Эрнст МУЛДАШЕВ - Матрица жизни на Земле. Том 4
Потом они выскочили в подъезд и со словами «А ты кто такая?! Что тебе здесь надо, сука?!» продолжали биться в равном бою, в промежутках деморализуя друг друга взглядами.
А он, мой хороший знакомый, от этой сцены как-то сразу закис, вошел в комнату, лег на деревянный пол (без ковра), подловив ладони под голову и стал смотреть в потолок. Они, «лапки», заметив это через оставшуюся открытой дверь тоже как-то сразу закисли и обе подошли к нему — моему хорошему знакомому, лежащему на полу и смотрящему в потолок.
— Что-нибудь случилось? — спросили они его почти хором.
В этот момент в проеме двери появился сын «старой лапки»… без жены (хуже которой на свете не бывает).
— Это твой муж?!!! — закричала «молодая лапка», уничтожая взглядом «старую лапку», и снова ринулась в бой. — Посмотрите, посмотрите, какая ваша жена б…! Она не просто б…, она — …!!!
Предполагаемый «муж» (сын!) совсем охренел. А мой хороший знакомый продолжал лежать на полу, грустно уставившись в потолок, в то время, как «лапки» бились за него насмерть.
Сын, не понимая того, что его (возможно старо выглядящего) «молодая лапка» приняла за мужа его собственной матери, вдруг закричал:
— Мама! Что здесь происходит?!
От слова «мама» «молодая лапка» слегка обалдела, ничего не понимая, и даже приостановила боевые движения руками, в связи с чем упустила момент и получила удар кулаком в зубы от «старой лапки». «Молодая лапка» очнулась и в бешенстве ринулась вперед.
— Мама! — отчаянно закричал сын (предполагаемый муж). — Держись!!!
Сын, будучи, конечно же, здоровым бугаем, понимал, что завалит «молодую лапку», очень рьяно нападавшую на его мать (из-за обиды за полученный удар в зубы) не просто кулаком, а одним мизинцем. Но делать он этого не стал, будучи в душе интеллигентом. Он просто очень громко крикнул, думая, что именно его мать затеяла драку:
— Мама, прекрати!
Из-за этого окрика у «старой лапки» (матери!) возникла обида от несправедливости, из-за чего она слегка охренела и тут-же получила смачный удар «молодой лапки» ладонью прямо в ухо. «Старая лапка», совсем озверев, кинулась, отталкивая сына, на «молодую лапку». Но сын (муж?!) схватил ее за руки и стал удерживать, не обращая внимания на «молодую лапку». А «молодая лапка», выбрав удобную позицию, изловчилась и плюнула «старой лапке» в лицо. А-а-а! — закричала «старая лапка» и тоже плюнула в сторону «молодой лапки», но попала не в нее («молодую лапку»), а в сына.
— Ты что, мать, совсем охренела, что ли?! — послышался голос сына (предполагаемого мужа).
В этот момент раздался негодующий голос «виновника боя», лежащего на полу:
— Идите! Идите! Идите! Идите все на х…, на х…, на х…!!!
Это выражение подействовало. Бой на время прекратился. Никто даже не плевался. А сморкаться не было сил. «Молодая лапка» водила языком по зубам, видимо, с помощью языка пересчитывая их. «Старая лапка» потряхивала головой, возможно, думая о том, что не сдвинулась ли ее «родная» серная пробка в ухе в сторону барабанной перепонки.
И тут «виновник боя», лежащий на полу, опять громко закричал:
— Идите все на х…! Идите все на х…! Идите…!
Только что дравшиеся «лапки» переглянулись между собой и… как-то сразу захотели пойти туда, куда их послали. Они («лапки»), видимо, уважали его — «виновника боя» — и берегли его здоровье, которое могло быть подорвано из-за его излишней нервозности, поскольку он, ласковый, дошел даже до того, что стал кричать эти самые плохие слова, лежа на полу.
Но тут «молодая лапка» стала приглядываться к предполагаемому мужу (сыну!) и обидно так сказала:
— Смотри-ка, молодого отхватила, а к старому липнет!
— Кого отхватила? — спросила «старая лапка».
— Мужа… молодого.
— Кого, кого?
— Мужа-сопляка.
— Чего? — грозно спросил сын (предполагаемый муж).
— А ты, сопляк, молчи!
— Не понял! — проговорил предполагаемый муж (сын). — Ты, дура, чо…?! Хочешь?
— Чего хочу? — удивилась «молодая лапка».
— Не то, что ты думаешь! — сын (предполагаемый муж) набычился. — Да я тебя, козу драную, даже на необитаемом острове не стал бы!
— Стал бы!
— Почему… это?!
— Да потому, что я моложе этой… старой овцы.
— Это кто такая «старая овца»?! — встряла «старая лапка».
— Ты! — кинула «молодая лапка», посмотрев на «старую лапку». — Смотри, шерсть клочьями торчит… на тебе.
