Анатолий Трушкин - Пятница, 13 число (сборник)

ПЕРВЫЙ. Его надо проводить, не то он опять потеряется. (Убегает за Автором.)

ВТОРОЙ. Его нельзя терять, теперь он напишет нам пьесу. (Уходит.)

ЗАНАВЕС

Действующие лица

Петр Иванович Лёшев.

Владимир Николаевич Домовой.

Игорь Алексеевич Черто́в.

Время действия – наши дни.

Действие первое

Сцена представляет собой саму себя – сцену театра. Занавес открыт. На сцене стол, четыре стула. На столе стаканы, бутылки минеральной воды. На авансцене коробка для записок.

Слышны крики мартовских котов, завывание ветра, вздохи, стоны. Из-за кулисы появляется фигура в длинном балахоне с капюшоном, лицо скрыто за маской смерти. Фигура медленно движется по авансцене, исчезает в противоположной кулисе.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Извините, думал, опоздал, а еще никого и нет, я первый. И администраторов нет. Значит, не опоздал. (Садится за стол.) Пробки ужасные, мы никогда, наверное, от них не избавимся. Еще одна напасть. Мало того что дышать нечем, еда плохая – соя одна, и сою купить не на что, теперь пробки. Таких пробок раньше не было.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (выглядывает из-за кулис, направляется к столу; в зал). Добрый вечер. (Петру Ивановичу.) Не опоздал?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Опоздал.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Да нет, не опоздал. Кстати, в фойе также никого нет, никто не встречает. Меня всегда кто-нибудь встречает.

Владимир Николаевич не отвечает.

Опоздал из-за пробок?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Я никаких пробок не заметил.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Значит, сейчас все хорошо? Пробок нет, безработицы нет.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (в зал про Петра Ивановича) . Петр – коммунист, тоскует по старым временам.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Инфляции нет, проституции нет, кризиса нет.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (выглядывает, направляется к столу, кивает залу и тем, кто за столом) . Здрасьте, здрасьте. Чуть не опоздал. При входе что-то ни души. Почему никого нет? Случилось что-нибудь?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Отошли куда-нибудь.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (в зал) . Вы извините, пожалуйста, за задержку вечера, сами видите – мы не виноваты. Тема вечера «Параллельные миры, нечистая сила, суеверия». Зрители на месте, выступающие на месте, администраторов почему-то нет.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Так сегодня пятница, тринадцатое число.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. А-а! Ну, понятно. А у меня что-то из головы вон. В такой день, конечно, жди неприятностей.

ПЕТР ИВАНОВИЧ (встает) . Товарищи! Братья и сестры, десятки лет коммунисты активно боролись с суеверием, учили людей смотреть на жизнь прямо и трезво. Сегодня люди одурманены как никогда. Неспроста вечер назначен на пятницу, тринадцатое число. Демократы сделают всё, чтобы доказать, что нечистая сила существует. На нее и спишут все свои ошибки и неудачи. Этот номер у них не пройдет. Позор изменникам народа!

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Садись.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Люди, будьте бдительны! Расходитесь по домам!

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Садись же.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Да здравствуют свобода, равенство, братство!

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Садись уж.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Фабрики – рабочим, землю – крестьянам, Саяно-Шушенскую ГЭС – народу! (Садится.)

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Я как услышу «Товарищи! Братья и сестры!», у меня тик начинается. Голова дергается. Сколько можно?

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Это вы от своего суеверия дергаетесь. (В зал.) Подождите, они еще начнут вам свои сны толковать.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. О! Под утро сегодня мне был сон.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Вот! Сон? Ты веришь в сны? (В зал.) Вот кто сейчас руководит нами!

