Юрий Мухин - Творцы империй
Черчилль. Да, немцы действительно стремились сдаться нам.
Сталин. Одновременно Вы утверждаете, что немецкому национал-социализму были близки по духу режимы в других странах.
Черчилль. Разумеется, но я не пойму к чему эти вопросы.?
Сталин. Исходя из того, что к концу войны и национал-социалисты Германии, и их вассалы в других странах стремились сдаться Англии, а не СССР, то какой, по вашему мнению, режим ближе режиму господина Гитлера — наш, коммунистический, или ваш, империалистический?
Черчилль. Вы, маршал, подвели меня своими вопросами к ожидаемому ответу, как черт грешницу к котлу со смолой. Кстати, маршал, я всегда сравнивал Вас с дьяволом, даже когда еще лично не был с Вами знаком. Помню, когда стало ясно, что господин Гитлер нападет на СССР, то я стал высказываться в том духе, что я предложу Вам военный союз. Меня стали упрекать в отступлении от принципов антикоммунизма. И я тогда сказал, что у меня одна цель — уничтожение господина Гитлера, а нападение его на СССР сильно упрощает мне жизнь. И если бы господин Гитлер вторгся не в СССР, а в ад, я по меньшей мере благожелательно отозвался бы о Сатане в Палате общин.
Сталин. Но мы же не в Палате общин, к чему нам, давно умершим, использовать те пропагандистские приемы, которые и в земной жизни были малопригодными. В той жизни мы с господином Гитлером были врагами в такой степени, что по сравнению с нею ваша враждебность к нему не более, чем враждебность мальчика к не пришедшей к нему на свидание девочке.
Давайте из этого исходить и не смешивать коммунизм и национал-социализм воедино.
Гитлер. Маршал прав, и мне такая путаница ничего не дает и меня оскорбляет — мое учение к коммунизму не имеет никакого отношения.
Черчилль. Хорошо, приношу свои извинения и давайте вернемся к теме. (Гитлеру) И что, канцлер, 22 июня 1941 г. в Красной Армии Вас ждали предатели?
Двенадцатая серия
Черчилль. (Гитлеру). И что, канцлер, 22 июня 1941 г. в Красной Армии вас ждали предатели?
Гитлер. К сожалению, господин Черчилль, к тому времени их осталось очень немного, но нам повезло — незадолго до начала войны один из немногих оставшихся в живых предателей — генерал Дмитрий Павлов — был назначен командующим Западным особым военным округом в Белоруссии. И именно там мы и нанесли главный удар — в центре. Для СССР это было неожиданно. Во-первых, в этом направлении была болотистая местность, во-вторых, классика войны требовала нанесения двух охватывающих ударов. Поэтому советский Генштаб, не ожидая измены, расположил свои главные силы в Прибалтике и на Украине — не там, где мы ударили главными силами.
Но дело даже не в наличии предателей в РККА на начало войны. Дело в том, что эти предатели заложили в строение Красной Армии слабость и тщательно скрывали ее. Вот на эту слабость мы и рассчитывали.
Черчилль. Стоп, стоп, стоп! У меня слишком много вопросов. Во-первых, почему вы так презрительно называете их предателями? Ведь они работали на вас, на Германию. Это ваши люди.
Гитлер. Это мразь, а мразь работает только на себя. Да, в реальной политике приходится использовать и всякую мразь, как США использовали Горбачева, Ельцина, Яковлева и других. Но это не значит, что от этого мразь становится порядочнее.
Помню, в 1943 или 1944 гг. мне предложили встретиться с генералом Власовым, который в то время изменил присяге, данной СССР, и служил нам. Я счел это предложение оскорблением: как я, вождь немецкого народа и солдат, могу встречаться с низким подонком? Он мразь, за свое предательство получил деньги и должен знать свое место. Хотя с политической точки зрения, я, возможно, поступил и неправильно…
Черчилль. Хорошо, это понятно, нам, политикам, действительно слишком часто приходится общаться с мерзавцами.
Но совершенно противоречит всякой логике такой момент. Предположим, группа генералов Красной Армии решила захватить власть в стране. Таких примеров полно — от генерала Франко до генерала Пиночета. Здесь все ясно и логично.
Но как эти генералы могли ослаблять свою собственную армию? Ведь это самоубийство — им же с этой армией воевать! Где логика?!
