Ф. Илин - В море – дома! Славный мичман Егоркин
– Ты пойми, Сергей Константинович – проникновенно увещевал «отловленного» Васильцева краснолицый начальник политотдела, – у тебя – все равно жена в отпуске, а у Маринцева – она вот-вот родит, одну не оставишь, когда Куликов приедет – это еще вопрос, Нешевелин грызет гранит науки на классах, Крымцеву надо хоть раз за три года в отпуск летом попасть… А я с Жеребчиковым договорюсь – тебе лучший прием и даже баню прямо в море организуют! – пообещал капитан 2 ранга.
Васильцев промолчал, а про себя подумал: «Вот с Колей Жеребчиковым я и так договорюсь, без тебя, благодетель! Конечно, добрый дядя – отправил все политотдельских бездельников в летние отпуска, сам за всех остался, амбразуры закрывать, «Александр Матросов» нашелся, с широкой грудью! Тудыт его в ёперный театр! Еще бы, политотдельские отпуск в любое другое время – кроме июля, воспринимают как личное оскорбление или даже – наказание за тяжкое преступления! А мы, сирые… мать иху…» А в слух сказал: – Мне бы в «деревню», сигарет закупить, выкурили всего в море орлы наши, до последней!
– Да, пожалуйста – вон мой «Уазик» стоит с обормотом Зинкиным, который там сидит прокладкой между рулем и сиденьем и читает какой-то бред – пусть сгоняет в магазин и тебя на причал прямо к катеру закинет!
– Ага, чтобы я, не исхитрился, не сбежал!
– Куда?
– А в госпиталь, например! Ну, это я так! Разрешите идти?
– Идите! – сказал мудрый начпо, а про себя подумал: «И тебе, родной, – всего того же самого!». Будучи офицером с большим опытом службы на всех ее ступенях, он-то точно знал, какие убийственные пожелания шлет ему прямо сейчас Сергей Васильцев, осыпанный прахом собственных разбитых надежд.
«Плавали – знаем! Хорошо еще, что нет в нем силы мистической, у записного-то атеиста! А то… одной диареей бы не обойтись… после всего вот этого!» Тут начпо довольно хмыкнул и потянулся, освобождаясь от некоторой стылой боли в области крестца. Кабинет начальника – тоже место повышенного риска – а для подчиненных, так особенно!
«А что делать – надо!» – усмехнулся он своим мыслям и довольный ходом событий, опять устроился в старом, добром, уютном кожаном кресле. Потом подтянул к себе стопку еще не разобранных служебных телеграмм, вчитался в первую из них, удивленно присвистнул и изобретательно, со знанием дела, выругался, что-то подчеркнув красным фломастером – для будущей работы.
Не только начпо, оказывается, удивлял своих офицеров – были и у него начальники, которые удивляли и его самого…
Выйдя из кабинета начпо, расстроенный Васильцев решил завернуть к политотдельцу Сане Мигунову, стрельнуть сигаретку и заодно обругать его начальника, надеясь на сочувствие и солидарность. Толкнув дверь, он увидел как Мигунов, разложив на двух столах какие-то таблицы, щелкает кнопками на здоровенном калькуляторе и вписывает в квадратики таблиц какие-то цифры.
Указав взглядом на открытую пачку «Ленинграда», и получив разрешающий кивок от Сани, Сергей вытащил из нее сигарету, и с удовольствие понюхал табак.
С курением надобно повременить – курить в кабинетах комбриг запрещал строго-настрого, а ослушников бил чем ни попадя – рублем, приказом и отпуском зимой… Однако схватить сигарету и сбежать – это неприлично, поэтому надо было ляпнуть пару фраз – для светской беседы с политотдельцем. Авось, и комсомолец сгодится как-нибудь да на что-нибудь… На безлюдье – и комсомолец – человек!
– И какую такую стратегическую мысль ты загоняешь в гранит, ваяя сию таблицу? – витиевато загнул Васильцев свой светский вопрос.
– Да тут из «управы» телегу кинули – дай им там разную статистику – национальности там, коммунисты-комсомольцы, рабочие-колхозники-служащие, десятиклассники, студенты… и всякое такое… в процентах, в промилях и в абсолюте…
– И когда надо-то? – поинтересовался корабельный замполит.
– Вчера! – буркнул Мигунов, – а телега только сегодня пришла!
– Н-да-а-а! Как обычно! – посочувствовал Сергей коллеге, а про себя подумал: «И точно как у вас – школа – одна, и кормушка – тоже одна!
– Ай, да ничего – справимся! Палуба – подволок-калькулятор! И интерполируем…
Вот фигню просят – фигню даем! – беспечно отмахнулся Саня и вновь погрузился в цифровую бездну.