— Чего-чего? — пошел в атаку сын (предполагаемый муж). — Это у нее-то шерсть клочьями висит?!!
— Это у тебя висит, — бросила «молодая лапка», посмотрев на сына (предполагаемого мужа).
— Чо висит? — переспросил сын (предполагаемый муж), оскорбившись.
— То, куда нас всех посылает он, — «молодая лапка» показала пальцем на моего хорошего знакомого, лежащего на полу и посылающего всех на…
— Это у меня-то…?!! — взъерошился сын (предполагаемый муж).
— На такую взлохмаченную овцу у любого… не…, - стервозно вставила «молодая овца… лапка».
— У меня?.. — встревожился сын (предполагаемый муж), несколько озадачившись.
— На кого, на кого? — тоже озадачилась «старая лапка».
— У него на нее никогда не… — раздался философский голос со стороны пола.
— Никогда, — проговорил опешивший сын, начав кое-что понимать.
— Никогда, — подтвердил голос с пола.
«Старая лапка» опустила голову. А «молодая лапка», все еще ничего не понимая, сказала:
— Поняла, овца… старая?!
«Старую лапку» это, естественно, обидело, и она прямо-таки взвизгнула, кидая взгляды на моего хорошего знакомого, лежащего на полу:
— А на тебя-то у кого… Вон, смотри, коза, что ты с ним сделала! Как ты пришла, так он сразу на пол и лег, не просто… его… положил, а вместе с ним лег… навсегда, может быть. А до тебя, коза, он не просто сидел, даже стоял… вместе…с ним. А я тут при чем?! — вскричал сын (предполагаемый муж?), видимо, все поняв. — Делите его сами… лежачего!
— А притом, что иногда лежачий мужик лучше, чем стоячий, — оскалилась «молодая лапка». — Лежачего, извините, поднять можно но когда от стоячего мужика баба идет к лежачему, то…
— Вы что из меня импотента делаете?! — возмутился сын. — Я уже в половозрелом возрасте нахожусь. Я может, уже сексуальным гигантом формируюсь, что вскоре не буду ровней ему… лежащему
— Это я сейчас лежу, — раздался голос со стороны пола, — зато как встану…!!!
— А я уже стою — гордо произнес сын и осекся. — А что вы тут вертеп развели, а сами на пол легли? Нехорошо лежать-то, как…
— Как что? — спросил мой хороший знакомый.
— Я молчу, — сын миролюбиво отвернул голову.
— Идите, все на х…! Идите все на х…! — закричал лежащий на полу мой хороший знакомый.
Потом он встал и, вращая глазами, указал на дверь, многократно выкрикивая все то же словосочетание.
Все как-то сразу присмирели и даже как-то миролюбиво пошли на… Дверь за ними закрылась. А того, что творилось на улице дальше, никто не знает.
А мой хороший знакомый после ухода всей компании по… адресу, остался один, и ему от одиночества стало грустно. Он пошел на кухню и, посмотрев на омерзительный стол с объедками колбасы и недопитой водкой, совсем погрустнел. Ему не по себе стало. Он даже корил себя за то, что так некстати лег на пол. Он думал о том, что мог бы, вообще-то, посидеть… хотя бы.
Окончательно загрустив, мой хороший знакомый взял телефон, набрал мой номер, и по большому секрету поведал мне эту грустную историю… И я, конечно-же, сохранил ее «в тайне»…
Ему, моему хорошему знакомому, было в тот момент невдомек, что он, вообще-то, живет в России, а Россия — страна особенная, — страсти в этой стране кипят. Да еще как кипят, вовлекая в круговорот страстей не только страстно ругающееся и ворующее правительство, но и Госдуму, региональные власти, заводы, фирмы, торгашей, учителей, врачей, поваров, сантехников и даже… семейную (или несемейную!) жизнь российских людей, такую, например, которую мы сейчас описали.
И пусть эти «лапки» (старые или молодые), лежащее мужское тело, сын, похожий на мужа и… посылание всех на… три буквы, кажутся со стороны идиотизмом, но в этом идиотизме есть своя глубокая мудрость, выражающаяся непонятным словом «страсть».
Страсть
Без страсти даже ребенка не зародить. Ребенок есть результат страсти, в порыве которой ты, мужчина, влекомый «таинством» того, что анатомически достаточно примитивно и неказисто, и порой, с чувством приговаривая — «О сколько… их, наверное, здесь побывало!», с таким вожделением делаешь свое… определенное Богом дело, что тебе кажется, что ничего слаще на свете нет, и что… это должно продолжаться вечно. Но момент этот проходит (у кого раньше, у кого позже, у кого… регулируемо… по заказу женщины). О, как жаль, что этот момент проходит!!! А так ведь хочется, так хочется, чтобы он длился… целый год. Я откинул голову, еще раз посмотрел на свою желтую авторучку (ребристую!) и тихонько про себя спел:
