Антон Лирник - Трое в Таиланде, не считая собак
— Мерзость какая, фу! Выкинь эту дрянь!
— Ты ничего не понимаешь. Морской огурец — это природная «брызгалка», смотри.
Макаров ещё сидел в лодке, пытаясь напялить на себя спасательный жилет. Сергей навёл на него своё оружие и на удивление метко брызнул струёй.
— Эй! Чё за фигня?! Кто там быкует? — Миша недовольно свесился за борт. — Лаптев, что это за дерьмо у тебя в руках?
— Это не дерьмо, а голотурия, или морской огурец. Некоторые из них даже в пищу употребляют.
— Ещё раз сделаешь так — и будешь употреблять эту херню в пищу всю жизнь, понял?
— Угу. А ты что, в жилете будешь плавать? Ты же не сможешь нырнуть!
— Не твоё дело. Кусто мне выискался.
Макаров ухватился за жилет, сделал ещё одно усилие, и произошло то, чего капитан корабля не смог предвидеть: жилет порвался пополам. Наш горе-ныряльщик перевёл взгляд с одной половинки жилета на другую, плюнул, и сложно, по-уральски, выматерился, уложившись в девятнадцать слов.
* * *На обратном пути начались приключения. Дедушку укачало, и он принялся блевать за борт (чем привлёк стайку голодных и неприхотливых рыбок). Потом девица зацепилась своим пирсингом за стойку навеса, и укурок её отцеплял. Напоследок Миша наступил на ногу тайке, и та завизжала от боли. Короче, все развлекались, как могли.
— Миша, сообщаю, два пункта позади, два спереди, — доложил обстановку Лаптев.
На берегу нас ждало шоу с крокодилами. В небольшом бассейне, частично наполненном водой, ползало несколько сонных рептилий. Сидя в креслах, расположенных вокруг бассейна, мы не сводили глаз с дрессировщика. Он только то и делал, что таскал крокодилов за хвост и совал голову им в пасти. Крокодилы реагировали на все его проделки с равнодушием, которому позавидовал бы сам Будда. Когда дрессировщик взял на руки маленького крокодильчика и принялся кружиться с ним под музыку вальса, Лаптев захихикал:
— Совсем как я на выпускном…
— Вы отмечали выпускной в террариуме?
— Нет, меня классная попросила потанцевать с самой некрасивой одноклассницей. Её никто не приглашал, и она плакала в углу.
— Да ты романтик.
— Нет, Артём, я гуманист.
— Кто гуманист? Где гуманист? — встрепенулся Макаров, разомлевший от солнца и пива, до которого он таки дорвался на берегу.
— Спи, спи, скоро к макакам пойдём, — погладил его по руке Лаптев.
— Сам ты макака, не трогай меня.
— Миша, а сколько ты уже выпил?
— Артём, сколько надо, столько и выпил…
— Угу. А ну-ка, пересчитай крокодилов.
— Сам считай, их там целая прорва!
— Их всего пять.
— Красавец! Иди ко мне главбухом… Лаптев, сколько кругов ада ещё осталось?
— Один.
Шоу обезьянок было не намного веселее. Макаки крутили обручи, бросали мячики и проделывали традиционные цирковые штуки. Самые громкие аплодисменты сорвала макака, которая на длиннющем поводке по команде залезала на пальму, срывала кокосовый орех и приносила его дрессировщику.
Лаптев был в восторге:
— Гы, это и есть monkey business!
Макаров же совсем осерчал и принялся играть желваками:
— Мучают братьев наших меньших, в юбочки одели, изверги. Кстати, Лаптев, как правильно будет, макака или макак?
— Раньше говорили «макак», сейчас «макака»…
— Эх, уходит маскулинность из нашей жизни. Артём, а ты чего притих?
— Наслаждаюсь твоими текстами…
— Какие мы манерные! Сергей, сколько пунктов осталось?
— Это последний.
— Вот блин, я только во вкус вошёл! — с сарказмом ответил Макаров.
— Фотографироваться с обезьянкой будешь? У тебя же в списке было, — заискивающе спросил Лаптев.
— Не буду, я сегодня плохо выгляжу, а со стороны вообще ужасно.
Уставшие к концу дня обезьянки нервничали и фотографировались нехотя. В их маленьких измученных глазках светился упрёк человечеству. Но Лаптев решил взять от этого дня всё. Дождавшись своей очереди, он фотографировался в самых немыслимых ракурсах и позициях, доводя дрессировщика и обезьянку до белого каления. Под конец Сергей решил ещё раз покормить макаку бананом. Измотанная макака выбила у него из рук фрукт и грызнула за руку.
— Ой, — еле слышно прошептал Лаптев, глядя, как капелька крови выступила на его пальце, и, закатив глаза, потерял сознание.
— Зоолюб хренов. В больничку его, срочно, — пророкотал вмиг протрезвевший Миша.