Пожав плечами, Васильцев пошел к «Уазику», на ходу размышляя: «А вот интересно – те, кто пытается анализировать и прогнозировать, знают, что они получают заведомую фигню? И на каком уровне недостоверность данных превышает все мыслимые пределы? Да уж, фигню просят – фигню даём! Не хотите фигню – не просите ничего с бухты-барахты! Или вообще – ничего не просите!
Сами, вон, сидите и пишите – не сходя с места… Немного стоят такие диссертации, материал для которых собирает наша управа… А потом будут удивляться – лет через двадцать – наврала, мол, что-то наша социология!»
Вот так Сергей Васильцев и «загремел» на дежурство, прошвырнувшись на потрепанном, второго срока службы, «русском джипе» по поселку, заглянув в магазины и к себе домой, прихватив свежие рубашки, блок сигарет «БТ» и курево попроще – для – бойцов, пригодится. Затем в машину всунули и пару банок с новыми кинофильмами, полученных «по блату» на кинобазе – под честное слово. Свои люди – сочтемся!
Он был вправе рассчитывать на благодарность со стороны экипажа и офицеров, которые уже заездили вдоль и поперек имевшиеся в запасе собственные фильмы. Знакомая история! Сергею же как-то, случайно, но – не упустив случая, что важно, удалось «прикормить» работников кинобазы и закрепить на себя положительный рефлекс. Вот теперь все только что поступившие новые фильмы его экипаж смотрел в числе первых. В два счета лихой автоковбой Зинкин подбросил на дивизион, прямо под борт загружающемуся «подкидышу» – разъездному рейдовому катеру, который целыми днями мотался по гавани, на береговые посты и «подкидывал» кого-то или чего-то по необходимости, наматывая десятки миль на свой лаг.
Место это называлось: «Там, где кончается асфальт». Когда-то ни финнам, ни немцам чего-то не хватило, чтобы соединить поселок и топливный причал. А у наших тоже – за последующие полвека, видимо, всё тоже – недосуг… Так и осталось это место у причалов дивизиона без асфальта… только голая пыльная галька.
– Ну, ты и гоняешь! – упрекнул Васильцев водителя.
– А что? Ни ВАИ, ни ГАИ здесь нет даже близко! – оправдывался Зинкин. Мысль о том, что люди медленно и аккуратно ездят по каким-то другим причинам, кроме как опасаясь служителей этих почтенных организаций, даже не посещала его стриженную «под ноль» голову. Попался он как-то комбригу не в добрый час – и до сих пор сверкал лысиной.
– Вот попрут тебя с шоферов – я тебя к себе заберу и отдам в трюмные. То-то научишься «родину любить» – пообещал ему Васильцев, прощаясь. Через несколько минут «подкидыш» трижды звонко вскрикнул, дал задний ход, развернулся и рванул к дозорному кораблю.
Глава 2. Дозорные будни
– Дима! – обратился Васильцев к «пому», склонившемуся над прокладочным столом: – Ты вахты уже расписал? Ставь меня на «собаку» или с четырех. Люблю бдеть ночью – а с утра ты и без меня личный состав займешь-замучаешь – пока я хрючить после вахты буду. А уж после обеда или вечером я буду грузить память и извлекать сознательность.
– Угу – согласно буркнул тот, и добавил: – Вполне резонно! Кроме вахт и политзанятий ничем тебя не грузим.
Бобровский несколько отвлекся, рисуя на планшете сектора допустимых пеленгов, которые должны были контролировать вахтенные офицеры в свое время. И делая пометки в своей потрепанной записной книжке.
– Если вдруг понесет… – но тут же сам себе возразил: – Ага! Сейчас! Вместе с бриделем… Но – положено!
– Чего ты такой злой сегодня? С ножа, что ли, покормили? – поинтересовался командир.
– Будешь тут злой… вообще – верно, надо, даже упав мордой в…, искать хоть что-то светлое!
– Слова не мальчика, но мужа! – одобрил Жеребчиков.
На юте свободные от вахты матросы, мичманы и офицеры ловили рыбу прямо с борта. И не без успеха – камбузный лагун заполнен больше, чем на половину. Разнокалиберная треска, приличные красные окуни и даже несколько зубаток среднего размера. Оказывается, шло соревнование между «маслопупами» и «рогатыми». Причем – не в пользу «механических сил». Ревнивый механик, появившийся из каюты с замасленной ветошью, которой он вытирал руки, узнав, что его питомцы проигрывают, прекратил рыбалку и выдал каждому из рыбаков свое персональное задание – с объемом работ и временем доклада.
– Да!!! У Михалыча не забалуешь! Не умеют его «отличники» рыбу ловить – так может, хоть что-то другое получится… – ехидничал замполит, и спросил у Жеребчикова:
– Разве можно вытереть руки от масла масляной же тряпкой?
– Ты знаешь, у Сергея Михайловича иногда получается – он вроде бы усредняет уровень замасленности поверхностей…
