Джозеф Хеллер - Поправка-22
Солдат в белом лежал возле техасца, и тот, сидя боком на своей койке, весь день благожелательно журчал, растягивая слова с приятной ленцой американских южан. Его не смущало, что собеседник молчит.
Температуру им меряли два раза в сутки. Ранним утром и под вечер сестра мисс Крэймер входила в палату и, неторопливо двигаясь от койки к койке, наделяла каждого больного градусником. Солдату в белом она вставляла градусник туда, где под размухренной дырой в марлевой маске предполагался рот. Потом мисс Крэймер возвращалась к двери и делала второй обход, записывая температуру в карточки. И вот однажды, глянув на градусник, вынутый изо рта у солдата в белом, она обнаружила, что солдат умер.
— Убийца, — негромко проговорил Дэнбар.
На губах у техасца появилась неуверенная улыбка.
— Душегубец, — пояснительно обронил Йоссариан.
— О чем это вы, ребята? — с беспокойством спросил техасец.
— Ты убил его, — сказал Дэнбар.
— Погубил душу живу, — добавил Йоссариан.
— Да вы просто спятили, ребята, — пробормотал, отпрянув, техасец.
— Ты убил его, — повторил Дэнбар.
— Я слышал, как ты его приканчивал, — добавил Йоссариан.
— Ты убил его, потому что он черномазый, — сказал Дэнбар.
— Вы просто спятили! — выкрикнул техасец. — Нету здесь никаких черномазых! Их содержат отдельно.
— Сержант положил его сюда тайком, — сказал Дэнбар.
— Сержант-то, он ведь красный, — пояснил Йоссариан.
— И ты это знал, — заключил Дэнбар.
Младшему лейтенанту, левому соседу Йоссариана, было наплевать на солдата в белом. Ему на все было наплевать, и он обычно молчал, а если и заговаривал, то исключительно чтобы выразить вслух свое раздражение.
Накануне встречи Йоссариана с капелланом в госпитальной столовой взорвалась газовая печь, и огонь мигом охватил одну из деревянных стен. По госпиталю медленно поползла волна удушливого жара. Даже в палате Йоссариана, футов за триста от столовой, слышался рев пламени и сухой треск полыхающих досок. Минут через пятнадцать с аэродрома приехали аварийные машины, и пожарные больше получаса не могли одолеть разбушевавшийся огонь. А когда победа была близка, небо над госпиталем привычно взбухло монотонным гулом бомбардировщиков, которые возвращались с очередного задания, и бойцы аварийной команды, торопливо скатав пожарные рукава, умчались восвояси, чтобы быть наготове, если какой-нибудь самолет гробанется при посадке и вспыхнет. Все самолеты приземлились, однако, благополучно. Как только последний самолет сел, пожарные ринулись обратно в госпиталь. Когда грузовики одолели подъем — госпиталь стоял на холме, — оказалось, что пожар кончился, испустил дух сам по себе, и разочарованные пожарные, не отыскав ни одной головешки, которую стоило бы заливать, выпили остывший кофе, а потом долго слонялись по госпиталю, пытаясь утешиться с дежурными сестрами.
Капеллан появился на следующее утро. Йоссариан был погружен в работу — вычеркивал из очередного письма все, кроме любовных слов, — когда тот сел на стул между койками и спросил его, как он себя чувствует. Сел пришелец бочком, на краешек стула, и Йоссариан увидел поначалу только капитанские нашивки на вороте его рубахи. Не зная, кто к нему пришел, Йоссариан решил, что это новый врач или еще один сумасшедший.
— Прекрасно, — ответил он. — Печень слегка пошаливает и со стулом довольно туго, но в общем и целом я чувствую себя прекрасно.
— Это хорошо, — сказал капеллан.
— Да, — сказал Йоссариан, — это хорошо.
— Мне хотелось наведаться раньше, — снова заговорил капеллан, — да я неважно себя чувствовал.
— А вот это плохо, — сказал Йоссариан.
— Просто насморк, — поспешно уточнил капеллан.
— А у меня температура, — так же поспешно уточнил Йоссариан.
— Это плохо, — сказал капеллан.
— Да, — сказал Йоссариан, — это плохо.
Капеллан поерзал на краешке стула.
— Может, вам что-нибудь нужно? — спросил он.
— Да нет, — вздохнул Йоссариан. — Врачи, по-моему, делают все возможное.
— Да нет, — слегка зардевшись, проговорил капеллан, — я не про это. Я про книги… или там сигареты… или, к примеру, игрушки…
— Да нет, — отозвался Йоссариан. — Большое спасибо. У меня вроде все есть — все, кроме здоровья.
— А вот это плохо, — сказал капеллан.
— Да, — сказал Йоссариан, — это плохо.
