Светлана Багдерина - Каждый Наследник желает знать…
– Агафон, он к тебе!!! – растерянно выкрикнул лукоморец.
– Я тоже очень рад… – процедил маг, не прерывая пассов.
– Беги!!!
– Маги не бегут…
– Мьёлнир, Мьёлнир!!! – уже домчавшийся до выхода Олаф не удержался от соблазна, вернулся и очертя голову налетел на каменного монстра, выдирающего вторую скамью для нового удара. Частички камня брызнули из-под лезвия, но голем, не замечая ни повреждений, ни нового неприятеля, упрямо ломился к магу.
– Я… не могу… его… удержать!.. – проорал Иванушка лупя изо всех сил мечом по тянущимся к нему гранитным лапищам и уворачиваясь. – Беги на улицу!!!
– Не надо его держать!!! – глаза чародея пылали азартным огнем. – Сделай так, чтобы он был рядом с тем!!!
– Тебе того сюда доставить, или этого вниз отнести?! – возмущенно выкрикнула Сенька.
– Лучше этого вниз! – радостно закивал волшебник, и синие искры оторвались от посоха и весело заметались вокруг его головы.
Стальной Убийца, словно услышав дискуссию и решив из врожденной поперечности сделать всё наоборот, продрал, наконец, дыру в наброшенной ткани, повел башкой, впился горящим взором в улизнувшую добычу и попер вверх. Розовый муслин, зацепившийся за шипы шлема, пенился вокруг его головы цветочным облаком из какой-то нелепой пародии на сказку про фей.
– Олаф, сзади!!! – провизжала сверху Эссельте.
Отряг обернулся мгновенно, и топор стальной стрекозой вылетел у него из руки и ударил голема в лоб.
То ли покачнувшись от неожиданного удара, то ли споткнувшись, он с грохотом растянулся ничком, дробя доспехами камень лестницы, но тут же приподнялся, заворочал башкой, отыскивая цель, и снова попер вперед – хоть на этот раз для верности на четвереньках.
– Кабуча!!! – пятясь, испуганно воскликнул маг, и посох неровно полыхнул синевой в такт его эмоциям. – На кой пень они мне тут!!! Тащите их вниз!!! Вниз, говорю!!!
– Мой не идет за мной! – беспомощно выкрикнул царевич.
– А мой – идет! – с гордостью выкатил грудь отряг, сжимая в кулаке последнее оружие – засапожный нож.
– Кабуча габата апача дрендец… – мученически скривился и простонал волшебник.
За его спиной – и по всему периметру Арены, если приглядеться – воздух начинал мерцать и подрагивать. Остатки зевак, еще не выскочивших из зала, испуганно закусили губы и прижались к стенам. Драки они понимали и любили, чего нельзя было сказать о магии…
– Мне надо… чтобы они… были вместе… – яростно промычал Агафон.
– Каменному нужен ты! – растерянно крикнул Иван.
Едва он переставал рубить Демона мечом, как тот моментально терял к нему интерес и перенацеливался на чародея.
– К-кабуча… – снова простонал маг, продолжая демарш задом от настойчиво добирающегося до него голема, словно троекратное повторение этого слова могло решить все проблемы. – Кабуча, кабуча-а-а-а-а…
На красной от напряжения физиономии отразилась короткая борьба идей и эмоций. Взгляд на Демона, разбивающего кулаками проход среди ярусов и скамей в пяти метрах от него… на Убийцу, преодолевавшего последние три ряда до застывшего в боевой стойке конунга… Решение пришло быстро.[27]
– Все на арену!!! Помогите мне дойти!!! – прорычал неразборчиво он, ни на секунду не прекращая плести заклинание.
Иванушка понял всё без слов.
– Все на арену!!! – выкрикнул он и, не дожидаясь ответа, ухватил за плечо замершего словно в летаргии волшебника и быстро поволок к проходу – и вниз.
Отряга, полностью доверявшего его премудрию, уговаривать тоже было не надо.
Выкрикнув в горящие бешенством треугольники едва добравшегося до него Убийцы: «Не догонишь, варгов нос!» и сопроводив заявление убедительным жестом, он поднырнул под занесенную стальную руку и поскакал вниз, перепрыгивая через две ступени.
Стоявший на четвереньках голем рванулся, стараясь достать наглеца, потерял равновесие и с грохотом покатился по лестнице, догоняя и – к счастью – перегоняя успевшего отпрыгнуть конунга. Пара Иванушка-Агафон в сопровождении проворно ломящегося по пятам Демона прибыла на место встречи лишь несколькими секундами позже.
– На счет «три» разбегаемся в разные стороны… – выдавил сквозь зубы маг, и царевич тут же повторил это во всё горло подбегавшему отрягу.
– Раз…
Големы, словно воодушевленные неподвижностью жертв, растопырили руки и потрусили к центру арены навстречу друг другу – каменный молот и стальная наковальня.