* * *Ближайший медпункт оказался совсем недалеко, благо их понатыкано по всему острову чуть ли не на каждом километре дорог. Медсестра сунула Лаптеву под нос нашатырь, он дёрнулся и потихоньку открыл глаза.
— Где я?
— Где, где. В Караганде!
— Миша, ну не кричи ты на него так, — я старался смягчить возвращение Сергея из царства забвения. — Как ты, старичок?
— Нормально, а что с моим пальцем?
— Ничего, сейчас только прививку от столбняка тебе сделают, и порядок.
— А от бешенства?
— Тебе? Зачем? У макаки есть прививка.
— А чем я хуже макаки?
— Всем!
— Миша, ну хватит орать!
— Да как тут не заорёшь: один стаканы бьёт, другой в обезьян пальцы суёт…
— Я никуда не совал, она сама меня укусила!
— Не хватало, чтобы ты её укусил.
— Это была бы самооборона…
— Заткнись уже, борец с макаками.
Пока Лаптев подбирал едкое словцо, чтобы ответить Макарову, в медпункт внесли змею.
— Оба-на, у них тут что, всех обслуживают, и людей и зверей? — удивился Макаров. — Айболитная, типа? «Приходи к нему лечиться и корова и?..»
— А может, её кто-то укусил? — предположил Лаптев.
Потом нам рассказали, что если человека укусила змея, то её нужно поймать и принести в больницу, чтобы врач знал, какую именно сыворотку колоть укушенному. Но версия с Айболитом нам всё равно нравилась больше. Взяв театрально постанывавшего Лаптева под руки, мы с Макаровым вывели его на свежий воздух. Начинали сгущаться ранние тропические сумерки.
— Может, ещё в джунгли прогуляемся? Глядишь, кто покрупнее тебя грызнёт! А, Лаптев?
— Миша, не издевайся. Поехали домой, пожалуйста.
* * *Уже в своём бунгало, лёжа в кровати, я продолжил диалог с Сергеем:
— Слышь, тебе хоть понравился сегодняшний экскурс?
— Конечно, понравился. Жаль только, что мы змеиный питомник не посетили.
— Не вредничай. Одну змею ради тебя принесли прямо в медпункт.
— Это точно. Но весь день глядеть на ваши кислые физиономии — не прикольно.
— Ничего, завтра Новый год, так что оторвёшься на полную катушку.
— А разве сегодня уже тридцатое?
— Да.
— Как летит время.
— Ага. Давай спать.
Мы заворочались, поудобнее устраиваясь на жёстком тайском матрасе.
— Лапоть! А бывают макаки-вампиры?
— Что?
— Надеюсь, ты за ночь не превратишься в обезьяну?
— Спокойной ночи!
Глава восьмая,
которая напомнит читателю, что не надо пить из незнакомых бутылочек, не стоит лизать вещи, которые для этого не предназначены, и уж точно не следует душить своих лучших друзей в новогоднюю ночь
Предновогоднее утро началось со стоящего у кровати Лаптева. Он глядел на меня и улыбался.
— С наступающим Новым годом, дружище! Это тебе! — сказал Сергей и протянул маленький свёрток.
— Тут что-то безопасное? И, самое главное, легальное?
— Разверни и увидишь.
Я встал с кровати и с опаской развернул шуршащую бумагу. Внутри была маленькая стеклянная бутылочка с надписью «Рэд Бул». В Таиланде этот энергетик продают негазированным, в двухсотграммовых бутылочках, как у нас — медицинский спирт. Что символично.
— Серый, спасибо, конечно…
— Ты не понял. Там внутри кокосовое масло! Универсальное средство по уходу за телом. Его можно втирать в волосы и в кожу человека, а также жарить на нём котлеты.
— На человеке?
— Нет, на сковородке.
— Спасибо, я постараюсь использовать его во всех ипостасях. А можно я подарю тебе подарок вечером? Кстати, как твой палец?
— Нормально. Ты давай просыпайся. А я пойду и закажу завтрак.
Вертя в руках бутылочку масла, я призадумался о природе новогодних подарков. Тридцать первого декабря лично я, как и миллионы других таких же недотёп, иду в магазин. Чтобы купить подарки возлюбленной, друзьям, родителям и всем, кто попадёт под дарящую руку в новогоднюю ночь. Десять минут — вот понятный и регулярный формат нашей филантропии. Ровно столько уходит на выбор и покупку подарка, когда ты, взмыленный, мечешься по магазину за считаные часы до Нового года. Первый критерий при выборе покупки — в каком отделе короче очередь. Стоя в очереди, ты лихорадочно вспоминаешь, кто что любит. А хрен его знает! Я точно знаю, что люблю я, а за других я не отвечаю. Мало того, мои предпочтения всегда расходятся с предпочтениями окружающих. Это как разговор с девушкой по телефону:
