо сказать, соседи тоже проявили беспечность. Их посты и сторожевые корабли мирно наслаждались предутренним сном.
Кому мы, на фиг, нужны? Примерно так думали они себе сквозь предательский сон на вахте. Главная их забота – чтобы наши рыбаки не влетели в их воды в погоне за косяками трески, и не хапнули рыбки из чужой квоты. Но тех даже за горизонтом видно не было… Не сезон, однако!
Утро, тишина, море – зеркалом… Радио – молчит, светом никто не вызывает – авиация не балуется, «Машка» уже куда-то ускользнула, еще бы! Она вперед всех узнает, что мероприятия закончились!
Старший на борту проснулся – сработал био-гидро-будильник. Бегом посетил гальюн, всполоснул лицо прохладной водой, вытер его большим накрахмаленным носовым платком. Сложил его аккуратно – еще пригодится!
И лишь после этого поднялся на ходовой, в самом приятном настроении, разминая на ходу болгарскую сигарету. (Тогда, пожалуй, это был лучший выбор – ибо выбора особого-то и не было!). Лучше бы он обошелся без этого «барства» и поднимался на мостик тоже бегом! Но кто знал?
– Ну, что? Скоро там Загрядье?
– Скоро, скоро! – успокоил его рулевой: – уже крыши видны, товарищ капитан 1 ранга!
Тут холодная испарина враз прошибла товарища капитана 1 ранга. Зека предательски дернулась – дурное предчувствие холодом поползло, и волосы встали дыбом. Сигарета растеклась между пальцами мелким порохом.
– Что-о-о? Крыши? – испуганно вскрикнул он и вскинул голову.
Достаточно было одного беглого взгляда на берег – влипли! Вся штука в том, что крыши в Загрядье можно было увидеть, лишь предварительно обменявшись позывными с парой постов, дозорным кораблем, да и пройдя минут тридцать узкой и длинной губой, куда еще надо попасть по створам.
А тут – вот они – крыши! Ярко-красные черепичные крыши на одно-двухэтажных аккуратных домиках, рассыпанных на берегах. Веселенькие такие, разноцветные хатки. Но совершенно не наши! Причалы с крошечными рыбацкими суденышками и… серые патрульные катера береговой охраны! Мать-мать – мать! Вот это поспали! Разбираться будем потом!
– Лево на борт! Вперед – самый полный! В машине! Просыпайтесь – подъем, тревога! Матерь вашу так – раз-эдак! Самый полный вперед и еще чуть-чуточку!
Услышав его вопли по внутренней связи, на ходовой мостик высыпали все! В том числе и те, кто должен был не допустить всего этого…
Штурман лихорадочно определял место – технических средств навигации было маловато, но берег – вот он – весь в ориентирах! Маяки, знаки (правда не светящиеся по случаю летнего времени) горные вершины и те же крыши – определяйся – не хочу!
Тут проснулись хозяева, удивившись, чего это непонятное суденышко истошно взвыло и рвануло прочь из фиорда. Чего это у нас не понравилось?
Потом с трудом, но – все же дошло. На патрульных катерах стали шевелиться! Они просто не сообразили, не прониклись – какое счастье им валило в руки, с высокопоставленными офицерами, с новыми торпедами, со сводами по опознаванию и прочими интересными документами!
Но – тоже проспали! Сон – враг удачи, вот уж воистину! Местное командование очень бы хотело, чтобы все сошло по-тихому, и отпустить катеришку с миром. Но зрителей обоюдного ляпсуса военных моряков было многовато – рыбаки как раз собирались выходить в море на полутородесятках шхун.