Сталин. Если бы в войнах гибли генералы, а не солдаты, войн никогда бы не было. Это ведь тоже логика.
Здесь действительно вопрос не простой. Вот вы, господин премьер-министр, в той жизни не видели разницы между коммунизмом и национал-социализмом, а разница есть. Поэтому попрошу вас набраться терпения и выслушать.
Мы, большевики, люди пришедшие к власти в России в 1917 г., - марксисты. Что это значит? Это значит, что мы руководствовались теорией Карла Маркса для построения счастливого и справедливого будущего для всего человечества.
Но как только мы пришли к власти, вскрылось, что реалии не соответствуют теории Маркса. В реальности 2 плюс 2 равно 4, а по теории должно быть 12,5.
Гитлер. Вам надо было отбросить этот еврейский бред!
Черчилль. Действительно…
Сталин. Все не так просто. По теории Маркса наш приход к власти был исторически неизбежен, т. е. закономерен! И поэтому наше нахождение у власти было законным. Уберите теорию Маркса и мы становимся неизвестно кем и неизвестно зачем стоящими у руля России.
Черчилль. Понятно — для вас марксизм был чем-то вроде священного писания, а вы были кем-то вроде Христа во втором пришествии.
Сталин. Это грубо, но теория нашего пребывания у власти даже не народу, а нам, коммунистам, была насущно необходима.
Черчилль. Черт бы побрал этих теоретиков — они пишут что попало, а нам, практикам, потом все это расхлебывай. Извините, маршал…
Сталин. По теории Маркса социализм не мог победить в России — отсталой, аграрной стране. Он должен был победить сразу во всем мире и начиная с высокоиндустриальных стран — стран с большим количеством пролетариата. Скажем, в Англии и Германии. А победил у нас, в России. Дикое несоответствие теории реальной жизни.
Возникло три течения толкователей этого теоретического несоответствия.
Одни считали, что отклонение от теории вызвано Первой мировой войной и что оно временно — вот-вот и революции по подобию России вспыхнут во всех странах Европы. Мой оппонент Троцкий вначале был сторонником этой точки зрения и считал Россию всего лишь вязанкой хвороста, которая должна разжечь революционный пожар во всей Европе. Должен сказать, что вначале мы приложили немало усилий, чтобы разжечь этот пожар в Германии, Австрии, Польше, Венгрии, Финляндии — везде, где это казалось возможным. Но у нас ничего не получилось.
Черчилль. Слава Богу! Именно тогда, в 20-е годы, я всем говорил, что «боши лучше, чем боло» — чем большевики! К 40-м ситуация поменялась на противоположную.
Сталин. Вторым окрепло другое течение толкователей марксизма — Маркс писал свою теорию в середине прошлого века, она правильна, но реалии изменились, и теория требует корректировки. В частности, мы стали настаивать, что возможна победа социализма в одной стране, поэтому его нужно строить в России и обеспечением счастливой жизни советского народа служить примером для остальных стран мира.
Какое-то время это толкование было главенствующим…
Вы, если и не знаете, то должны догадываться, что волна революции возносит вверх не только честнейших и преданных народу людей, но и массу отребья. Любой жулик, прокричавший на каком-нибудь митинге революционный лозунг, после победы считает себя пламенным революционером. Бандит легко выдает свою банду за партизанский отряд, а себя за героя гражданской войны.
Во всех эшелонах партийной и государственной власти СССР набилось неисчислимое количество таких деятелей, пришедших во власть не работать на благо народа, а отхватить свою долю от победного пирога. (Сегодня, кстати, в странах СНГ ситуация повторилась). Ленивые, некомпетентные, они не хотели учиться и работать, но хотели должностей, персональных машин, дач, денег и прочего, что может дать власть.
Фактически возглавил этих людей Троцкий, хотя тогда у него еще не было ясной политической позиции, просто по всем вопросам он критиковал ЦК. А надо сказать, что до 1925 г. он руководил армией, он назначал ее командный состав, он его награждал, и его влияние в армии было велико. К несчастью, мы еще и сократили армию в 10 раз, оставив без привычной работы массу, так сказать, генералов гражданской войны. Человеческая база болтливых бездельников у Троцкого была обширной.
Работники трудно переносят критику безответственных болтунов со стороны, я, к примеру, в то время дважды просил ЦК освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК и отправить куда-нибудь на периферию. Но партия меня не отпустила.