Капеллан опять немного поерзал. Потом несколько раз огляделся по сторонам, поднял взгляд к потолку и посмотрел на пол. А потом глубоко вздохнул и сообщил:
— Лейтенант Нетли шлет вам привет.
Йоссариана огорчило, что у них есть общий знакомый. Дело, значит, было не только в их обоюдной симпатии.
— Вы знаете лейтенанта Нетли? — разочарованно спросил он.
— Прекрасно знаю, — откликнулся капеллан.
— Он ведь немного того, правда?
Капеллан встревоженно улыбнулся.
— Вы думаете? — спросил он. — Я все же не настолько хорошо его знаю, чтобы об этом судить.
— Сомневаться тут не приходится, — уверил капеллана Йоссариан. — Он, как и все они, с большим приветом.
Капеллан веско помолчал, а потом вдруг отрывисто спросил:
— Вы ведь капитан Йоссариан, я не ошибся?
— У Нетли плохая наследственность. Он из хорошей семьи.
— Простите, бога ради, — испуганно сказал капеллан. — Возможно, я совершаю серьезнейшую ошибку. Вы действительно капитан Йоссариан?
— Да, — признал Йоссариан, — я действительно капитан Йоссариан.
— Из Двести пятьдесят шестой эскадрильи?
— Из Двести пятьдесят шестой боевой эскадрильи. И я не знаю другого капитана Йоссариана. Насколько мне известно, я единственный капитан Йоссариан, которого я знаю, и больше мне про Йоссариана ничего не известно.
— Понятно, — с несчастным видом сказал капеллан.
— А если б нас было двое, то, возведенные в восьмую степень, мы составили бы номер нашей эскадрильи, — добавил Йоссариан, — это я на тот случай, если вы собираетесь писать про нас символическую поэму.
— Да нет, — промямлил капеллан, — я не собираюсь писать про вас символическую поэму.
Внезапно Йоссариан подобрался и выпрямился: он заметил серебряный крестик на вороте рубахи у своего собеседника — справа нашивки капитана, а слева крестик. Ему никогда не доводилось разговаривать с капелланом, и он радостно обалдел от подобной возможности.
— Так вы, стало быть, капеллан! — восторженно воскликнул он.
— В общем да, — откликнулся капеллан. — Так вы, стало быть, не знали, что я капеллан?
— В общем нет, — сказал Йоссариан. — Я, стало быть, не знал, что вы капеллан. — Он зачарованно смотрел на собеседника и широко улыбался. — Я раньше ни разу не видел капеллана.
Капеллан вспыхнул и смущенно опустил взгляд. Это был худощавый человек чуть за тридцать, с узким бледным лицом, рыжеватыми волосами и застенчивыми карими глазами. На щеках у него виднелись невинные оспинки — следы юношеских прыщей. Может, он в чем-нибудь нуждается, участливо подумал Йоссариан.
— Может, вы в чем-нибудь нуждаетесь? — участливо спросил капеллан.
Йоссариан, по-прежнему улыбаясь, отрицательно покачал головой.
— Да нет, — сокрушенно сказал он, — у меня вроде есть все, что мне нужно. Решительно все. Я ведь вообще-то даже и не болен.
— А вот это хорошо, — сказал капеллан. Его смутили собственные слова, и, обеспокоенно хихикнув, он прижал к зубам костяшки согнутых пальцев, но Йоссариан промолчал, и капеллан смутился еще сильней. — Мне надо навестить всех наших однополчан, — с ноткой вины в голосе после паузы выговорил он. — Я скоро опять к вам наведаюсь… может быть, даже завтра.
— А вот это хорошо, — сказал Йоссариан.
— Непременно наведаюсь, — повторил капеллан. — Но только если я и правда вам нужен, — застенчиво опустив голову, добавил он. — Если я не буду вам в тягость… как многим другим.
— Не будете! — просияв от любовного расположения, заверил его Йоссариан. — Вы очень мне нужны, можете не сомневаться.
Лицо капеллана озарила благодарная улыбка, а потом он украдкой посмотрел на листок бумаги, который все время держал в руке, стараясь, чтоб Йоссариан этого не заметил. Пересчитав койки — Йоссариан видел, как у него шевелятся губы, — капеллан неуверенно воззрился на Дэнбара.
— Вы не скажете, — шепотом спросил он, — это лейтенант Дэнбар?
— Да, — громко ответил Йоссариан, — это лейтенант Дэнбар.
— Благодарю вас, — прошептал капеллан, — благодарю вас, вы очень любезны. Мне надо поговорить с ним. Мне надо поговорить со всеми воинами нашего полка, которые попали в госпиталь.
— Даже с теми, кто лежит в других палатах?
— Даже с теми, кто лежит в других палатах.
— Будьте осторожны в других палатах, святой отец, — предостерег его Йоссариан. — Это психические палаты. Там полно психов.
