Дмитрий Стародубцев - Вытхуянцы в Сочи
Зебр рубил сплеча по тарелкам и барабанам. Жирафф, нацепив очки, довольно сносно управлялся с клавишными. Белка была на «ты» с гитарой — один в один Земфира. Осёл на ходу слагал песенные строчки и ещё успевал раздавать друзьям листки с очередными куплетами. И всем этим несусветным действом дирижировал сидевший в кресле Бегемот, размахивая сигарой, словно дирижёрской палочкой.
Вокруг вытхуянцев уже были сотни людей. Они танцевали и подпевали. Виват, Сочи!
А в небе военные самолёты рисовали цветными реактивными струями олимпийские круги, символы города, моря и сердец, влю-блённыхв этот заповедный край.
— …Гляжу, на горке, вместе с детьми, Зебр стоит, — рассказывала Белка вытхуянцам, — очереди своей дожидается, чтобы по желобу в бассейн съехать. У детишек вот такие лица… — Белка состроила мордочку глупой щенячьей радости. — И у Зебра точно такая же рожица! — она опять показала. — Один в один! А потом он чуть не подрался с мальчишкой из-за резинового баллона. Я со смеху чуть не померла!
Вытхуянцы надорвали животики. Зебр обиженно пробурчал:
— Над кем смеётесь? Над собой смеётесь!
В веселье не принимал участия только Осёл. Он лишь горько вздыхал и безнадежно поглядывал в сторону закрытого на замок ларька-апельсина.
— Чего коматозишь, братишка? — Зебр подкрался к Ослу и приложил к его разгорячённой спине ледяную банку с пепси. Тот подскочил. — А я тебя предупреждал: любовь — это тебе не порножурнальчик на лекции полистать!
— Я так и знал, что тщетны все надежды!
Ведь я самонадеянный невежда!
Мне вместе с Ней, увы, друзья, не быть!
Я должен всё скорее позабыть!
Я ухожу, я каюсь, я прощаю!
Я больше ни на что не уповаю!
Мне остаётся лишь всплакнуть в тиши
Своей больной, истерзанной души!
И наш одержимый поэт в отчаянии отвернулся. Вытхуянцы зааплодировали.
Зебр допил пепси и отшвырнул через плечо пустую банку.
— Мне тоже тут с утра навеяло, — сообщил он и принял позу пламенной декламации: — У лукоморья дуб взбесился! Сожрал кота и застрелился!
— Зебр, ты дурак! — Белка бросила в него скомканную обертку из-под мороженого. — Осёл переживает, а ты?! Его поэзия — это же так интимно!
— Вот, я помню, в прошлом годе, — попытался встрять в диалог Жирафф, — пошли мы на Медвежье болото по ягоды.
— Да ладно, не обижайся, братишка, я пошутил, — перебил его Зебр и дружески похлопал Осла по плечу. — Все знают, что ты гений. Правда, непризнанный. Ну ничего, после смерти, годочков этак через сто, тебя обязательно признают! Зуб даю!
Бегемот протянул полосатому остаток сигары, затем при помощи Жираффа передвинул свой лежак в тенек.
— Уж больно пессимистическое пророчество! — прокомментировал он. — Если бы мы в Вытху-яндии подобным образом анализировали наши социально-экономические перспективы, давно бы все перевешались на Кривом дубе.
— А что? — Зебр во всю силу легких затянулся окурком и с наслаждением выдохнул, на мгновение пропав в дымовой завесе. — Лучше горькая правда, чем серпом по яйцам! Стихи сейчас читают только те, кто их пишет. Что, нет? И то — только свои собственные!
— Ну не скажи-и-и! — опять вмешался Жирафф. Белка отложила книжку:
— Зебр в чём-то прав. Раскрутиться сейчас практически невозможно!
Зебр лукаво усмехнулся:
— Ну, при желании можно раскрутить всё, что угодно. Главное что, детишечки? Хороший маркетинг! Вот, взять допустим, книжный рынок. Где сейчас в основном книги читают?
— На рабо-о-оте? — предположил Жирафф. Зебр красноречиво показал, что его сейчас стошнит:
— А мысль одна — она прямая, как струна! Какая работа? Ты что, перегрелся? На работе есть компьютер. Все висят на сайтах знакомств и в «Одноклассниках».
— А где-е-е?
— Где-где! В туалете! А почему? Потому что там нет ни компьютера, ни телевизора! Пока ещё не додумались. Так вот, если разложить книги по общественным туалетам — через пару месяцев любой засранец станет книголюбом! К бабке не ходи! А ещё лучше — сразу напечатать автора на туалетной бумаге. Прочитал — использовал. Грубо говоря, двойного назначения. Тут и продвижение бренда, и сразу денежки с продажи рулонов. Такой раскрут (Зебр бросил взгляд на книгу Белки) даже Донцовой не снился!