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (Игорю Алексеевичу) . Перестань, ты же видишь – человек не в себе.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Нет, я расскажу ему. Будто выхожу я из дома сюда ехать – вдруг откуда-то две кошки… черные! Дорогу не дают перейти. Я в сторону – они в сторону, я в другую – они в другую. Что такое, что случилось? У меня мороз по коже. И потом снится, будто мы втроем сидим здесь, а нас никто не встретил. Как у Менделеева.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Кто Менделеева не встретил?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Ломоносов. Менделееву приснилась таблица элементов, и утром он открыл ее – сон в руку. И у нас сон в руку – никто не встретил… И приснилось, что у тебя болит голова.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Конечно. У всех, кто не с вами, больные головы. Зато у вас всё нормально, да?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Нет, не буду врать. Володя… это… звонит домой, не может дозвониться, где-то кто-то стонет, а я сижу… сижу я… сижу, а со лба течет кровь.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Это не кровь, это мозги вытекли. А у твоего Володи занято, потому что он звонит сам себе. Сны – это суеверие.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (Петру Ивановичу) . Он заводит тебя, а ты как дитё малое. Успокойся.

Игорь Алексеевич дергает головой.

Братья и сестры! Долг всех образованных людей – бороться с суеверием. Поймите, нет на свете ни чертей, ни леших. Это в давние времена, когда первобытные люди не могли объяснить себе грозных явлений природы, таких, например, как гроза, гром, молния, они боялись всего.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Ничего не боялись только первобытные коммунисты.

ПЕТР ИВАНОВИЧ. Чертей коммунисты никогда не боялись.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Оно и понятно, всегда черти боялись коммунистов. (Владимиру Николаевичу.) Он в одном, к сожалению, прав – обидно, что даже в наше время люди поддаются страху суеверия. И что всего обиднее – не всегда это люди темные, забитые жизнью, бывают весьма и весьма благополучные.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (разводит руками) . Что поделаешь.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Высокие посты занимают.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Одно другому не помеха.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Дипломы имеют об окончании институтов.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. И университетские имеют.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Начитанные люди!

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Ну и что же?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Языки знают!

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. По два, по три языка.

Владимир Николаевич болезненно улыбается.

Так они пугаются.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Не надо.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Да. Говорят: «Не надо». А что не надо?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Звать их.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Да. «Не надо звать их». Смешно, ей-богу. А кто их хоть раз видел? (В зал.) Кто чертей видел?.. Черти, где вы?.. Ау-у! Черти!

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Не надо.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Что?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Звать их.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Кого?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Чертей, вообще нечистую силу.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. А что случится, если ее позвать?

Игорь Алексеевич с удивлением смотрит на Владимира Николаевича, сокрушенно качает головой.

(Смотрит на часы.) Никогда не было, чтобы никто не встретил. Однажды, правда, приехали куда-то… Куда приехали-то?.. Ну, не важно. Помню, мэр лично приглашал: «Очень люблю ваше творчество, вы великий писатель!» Ну, не важно. Приезжаем, а того, кто должен встречать, чиновника, убили.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Да ты что?!

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Представляешь, с десятого этажа…

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Выбросили?!

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Нет. С десятого этажа упал цветок… с горшком ему на голову. На балконе никого не было, цветок сам упал.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Сам?!

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Сам.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Что за человек погиб? Молодой?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Твоего возраста.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Почему моего? Мы с тобой одного года. Говори «покойник моего возраста».

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Почему я должен говорить «покойник моего возраста»? Ты спросил, я, чтобы тебе понятнее было, сказал «твоего возраста». Тебе так легче представить покойника.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Мне легче представить его, если ты скажешь «покойник моего возраста».

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Какая разница, мы одного года.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Тем более разницы нет… Семья у него была?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Была. Жена, сын… Как у тебя.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Как у тебя!

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. У меня жена, дочь. У него – жена, сын… Его убили.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. За что?

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Не знаю.

Долгое молчание.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Ты педагогический кончал?

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ. Да.

ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ. Вот он тоже.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (встает) . И что?!

Долго в упор смотрят друг на друга, оба садятся.

Тоже его Игорем звали.

ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ (в зал) . Бывают люди вроде бы образованные, но совершенно без чувства такта.

Похожие книги на "Пятница, 13 число (сборник)", Анатолий Трушкин читать полностью, без сокращений.

Игорь Ковалевский - Пятница,

Анатолий Трушкин - Кто на

Исаак Башевис-Зингер -

Yarowrath - Пятница,

Валентин Катаев - Квадратура