Маша Трауб - Дневник мамы первоклассника
Судя по тетрадям, у Васи сегодня был день проверочных работ сразу по всем предметам. Хорошо, что он еще этих дней не научился бояться и прикидываться смертельно больным. Впрочем, пока их и не предупреждают о проверочных, чтобы не успели испугаться. По математике Вася получил «четыре» — не смог решить пример, в котором надо было посчитать летучих мышей. Там одни улетали, другие прилетали… Вася всех отнял, чтобы не мучиться, а не сложил. Проверочная — на отдельном листочке. Таких листочков у сына в портфеле оказалось три. И главное, во всех одна и та же ошибка и соответственно одна и та же оценка.
— Вася, а какой из этих твой? — обалдела я. Просто я их собираю и сохраняю на память в отдельной папочке.
— А выбирай, какой тебе больше нравится. Они же одинаковые, — разрешил ребенок.
— Нет, но судя по почерку, вот этот твой. Или вот этот, — начала сравнивать я, — а эти чьи?
— Да не помню я. Вот этот мне Настя на память подарила. А этот я не знаю.
— Ладно, но ты верни неопознанный листочек учительнице.
— У нее и так этих листочков завались. Весь стол. Зачем ей еще один?
— Хорошо, тогда я его выброшу.
— Нет, нельзя. На память оставь. Светлана Александровна говорит, что это результат наших трудов, а ты его в мусорку хочешь!
— А почему у вас у всех одна и та же ошибка? Вы что, списывали друг у друга?
— Нет, советовались. Я дал плохой совет. Хотя у Насти совет был еще хуже. Светлана Александровна сказала, что она — заячья подруга.
— Чего?
— «Чего-чего»! Ну это когда ты говоришь кому-то неправильно и тот, кому ты подсказываешь, получает плохую оценку.
— Медвежья услуга это называется.
— Точно. Это понос — я знаю.
— Какой понос?
— Ну мама! Я когда был у бабушки в деревне, мы в заповедник ходили, и там главный лесник рассказывал про медведя.
— Понос — это медвежья болезнь, а услуга — это ваш случай.
— Бедный медведь. А почему его именем все называется?
— Не помню. Не знаю, — замямлила я.
— Садись, два! — воскликнул радостно сын.
Еще они писали диктант. Вася получил «три-пять». «Три» — за грамотность, «пять» — за разбор предложений.
— Тройка — это плохо. Ты разве не знаешь, что имена пишутся с большой буквы?
— Знаю, конечно. Мам, я вообще не понял, почему две оценки.
— Потому что «три» за ошибки, «пять» — за теорию.
— Ну и поставила бы сразу «четыре».
— Нет, смысл в том, чтобы ты понял — за что тройка, за что — пятерка.
— Ой, да ладно, все равно Светлана Александровна говорит, что у меня голова светлая. Только она так и Антону говорит, а у него голова — черная.
— Вася, светлая голова — это не цвет волос, а содержимое головы. Светлая, значит, умная, сообразительная.
— А у кого рыжие волосы, у того какая голова?
8 февраля Такой футбол нам не нужен
— Мама, это не физкультура, а цирк, — заявил Василий. — Лыж не было, но был футбол! И знаешь, как мы играли? Так никто не играет! Одиннадцать девочек против шести мальчиков! Кто так играет? Скажи мне, кто? Эти девочки бегают туда-сюда и толкаются. Финты делать не умеют, что такое пас не знают. Мы им восемь голов забили, а они даже не расстроились. Вот если бы нам восемь голов забили, мы бы очень расстроились.
— И чего ты возмущаешься?
— Так наш учитель по физкультуре — он же мальчик — расстроился за девочек. И стал играть в их команде. И сразу нам три гола забил.
— И кто победил?
— Мы, конечно. Восемь-три. Но физрук — он же учитель. Вот Антон хотел ему подсечку сделать и не попал. Сам свалился. Мы втроем у него мяч пытались отнять — Антон держал за футболку, а мы с Димой отнимали. Нет, я в такой футбол играть больше не буду.
— А ты знаешь, что есть женские футбольные команды?
— Знаю. Так они же девочки с девочками играют. Вот и пусть играют. Бегают, визжат и толкаются. С мальчиками им нечего делать. Их только физрук может спасти. Они даже не понимают, что руками играть нельзя. Три пенальти мы били. Три! А они все равно руками играют. А наша новенькая девочка — она вратарем была — вообще мяча боится. Он летит, а она не ловит, а отскакивает.
— У вас новенькая девочка в классе? И когда она пришла?
— Ну, не помню, через неделю после нас. Тогда, еще вначале.
— Какая же она новенькая? Она старенькая. И как ее зовут?
— Не знаю. Ее все новенькой называют. Она вообще странная какая-то.
— Почему?
— Ну вот мы рисовали, что хотели. Так она нарисовала на весь лист сердечко. А наверху — трактор. Где она видела, чтобы трактор в небе летал? Где?
— Может, это облако в форме трактора?
— Сама ты, мама, облако. Ты что, тоже новенькой была?
— Была. Несколько раз.
— И такая же странная?
— Наверное. Ты мне лучше скажи, почему у тебя опять тройка по русскому?
— Потому что у меня по математике пятерка.
— Какая связь?
— Никакой. Кстати, у нас Никита болел, а его мама не приходила за домашним заданием.
— И что?
— Ты тоже не приходи, когда я заболею.
— Ладно, садись делать уроки.
— Нет, не сейчас! Я еще поиграть не успел!
— Сейчас, потом нужно будет на тренировку собираться.
— Нет, не хочу сейчас!
Как мне это надоело, если бы кто знал! Буду — не буду.
— Вася, всему свое время. После тренировки уроки поздно делать. У тебя есть сейчас сорок минут. Садись и быстро все сделай!
— Нет, не хочу.
— Тогда вечером не будешь смотреть мультики.
— Ну и пусть. Не буду.
— Вася, вечером ты будешь кричать, что хочешь смотреть мультфильмы.
— Это будет вечером.
— Сколько можно? Почему ты все время споришь? Уже давно бы сел и все сделал. Больше времени на разговоры тратим.
— Ты же работаешь по вечерам, когда я спать ложусь, почему я не могу поздно делать уроки?
— Потому что у тебя голова будет болеть.
— Не будет.
Это замкнутый круг. Я произношу гневные речи — про то, что сын уже взрослый и должен уметь рассчитывать свое время. Сыплю любимыми сыном пословицами: «Сделал дело — гуляй смело», «Делу — время, потехе — час». И что? И ничего. Не буду, и все.
Я не знаю, как он соображает в школе, но дома сын не соображает. Особенно тяжело с тетрадью по математике — с уже написанными заданиями, «на печатной основе». Вася не понимает, что от него хотят.
«Начерти отрезок короче данного на два см».
— Мам, я не понимаю, — зовет он.
— Начерти на два сантиметра короче этого, — перевожу я.
— А где?
— Под ним.
— Точно?
— Точно.
Мне так все равно, где он начертит — хоть сбоку. Но в школе другие требования — надо отступать от полей на две клеточки, а не на три. Не делать больших пропусков в тетради. У Васи вся тетрадь — в вопросительных знаках на месте пропусков.
9 февраля Педикулез, или Как наслать на родителей санэпиднадзор
Ребенок опять принес домой вшей! Мало того, еще целый день скандалил — уроки делать не буду, ошибку исправлять не буду, читать не буду, вообще ничего не буду. Экспроприировала геймбой. Вечером намылила ему голову специальным шампунем и велела сидеть ровно, руками голову не трогать, к диванной подушке не прислоняться. Заодно решила ногти сыну подстричь. Но у Васи зачесалась голова. Отложила ножницы, стала чесать. Все, больше не чешется. Помыла руки и опять взялась за ножницы. Вася, пока я бегала в ванную, успел-таки прислониться к подушке. У него опять все зачесалось. Я начала тихо подвывать. Отложила ножницы, сижу — чешу ему голову.
— Левее, правее, нет, сюда немножко, выше, мама, я говорю левее, а не правее, — командует ребенок.
В этот момент — звонок в дверь. Муж пришел. Я с мыльными руками, Вася кричит, что у него опять чешется…
— Что это такое? У нас что — война? Мы — в окопах? Иди срочно в школу! — закричал муж, оценив мизансцену. — Пусть они школу на карантин закрывают, пусть проводят дезинфекцию, пусть найдут того ребенка, от которого это идет! Нет, надо менять школу! Найти такую, в которой нет вшей! Вы какое полотенце брали? Надо все прокипятить!
— Может, сразу все сжечь? — пошутила я.
— Ура! — поддержал ребенок. — И тетради, и мой портфель! Нет, портфель не надо, он мне нравится.
— У нас еще есть этот шампунь? Что-то я тоже чешусь, — сказал муж.
— Ты же только вошел.
— Я Васю в школу отводил! А у тебя голова не чешется?
— Нет.
— Помой для профилактики.
— Сомневаюсь, что вши поддаются профилактике. Это же не грипп.
— Нет, в школу надо сообщить. Второй раз за год!
— Мама, давай смывать, у меня тут в глаз попало! — закричал Вася.
— Надо что-то делать. Так нельзя это оставлять, — заладил муж.
Пришлось пересказать ему, что говорили на общешкольном собрании.