— Браво! — изумилась Белка. — А избранное можно печатать на люкс-бумажке с ароматом клубники!
— А что? Это по-взрослому! — одобрил Бегемот. — Надо всё тщательно обдумать. Я как раз планирую двухтомник со своими высказываниями!
— Только, ваше высочество, будьте осторожны с государственной символикой и, в особенности, со своей фотографией! — предупредил Зебр. — Кстати, Осёл, вон твоя ненаглядная!
Все обернулись. Действительно, у Васиного ларька рабочий сгружал с тележки коробки с апельсинами. Девушка была здесь же — с блокнотиком в руке что-то подсчитывала.
Осёл приободрился, направился, с трудом сдерживая шаг, в сторону ларька.
— Ни пуха, ни пера, любовничек! — напутствовал его полосатый. — Ты там поосторожней, а то, если Миша обидится, одни чучела от нас останутся! Эй, и сочку нам зацепи на халяву!
В зале приёмов викторианского особняка собралась вся придворная знать, все мало-мальски значимые люди города. Многие оделись расточительно ярко, даже несколько маскарадно, и при этом казались необычайно возбуждёнными. Слышалось перешептывание, хихиканье, а зачастую и откровенный хохот. Впрочем, когда двери распахнулись и заждавшемуся обществу явился чопорный Бегемот в окружении своей потрясающей вытхуянской свиты, в зале зааплодировали, а один краснорожий даже закричал: «Да здравствует новый правитель! Ура!»
Нарисовался Хомяков, произнёс приветственную речь и проводил исполняющего обязанности губернатора до тронного кресла. Бегемот сел, щелкнул пальцами, в то же мгновение Жирафф поспешил подать ему сигару, а Зебр поднёс зажигалку.
— Что у нас там по протоколу? — спросил у Хомякова Председатель Советующихся, выпустив дым.
«Он сказал: по протоколу! Ха-ха!» — зашелестело в толпе.
— Вам надлежит познакомиться с приглашенными, а затем дать интервью местному телеканалу, — доходчиво разъяснил помощник губернатора. — После — «шведский стол».
С этими словами Хомяков подал знак, и тут все, кто находился в зале, загалдели и наперегонки бросились к новому правителю. Пихаясь и даже сквернословя, они сформировали длинную очередь. Только один немощный старичок в аккуратном пиджачке остался стоять в сторонке.
Жирафф в испуге спрятался за кресло, а Зебр надул из жвачки пузырь:
— Ни фига себе ажиотаж! Как на футболе! Надо бы металлоискатель и пару омоновцев!
Однако Бегемот лишь повальяжнее устроился в кресле:
— Спокойно! За дело берусь я!
Итак, едва ли не все присутствующие посчитали за честь представиться исполняющему обязанности губернатора. Бегемот, как тонкий политик и опытный руководитель, постарался с каждым обмолвиться хотя бы парой слов, а некоторых важных чинуш и высокородных особ обласкал своим вниманием. Дам он одаривал щедрыми комплиментами, спортсменов-олимпийцев — смелыми прогнозами, инвесторов — обещаниями всяческого содействия. Время от времени он стряхивал пепел в пепельницу, которую всякий раз подносил предупредительный Жирафф.
— Какой очаровательный мужчина! — восхищенно воскликнула тучная женщина, увешанная килограммами золота. — Комильфо!
Она только что пообщалась с Бегемотом.
— Мадам, на вас столько золота! — подивился Зебр. — У вас собственные золотые прииски? Возьмите меня директором! Честное слово, я буду красть на двадцать процентов меньше, чем ваш сегодняшний управляющий!
«Золотая» женщина остановилась, в упор оглядела полосатого, словно приценивалась к новой блузке.
— Какой хорошенький клопик! — она потрепала его по щеке. — Нет, солнце, у меня частная гостиница в центре города. Не хочешь вечером со мной поужинать?
— Клопик? Хм! — Зебр понюхал у себя подмышкой.
Возраст женщины угадывался с трудом — она явно гордилась своей моложавой внешностью. Разве что, её глаза — они безошибочно выдавали её паспортную подноготную: за пятьдесят. У Зебра появилось необычное, совсем не свойственное ему чувство: его хотят поиметь. Он теперь готов был живьём сожрать свой несдержанный язык.
— Мадам, вы такая фешенебельная, что мне не рентабельно! — нашёлся полосатый и попробовал ускользнуть в сторону.
«Золотая» женщина железной хваткой удержала его за запястье.
— Приходи ко мне ночью! — похотливо зашептала она ему в лицо, обдавая запахом котлет с чесноком. — Я оставлю окно открытым. Белый особняк на улице Роз. Не пожалеешь!
— Мадам, окон так много, а времени так мало! — Зебр вырвал руку и подтолкнул к женщине Жираф-фа: — Это Федя, наш младший научный сотрудник!..
