Михаил Ухабов - Агентство плохих новостей
Бородач вытянул ладонь:
– Беру только сторублёвками, я же поэт, а не рвач!
– Эй, гдэ я тут размэн дэлать буду? – расстроился слушатель.
– А, ладно, представлю, что это – пятьдесят бумажек! – поэт забрал деньги, козырнул всем и пошёл прочь.
Вася взял Алёну за руку и повёл дальше в летний вечер.
Между тем Димин день протекал совсем не так сладко, как хотелось бы. Проснувшись ближе к раннему обеду, Сорокин посмотрел на ярко светившее солнце, прислушался к беззаботному чириканью птиц за окном и подумал – отчего же в столь летний день ему так тяжко на душе?
И тут он вспомнил, что вчера было воскресенье, а значит сегодня – понедельник. Пришла дата встречи с бывшим генералом, состоятельным банкиром, отцом Снежаны и просто замечательным человеком Курковым Алексеем Денисовичем. Остатки сна как рукой сняло.
Стараясь не думать об этом, Дима побежал в душ, затем на кухню перекусить.
И тут он, всё таки, неожиданно ярко вспомнил полчаса тишины субботней поездки с Курковым и его семьёй из Рублёвского особняка. Вспомнил как генерал сипло шипел напоследок «в понедельник поговорим». Вспомнил звук затвора именного пистолета в гостиной дома у Снежаны.
Аппетит мгновенно пропал.
Посидев с ложкой в руке минуты три, Сорокин теперь вспомнил снятое на телефон видео с вечеринки и подумал, что такого вечера в своей жизни он, пожалуй, ещё не проводил. Ради такого стоит и рискнуть!
Аппетит пришёл, завтрак быстро ушёл.
Дальше были сборы, печать отчёта, путь в центр столицы, в один из тех переулков, в которых из-за неожиданной возникает обманчивое чувство, что ты не в центре огромного мегаполиса, а на краю маленького городка. Именно в таком тихом укромном месте располагался офис Алексея Денисовича.
Брусчатая мостовая. Ворота во дворик, железная дверь с камерой, пункт охраны, секретарь, пять минут ожидания перед смертью и вот, его пригласили на встречу.
Сорокин тихонько сидел у стола в кабинете управляющего банком. На стене тихо тикали маятником часы, единственный источник звука в помещении.
Банкир тоже молчал. Разговор не то, чтобы, не клеился. Он просто никак не мог начаться.
Наконец бывший генерал оторвал взгляд от бумаг, которые ему принесли на подпись и посмотрел тяжёлым свинцовым взглядом на съёжившегося Диму.
– Сорокин. Ты мне объясни – что я наблюдал в субботу?
– Да ничего особенного…
– Особенного? – осерчал банкир. – Что же, выходит, бегать по моему дому в чём мать родила, для тебя, Сорокин, рядовое занятие?
Генерал хлопнул по дубовой столешнице кулаком. Дима почувствовал, что ему не хватает воздуха.
– Да нет, что вы, это первый раз такое было… Я как раз одежду искал…
– Ты зачем вообще её снимал, Сорокин? К дочурке моей в койку запрыгнуть? – взгляд Куркова стал неистово сатанинским.
– Да нет, что, как я мог?
– Да! Как ты мог?
– Да никак не мог… – забормотал раздавленный Дима.
Помолчали.
– Скользкий ты какой-то, Сорокин… – грустно сказал бывший генерал. – Мы в период ведения боевых действий таких скользких, как ты, расстреливали. На всякий случай… Прямо за штабным туалетом…
Банкир закатил глаза и слегка улыбнулся, видимо вспомнив боевую молодость.
– Александр Денисович, а почему за штабным туалетом? – испуганно спросил Дима. Не то, чтобы это сейчас было важно, но в самом деле – почему?
– Военная тайна! Не твоего ума дело! – отрезал старый вояка.
– Вы знаете! Я у вас большую дыру в безопасности нашёл! – набравшись смелости Дима решил сменить повестку до расстрела. Он достал из портфеля и положил на стол пухленький отчёт.
– Я тут описал ряд параметров, всё, что надо срочно изменять и перенастраивать. Вот… А что касается вашей дочки – то там вышла совершенно случайная и невинная история!
Брови банкира поползли наверх и он снова внимательно посмотрел на собеседника.
– Мы с ней случайно познакомились в клубе! – продолжил Дима. – Её очень заинтересовали перспективы информатизации общения молодёжи. У вас очень интеллигентная и скромная дочь! А потом мы поехали к вам, чтобы за чаем продолжить беседу. Вот и всё.
– А как без одежды оказался?
– Понимаете, её подружка Полина, подавилась пирожным, когда мы чай пили и её вырвало на мою одежду. Пришлось бросить всё в стирку.
– А почему в рубашке моей дочки бегал?
