Сергей Боровский - Уроки переносятся на завтра
Настало время достать блокноты и записывать — ни в одном учебнике такого материала и быть не могло.
- Смысл жизни заключается в его поиске, - безапелляционно объявил Атилла после краткого вступления. - Разумная тварь, именуемая человеком, во что бы то ни стало хочет знать, для чего родилась, и куда после смерти денутся плоды её деятельности.
«Ну, допустим, - отразилось на лицах слушателей. - Дальше что?»
- И тут я бы поделил всех людей на три категории, - продолжил Атилла. - Первая — это те, которые честно ищут, душевно мечутся, так сказать. Пишут романы, становятся проповедниками, совершают революции, включая научно-технические. Каждый свой шаг они переосмысливают и подвергают сомнению. Не знают жалости ни к себе, ни к окружающим.
- И находят? - раздался вопрос из зала.
- Бывает, что да.
- А потом?
Атилла с сожалением развел руками:
- Обычно такой образ жизни приводит к хроническому запою.
- Почему?
- Ну как же! Смысл найден, значит, дальнейшая жизнь становится бессмысленной. Так ведь?
- А те, которые не нашли?
- Продолжают искать. Но всё равно заканчивают запоем, когда иссякают силы и наступает неизбежная усталость.
- Получается, никакой разницы?
- С точки зрения результата — никакой.
Новизна мыслительного подхода Атиллы никого не оставила равнодушным.
- А другие категории?
- А, ну да! Вторая — это те, которые ничего не изобретают сами, но выбирают из предложенных вариантов.
- Как в магазине? - предположил Лёха.
- Точно! Берут, что есть на полках.
- Например?
- Посадить дерево, построить дом...
- Вырастить сына?
- И его тоже. Как вы понимаете, дорогие мои, пьянство здесь ещё более неизбежно. Они сомневаются: то ли выбрали, не переплатили ли.
- Таких большинство, - горько резюмировал Толян.
- Не спешите с выводами, уважаемые коллеги. Мы ещё о третьей группе ни словом не обмолвились.
Народ затаил дыхание.
- Последняя категория вообще не занимается такой ерундой, как поиск смысла жизни. Но поскольку человеческая сущность не позволяет им полностью самоустраниться от этого вопроса, они только и делают, что отвлекают себя от него.
- Горьким? - догадался Серега.
- А чем же ещё?!
Повисла тягостная пауза, которую прервал Ваня Жилкин.
- Как-то ненаучно, - возразил он.
Серега пошёл дальше и обвинил Атиллу в надувательстве.
- Нет, я ещё могу себе представить, чтобы все поголовно пили, - сказал он. - Но чтобы тебя допустили к защите с такими тезисами...
- Ты что, мне не веришь? - обиделся самозванец.
- Нет.
Атилла вскочил с места и ринулся в прихожую выворачивать карманы телогрейки.
- Сейчас, - приговаривал он. - Сейчас.
- Что ты ищешь?
- Удостоверение кандидата наук.
- Ты же его в карты проиграл, - съехидничал Шнырь.
- Разве?
- Ну да.
Компания покатилась со смеху.
- Атилла, может, ты и аборты умеешь делать?
- Женщинам — нет.
Балаган продолжился, а Шнырь между делом прильнул к командирскому уху.
- Ваня, - доверительно прошептал он. - Так дело не пойдёт. Ещё парочка дней, и твои бойцы начнут мародёрствовать. Армия разлагается у нас на глазах.
- Да я и сам вижу! - воскликнул Иван, ни о чём таком и не думавший. - А что делать? Рыть окопы?
- Эх, молодёжь! - упрекнул его Шнырь. - Отправь активистов с обходом по комнатам. Пусть все видят, что мы не дремлем и помним о каждом.
- А повод?
- Да хоть биографию выспросить. Главное — постоянно мозолить им глаза. Чтобы они чувствовали у себя на горле вездесущую любящую длань.
Глава 23. Дед Магдей и его команда
В первый же вечер пребывания в общаге, когда ББМ беспечным первокурсником порхал по коридорам, изучая входы и выходы, его остановили где-то в районе умывальника двое угрюмых типов перезрелого возраста.
- Земеля, - попросил один из них, одетый в облегающую белую маечку, трещавшую под упругими бицепсами. - Одолжи три рубля до стипендии.
При этом он вульгарно положил свою увесистую руку на плечо ББМ и потрепал его по холке — ничего такого, выходящего за рамки приличий. Однако уже в следующую секунду качок обнаружил себя отдыхающим на немытом кафеле в очень неудобной позе. Где-то рядом, судя по звуку, упал мешок картошки, и в размытом предмете, оказавшимся прямо у него перед глазами, он узнал изящный кроссовок товарища.