Крупные капли пота выступили на лбу чародея, он зажмурился, прерывисто дыша, словно пытаясь одной силой мысли разобрать по камушку Атланик-сити, мерцающая пелена у стен вскипела грозовой синевой, выплескиваясь под потолок…
И вдруг густеющей на глазах стеной помчался вниз.
– ТРИ-И-И-И!!! – взвыл Агафон и бросился бежать.
Уточнять, пробелом ли это было в математическом образовании чародея, трюком или осечкой никто не стал.
Как и сговариваться заранее, кто в какую сторону будет разбегаться.
Летящие опрометью трое бойцов едва не снесли Убийцу с ног, но стальная лапа готового ко всем неожиданностям голема дернулась, силясь сграбастать хоть кого-нибудь… И задела волшебника по лбу.
Не успев и охнуть, он повалился, роняя посох.
Чудовище занесло ногу, целя в голову упавшему, но замыкающий бегство конунг на ходу сграбастал Агафона, и ступня восемьдесят девятого размера обрушилась лишь на край его балахона. Отряг дернулся было за посохом, но поймал краешком глаза мчащийся на них уже почти непрозрачную стену магии… и впервые в жизни позволил перехватить управление собой не куражу и амбициям, но инстинкту. Повинуясь чутью, он рванул так, как не бегал в своей жизни еще ни разу.
Встретиться с синевой было все равно, что налететь на стену настоящую. От неожиданности Олаф вскрикнул, замедлился было, но содрогнувшаяся позади под шагами големов земля мгновенно придала ему свежих сил и решимости. Утроенные усилия, скрип стиснутых зубов, фонтан песка из-под сапог, глухой рык отчаяния, гнева и боли – и барьер вместе с застрявшим в нем сапогом и клоком агафонова одеяния остался позади, а сам он, не выпуская ношу из рук, повалился обессиленный, точно прошел сквозь камень, а не магию.
Синяя стена за его спиной глухо содрогнулась, будто нечто огромное силилось ее проломить. Отряг вздрогнул ей в такт, попытался вскочить, чтобы бежать или сражаться, хоть и кроме Агафона в его руках ничего теперь не было… Но в следующую секунду жуткий скрежет ржавым тесаком полоснул по ушам, словно оптовую партию сувенирных доспехов вместе с подставками пропускали через гигантскую мясорубку. Грохот нарастал, пока не превратился в сплошной оглушительный гул, разрывающий барабанные перепонки, раскалывающий мозг, лишающий способности соображать…
И внезапно стих.
Звенящую эхом разбитой стали и камня тишину нарушал только топот стремительно спускающихся по лестнице шагов – Иван, Серафима, Ахмет, и даже Кириан и Эссельте в легкомысленных обрезках того, что еще несколько минут назад было роскошным платьем, мчались к распростертым на песке друзьям – и к раскиданным по всей арене искореженным и раздавленным останкам големов.
А еще через несколько мгновений воздух взорвался отдаленными – но от этого не менее буйными – криками. Это самые отважные букмекеры и зрители, осмелившиеся задержаться под крышей Арены, доложили остальным об исходе сражения, и теперь поставившие на людей и против приветствовали и оплакивали свои решения.
Но маленькому отряду, быстро превращающемуся в большую инвалидную команду, было не до них.[28]
– Агафон?..
– Олаф?..
– Вы живы?..
– Нет… А что?.. – выпустив, наконец, мага из судорожных объятий, рыжий воин приподнялся на локтях, сделал попытку встать…
Плюхнуться лицом в песок ему помешало исключительно сознание того, что на него сейчас устремлены взоры десятков зрителей, торопливо вливающихся обратно в здание.
– Агафон, Агафон!.. – бросились к неподвижному волшебнику друзья, осторожно перевернули на спину…
Эссельте тихо пискнула и прижала пальцы к губам: открывшееся зрелище было не для слабонервных девиц. Но дочь правителя Гвента и, тем более, тайная ученица одного придворного лекаря и невеста другого – девица не абы какая, и уже через несколько мгновений принцесса сосредоточенно нахмурилась и ухватила волшебника за запястье, нащупывая пульс.
– Ну?.. – затаив дыхание, безмолвно приподняла брови Сенька.
– Жив, – кивнула гвентянка, и в следующую секунду вокруг нее закипела бурная деятельность.
Она повелительно махнула менестрелю, командуя отстегнуть от пояса флягу с вином, и сердито дернула остатки подола, отрывая кусок относительно чистой ткани.
– Кириан, найди Фикуса. Ахмет, придумай, из чего сделать носилки, – поливая тряпочку шатт-аль-шейхским вином, крепленым атланской настойкой на полыни, принялась командовать она. – Олаф, Айвен, смотрите, чтобы мне никто не мешал. Серафима…