– Тут дело вот в чём. Ваша дочь рано пошла спать, так как она порядочная девушка. А мы остались с Полиной. Тогда-то её и вырвало! Но, поскольку я был в чужом доме, то для переодевания выбрал первое, что попалось. Ведь я джентльмен и не могу бегать обнажённый перед незнакомыми девушками!
– А что утром делал внизу?
– Спал! Чтобы вашу дочурку не трогать, не беспокоить.
– А почему одежда мятая?
– Не успел погладить после стирки.
Снова помолчали. Банкир покрутил в пальцах дорогую перьевую ручку, резко воткнул её в подставку.
– Откровенно говоря, Сорокин, я ваш досуг, на камерах наблюдения записанный, ещё в тот день посмотрел внимательно…
Закружилась голова и Дима потихоньку схватился рукой за стул, чтобы удержать равновесие. Картина Репина. Приплыли!
– Но, за находчивость, конечно хвалю… В армии находчивость необходима!
Сорокин хотел сказать, что они не в армии. И что сам Александр Денисович уже давно не в генштабе, а в отставке. Но он решил деликатно промолчать.
– Но вот это непотребство! С двумя девками! Я в твоём возрасте хотя бы под камерами такого не творил!
– Александр Денисович, в то время камер таких не было! – парировал Дима.
– Гм… – Курков запнулся, не зная что ответить, – ладно, Сорокин, потом договорим…
Банкир вызвал секретаршу.
– Анечка, вызови Петровича и ОСБ начальника тоже позови. Будет совещание.
Дима, банкир и начальники служб информации и безопасности долго сидели, разбираясь в технических данных, особенностях передачи защищённой информации и принципах хранения паролей. К начальникам присоединились и специалисты помладше. Вскоре многие из них стали незаметно расстёгивать пуговицы на воротничках и вытирать потеющие ладони. Сорокин действительно был хороший специалист и то, что он нашёл, кому-то будет стоить карьеры, денег. Даст бог, если не сломанной жизни – Курков имел репутацию сурового бывшего разведчика, не прощающего врагов и ошибок.
Наконец, построив план работы, получив инструктаж от Димы и пару напутственных угроз и ругательств от начальника, банковские работники уныло вышли из кабинета, на ходу строча послания жёнам о том, что сегодня их можно рано не ждать.
Дима и Алексей Денисович снова остались одни.
– Ну что, Дмитрий… – начал Курков и помолчал, давая Диме подумать разные варианты "ну что". – Парень ты находчивый. Это похвально. Но распущенный, аморальный. Это надо исправлять!
Бывший генерал взглянул на часы.
– Время позднее… Пошли, поедим. Там и договорим.
Он вызвал секретаря, дал указание позвонить в ресторан, который, как позже оказалось, был в здании напротив, чтобы занять столик и отпустил её домой.
В ресторане их встретили, как старых знакомых. Видимо банкир часто ходил сюда трапезничать. Метрдотель посадил их за уютный столик в отдельной кабинке и позвал официанта.
– Здравствуйте, Алексей Денисыч! – широко улыбнулся официант, – вам как обычно?
– Да, тычка мне и ему тоже, – кивнул Курков на Сорокина.
– Сейчас принесу! Покушать что выберите?
– Значит так, меню не надо, давай сразу мясца нам хорошего, ну гарнирчик какой-нибудь. Тарелочку для закуски организуй сейчас, сразу.
– А что такое тычок? – удивлённо спросил Дима.
– Гвардейский тычок пришёл к нам с дворянских времён. Это маленькая рюмка ледяной водки. Пролетает незаметно, да согревает тычком!
Официант торопливо вернулся и принёс поднос, на котором стояла широкая тарелка с порезанными овощами, мясом, салом, сырами, корзинка со свежими булочками и две запотевшие маленькие рюмки.
Не успел официант уйти, как банкир зажал в крепких пальцах одну рюмку и подтолкнул вторую к Сорокину.
Дима после субботы был совершенно не настроен к возлияниям. Тем более с клиентом. Тем более с таким. Уж тем более – при таких обстоятельствах. Он уже открыл рот, чтобы сказать нет и отодвинуть рюмку, как в знаменитом плакате.
Но, под тяжёлым встречным взглядом Куркова, он сломался и, вместо того, чтобы отодвинуть, рука взяла рюмку и поднесла ко рту.
Ледяная жидкость без вкуса проскочила в желудок, оставив сначала холодный, резко переходящий в жгучий, след. Дима откусил кусочек сыра и почувствовал, как на голодный желудок сам он быстро начал хмелеть.
Алексей Денисыч пожевал зелень и позвал пальцем официанта.
– К мясу подай графинчик…
Официант кивнул головой и растворился в зале.
– Ну что мне с тобой делать, Сорокин, – вздохнул банкир, – дочку мне испортил, распустил…
Дима хотел было сказать, что дочка даст жару любому растлителю, но не решился. Вместо этого он пожал плечам и по-дурацки хмыкнул.
