Ф. Илин - Маленькие повести о большом мичмане Егоркине и его друзьях
Как было известно Сергею Олеговичу из надежных источников, Егоркин твердо решил увольняться в запас и сесть на военный пенсион, в очередной раз в этом году, а посему находился в состоянии зеленой хандры. В который раз он нудел вечерами в мичманской кают-компании о том, как перестроит отцовскую усадьбу и какую клубнику с карасями он станет там выращивать. Что-то из них – на грядках, а кого-то в пруду, собственноручно отрытом и заселенном элитной рыбной молодью.
Жена даже как-то тому радовалась, но… не верила ни на грош! Уже было! В смысле – дежавю.
Она молчала, чтобы не бесить ни себя, ни супруга до поры, до времени! Друзья тоже не перебивали, а лишь подбадривали да понимающе кивали. Бойцы были наслышаны о некоторых особенностях старшего мичмана, и наиболее умные старались вообще не попадаться ему на глаза. С чем черт не шутит, а у этого мичмана глаза были не очень шутливые, так что…
По случаю ночного времени, Сергей сидел в кремовой рубашке с погонами, без галстука, расстегнув ворот на две пуговицы. На столе лежали брошюры каких-то «Наставлений», папки с приказами вышележащих инстанций.
– Вот, учусь настоящему делу военным образом! – пояснил капитан 2 ранга, широким жестом обвел все это бумажное богатство.
– Понятно, зачеты командирские ждать не будут! Начальство ждет, поди? Вмиг больно покусает, коли затянете! – согласился Палыч осторожно, ожидая продолжения. В самом деле, не пожаловаться же на тяжести воинской службы пригласил его к себе командир.
– Палыч, чай будешь?
– Товарищ командир, вы уж выкладывайте, зачем вызвали-то? – решил поскорее решить свои сомнения мичман, несколько отходя от протокола официальных отношений.
– Значит, безобразия нарушаем? – поинтересовался Береза. – улицы от темного элемента чистим, милиции помогаем? Инкогнито, прямо, блин, как Бэтмэн? Рыцарь в темном пальто? – продолжал ехидничать офицер.
Палыч сразу сообразил, откуда ветер дует. Тоже мне, логическая задача! Сложил два и два – подумаешь! Но сделал удивленную мину на широком, гладко выбритом лице.
– Это в смысле?
– А в прямом! Приезжал тут ко мне сосед, по дому, мы с ним иногда в шахматы играем и не только… На этот раз – так, просто чайку погонять – знает, что я не сплю. И чай, кстати, в отличие от него заваривать умею. Флот – это флот, а не ментовка, при всем уважении! А ему всю ночь еще дежурить по нашей флотской столице. Он в криминальной милиции высокую должность занимает. И вот какие он мне загадки загадывает – вы, Александр Павлович, послушайте.
– Вдруг да поможете отцу-командиру? Ищет, понимаешь, милиция целых полгода одного бандита – он у них сержанта порезал при попытке задержания. Так нет его, провалился, думают, в ад, где ему, собственно, и место! А тут, сегодня, – во дворе обычная пьяная драка, жители вызвали патруль ППС. Те приезжают почти сразу, и что видят? А там, прямо под рябинками кто-то трех бандюков кучкой сложил. Лежат, отдыхают, пошевелиться боятся. Кто их так – сами не знают, что-то взорвалось, говорят. Но кое-кому из них теперь ярко светит тюремная больница!
– Вы смотрите, чудеса какие бывают! – восхитился Егоркин, – опять же – справедливость и Божья кара! Святая пятница сегодня, мне на улице ребятки напомнили!
– Еще бы, его башкой стальную урну погнули!
– Ну уж и башкой, ну уж и стальную! Обычная она была – из хилого кровельного железа! Так, погнул чуть-чуть – но не башкой, а всем своим весом!
– Ага! А ты Палыч знаешь, что один из них в спецназе подготовку проходил?
– Ну да? А я что говорил? Не помните? Так еще раз скажу – в этом мире все портится! Двоечником был, наверное, засранец, двоечником и остался! Тьфу! Если какой-то прохожий дядя походя отметелил спецназовца и двух его корешей – его инструктор должен запить горькую со стыда, плюнуть с утра в зеркало и уехать на дачу розочки с лютиками сажать! До конца жизни! Это если по совести… Хотя ее теперь, эту самую совесть, даже очень высоким начальникам не выдают. А тут – простой инструктор! Не говоря уж… Вот в наше время…
– Палыч-Сан! Вы мне зубы не заговаривайте! Как вы это умеете – плавали, знаем!
– Ну, дык, это – да… а я-то здесь – при чем?
– А если бы ножом вас пырнули?
– Так не пырнули же!
– А менты бы поймали?
– Ха, эти? Щас!!! Пусть идут учить уроки! Да меня в Африке мапутовцы не поймали в родных им джунглях! – хвастливо заворчал Егоркин, – Они же дети, ей-богу! А все-таки, я-то при чем? Приоткройте завесу тайны, о всевидящий!
– А кто на весь пароход китаезов материл, мол, пальто на соплях сшили? Я позвонил вахтенному, тот сказал, что порван правый рукав по шву. Я вспомнил рассказ соседа… и некоторое боевое прошлое моего старого товарища и сослуживца, сложил, как говорится, два и два – вот и все!
– Пуаро! – восхищенно воздел глаза к подволоку Егоркин
– А то! Прогиб засчитан! – кивнул Сергей Олегович и ткнул кнопку звонка вестового кают-компании. – А теперь колись, Палыч, как дело было!
– Между нами?
– Обижаешь, товарищ мичман! – скорчил возмущенную физиономию старпом.
– Старший мичман, между прочим! Значит, так! Заметил я, что эти три обормота пасут парочку – лейтенанта и девушку. Те с кабачка, видимо, шли, кто-то кого-то из них, видимо, «снял»! А у этих я трубу приметил, хоть ее и в журнал завернули. Как оказалось, у них еще и нож был! Правда! Но не помогло!
– И пистолет! В милиции при обыске у одного из них нашли! – добавил старпом масла в огонь.
– Правда!? Ух, ты! Я не заметил, не обыскал – старею. Матерь иху в пятницу во все огрехи мироздания! Вот бы в воскресенье по бутылкам-то попалили! Патрончики поискали в загашниках! Поделились, куда делись бы! Эх! – дурашливо пожалел Палыч, – Точно – долговременный абонемент на казенные харчи кто-то заработал! Вот и все проблемы!
Смотрю я на это и смекаю – начнут сейчас они парочку потрошить, лейтенант при девке не побежит, и потрошить себя не даст. Отмахнуться – у него нет шансов, значит, как минимум покалечат его эти гады! Они пьяные, злые и безжалостные, да и на офицерах такая братия неудачников часто злость срывает, как на антиподах! А вот со мной у них возникнут кое-какие проблемы… Ну, думаю, пусть попробуют, авось?
– Они и попробовали! И трудности у них сразу возникли – вроде порванных сухожилий, треснутых черепов, и мятых ребер… – перебил старпом мичмана.
– Товарищ командир, так ведь не все так мрачно! Зато у них времени теперь подумать о своей пропащей судьбе достаточно. Опять же – хлеб насущный ежедневно гарантирован… скромное меню будет, это правда! Но не хлебом же единым! Кстати, я их еще страховал при падении, мягкую посадку обеспечивал, так сказать… Да и не я этот цирк начал!
– Ага, прямо мастер-класс в спортзале! – с некоторой завистью подкусил его Береза.
– Ну да, а ребра быстро срастаются, первую неделю – две только кашлять будет больно! Со слезами! Потом шарики или там грелки резиновые понадувать на сколько здоровья хватит, или – пока не лопнут. Презервативы тоже сойдут, ежели нет ничего другого!
– А это еще зачем? – удивился Береза.
– Э-э-э! Вот не занимались вы борьбой, начальник! И не роняли вас на ковер или асфальт со зверской силой! Опять же и сапогом по ребрам на спаррингах вас от души не били, прикладами тоже не потчевали, со скал вы не падали…
– Как много я в своей жизни пропустил-то, оказывается! – вслух «огорчился» капитан 2 ранга.
– Объясняю доходчиво – нетерпеливо мотнул головой бывший морпех – Вдруг когда – не дай Бог, пригодится! Чтобы ребра правильно срослись, и не сдавили легкие, ни в коем случае не лежать, изображая из себя славного Илью Муромца до 33 лет жизни в жалостной позиции! Помните, калики перехожие слезьми на нем отливались, а? Надо ходить туда-сюда, и что-то надувать, напрягая дыхалку! Чтобы все было, в итоге, как надо, иначе – хана! Свои же ребра собственные легкие проткнуть могут! Опять же – рубцы и спайки не там, где бы надо! Так что, кто попадет в госпиталь с переломом ребер – отоспаться не получится! Еще сто лет назад, на срочке, врачи-универсалы в центре подготовки нас учили. Личный опыт! Сколько раз опробовано на своей собственной помятой всякими недоносками конструкции! – авторитетно заявил Палыч и продолжал, по существу: – Продолжаю отчет по боевым действиям: Так вот, засветил я им свой «лопатник», а они и клюнули, как последние идиоты… А дальше – все скучно и не о чем даже рассказать-то!
Прибыл вестовой в белой форменке, сразу с подносом, на котором стояли розетки с вареньем, какие-то сушки в тарелочке.
Береза кивнул, вестовой оставил поднос на столе и вновь растворился в проеме двери. Старпом, решив, что на сегодня с него науки вполне хватит, сгреб все брошюры и тетради, запер в сейф и опечатал его своей печатью.
Палыч, прихлебывая чай из стакана в мельхиоровом подстаканнике, обстоятельно рассказал о приключении, о городских слухах, впрочем, не влезая в детали – а то Береза обзавидуется.