С того самого момента за ББМ укрепилась репутация бескомпромиссного, хотя и туповатого бойца, напрочь лишённого дипломатических навыков. Собственно, и кличку-то свою — ББМ — он получил именно тогда.
С детства вкусивший, что такое предательство, несправедливость и жестокость, он раз и навсегда решил во всём полагаться только на силу своих рук и быстроту реакции. Занятия каратэ в подпольном клубе окончательно раскрепостили его и дали навыки, необходимые для выживания в джунглях, официально именуемых социумом.
Его любимым развлечением было подойти к кому-либо и попросить:
- Ну-ка, ударь меня.
Тот, кто видел ББМ впервые, всячески тушевался, а кто знал, смело выполнял эту диковинную просьбу. ББМ с легкостью уворачивался и даже не пытался ударить смельчака в ответ. По его мнению, только преодоление реальной угрозы вело к совершенству боевой формы.
Прокол случился с ним только однажды. Кто-то из сокурсников подтолкнул к нему для знакомства скромного, молчаливого паренька. Достаточно крепкого на вид, но не агрессивного. На лекциях он вечно сидел где-нибудь с краю или в углу, и потому благополучно оставался незамеченным. Даже в общаге он жил в самой крайней комнате на самом верхнем этаже, куда не ступала человеческая нога.
- Ударь меня, - попросил ББМ в качестве почина.
Парень не удивился, но повёл себя несколько оригинально.
- Давай, я лучше сломаю тебя пополам? - выступил он со встречным предложением.
- Попробуй, - согласился ББМ, изнывая от любопытства.
Парень молча скрутил его, как и обещал, словно собирался засунуть ББМ в маломерный чемодан.
Они немедленно подружились, и с той поры парня стали называть Железным, хотя многие знали о его феноменальной силе задолго до инцидента — ещё на первом курсе, когда студентов подвергли медицинскому осмотру, Железный лёгким движением кисти сломал механическое устройство для измерения силы рук. Доктор долго искал разбросанные по всему полу пружинки и болтики, соображая, что написать в ведомости. Остановился на максимальной цифре, обозначенной на шкале прибора. К следующему агрегату, измеряющему объем легких, Железного не допустили.
Несмотря на врожденную скромность, Железный любил развлекаться, истязая товарищей рукопожатиями. Всякое приветствие сопровождалось хрустом костей и стонами, отчего студенты старались избегать лишних контактов с силачом. Добавим к этому проблемы потоотделения, и станет ясно, почему Железного не окружали толпы поклонников его таланта.
Чуть ли не единственной забавой, куда его регулярно приглашали, была покупка водки «на тачке»*, поскольку именно там Железный проявлял свои лучшие качества, принося пользу. После совершения сделки он обычно говорил таксисту:
- Ну, мужик, спасибо тебе. Выручил.
И протягивал руку.
- Ты чего это? - испуганно говорил водила, как только оказывался в капкане. - Отпусти!
* Советские таксисты приторговывали водкой с колёс, когда закрывались вино-водочные магазины. Цена одной бутылки превышала десять рублей. Студенты являлись основными потребителями этих услуг.
Железный улыбался и жал ещё сильнее. Через минуту неравного противостояния водитель сам предлагал пересмотреть их договор, и бутылка уходила по цене, ниже магазинной.
Нужно ли говорить, что убойный тандем Железного и ББМ блистал славой не только в общаге, но и далеко за её пределами? Мудрый Дед Магдей пригласил их к себе на «коробку», под своды 228-ой, и они с радостью согласились разделить с ним пищу и кров. Запахи Железного от Деда надежно защищали его прокуренные усы, намертво закрывавшие доступ свежего воздуха, а у ББМ этому мешал сломанный в четырёх местах нос, так что поводы для разногласий у них отсутствовали напрочь.
Втроём они представляли из себя силу непобедимую, обладающую непоколебимым авторитетом. Любая драка или инцидент в общаге происходили при их непосредственном участии. Они выступали миротворцами, наказывали виноватых, раздавали почести и благодарности. Не удивительно поэтому, что гонцами по комнатам Ваня Жилкин отправил именно их.
- Прощупайте, как у людей настроение, - дал им инструкции Шнырь. - Приглядитесь, не страдает ли кто от упаднического духа. Ободрите нужным словом, если что.
- Ясно! - заверил Дед Магдей.
До вечера они успели обойти все четыре жилых этажа, аккуратно занося в тетрадку разнообразные сведения, в том числе и о тех дверях, которые почему-то не открылись перед ними.
- Значит, так, - внушительно начинал Дед Магдей. - Положение тяжелое. Ситуация критическая. Что умеешь делать?
