Андрей Яхонтов - Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2
Вывод № 1. Тайно ненавидя других, человек, тем не менее, обижается, что эти другие его не любят, и упрямо ищет у них сочувствия. Такое странное, смещенное у него представление о том, что должен ОН и что должны ЕМУ.
Вывод № 2. Мало ненавидеть человечество. Для того, чтобы его ненавидеть, надо быть как минимум Сталиным или Гитлером. Вот тогда можно бросить людишкам вызов, а иначе это они тебя отхлещут и скрутят. Бороться с ними можно, лишь если очень силен. А если слаб — приспосабливайся к их правилам и глотай обиды.
ТАК ГОВОРИЛ МАРКОФЬЕВОн говорил:
— Человечество нуждается в смирительной рубашке! Оно сошло с ума! Но я изберу более гуманный способ воздействия: использую все скопившиеся на земле запасы нервно-паралитического газа…
Контрольное задание. Ваша козочка сломала ногу.
1. Вспомните сказку из детской книжки и перебинтуйте бедняжке перелом, начните за ней ухаживать. (Ради чего? Чтобы через год прирезать и продать на мясо?)
2. Поступите как взрослый здравомыслящий человек: тратить бинт и время на пустое занятие: Чиркните ей по горлу ножом!
Первый вариант свидетельствует о том, что вы пребываете в детстве; второй — что созрели для взрослых поступков.
Контрольный вопрос. Чем козочка отличается от человека?
ВНЕКЛАССНОЕ ЧТЕНИЕ ВОСПОМИНАНИЕ О КОСУЛЯХЯ шел по подземному переходу и думал о косулях. Почему они не забредали сюда?
Под мемориальной доской лежали свежие цветы. Косули вполне могли бы их пощипать. Но животные знали: тут их могут ждать неприятности.
Люди же шли и шли, и не смотрели на доску, и опять забывали о недавнем, уж не говорю — давно минувшем — прошлом…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ
Мы прекратили трепыхания, сложили крылья и отдались воле случая.
В принтерах нашего избирательного штаба завелись тараканы. Транспаранты "МАРКОФЬЕВ — НАШ ПРЕЗИДЕНТ!" и другая наглядная агитация пылились в коридорах. Моржуев сел работать над книгой "Как выжить в тюрьме?" А я продолжал трудиться над фолиантом о том, как выстоять в обычной повседневной жизни.
Приходилось перебиваться мелкими делами.
ГОСПИТАЛЬВопрос на проверку здравого смысла. Верите ли вы, что клиника, в создание которой было вложено столько сил, могла быть подарена населению без далеко идущих планов?
Ответ. Если вы всему верите, ваше обучение имеет нулевой эффект, вы потратили время напрасно!
Маркофьев перепрофилировал госпиталь в хоспис, куда вскоре и лег на три дня. Ему был поставлен диагноз: неизлечимая скоротечная саркома-канцер. (В медицинском заключении было написано "канцлер").
Злопыхатели впоследствии говорили, что вердикт фальшивый.
— Это независимая, не принадлежащая мне клиника, — возражал Маркофьев. — С какой стати ее сотрудники пойдут на должностное преступление?
Из последних сил слабым голосом он обращался к соотечественникам:
— Пусть мне осталось жить несколько лет, а, может, и месяцев, я посвящу и отдам их вам, дорогие!
ДОЧЬ ШПИОНАМне он сказал, хлопнув себя по лбу:
— Мы забыли, что твоя Вероника — дочь шпиона! А что это значит? Что у ее папы в руках все нити! Сколько раз он нас уже выручал… Вдруг снова поможет?
КАПИЛЛЯРЫОн сказал:
— Капиллярами этой организации пронизана вся наша действительность. Да ты и сам знаешь: верные сыны и дочери этой конторы внедрены во все сферы, организации, слои… Они — тайные хозяева положения. И могут все.
УСЛУГАМаркофьев настаивал на скорейшем моем свидании с близким родственником.
Но будущий (мне все еще хотелось верить, что это так) тесть не горел желанием устремиться нам навстречу.
Все же я пошел к нему (якобы чтоб узнать, как дела у Веронике в ее школе крупье и проведать Машеньку), а попутно изложил суть маркофьевской просьбы. Старик пожимал плечами и мямлил невразумительное, ссылаясь на военную тайну.
В конце концов бывший резидент обмолвился о встречной просьбе и необходимой ему самому услуге.
ЗОНТКогда был шпионом в Родезии, он, гуляя в тамошнем парке, оставил на скамейке зонт. Теперь же хотел, чтоб я съездил в Африку и забрал забытую вещицу.
— Но это же было двадцать лет назад, — удивился я.
— У них никогда ничего не пропадает, — ответил он.
Что ж, я собрался…
ЛОТОСМаркофьев, когда я сообщил ему о поручении резидента, сидел в позе лотоса и медитировал.
— Ты забыл один из основных пунктов моего учения, — изрек он. — Который гласит: не открывай зонт, пока дождь не начался. Но делать нечего — соглашайся.
И я полетел в Родезию. Ах, как мне хотелось услышать на прощанье от Вероники или ее папаши нечто похожее на то, что говорилось другим: "Поезжай и помни — если с тобой что-нибудь случится, колбасы в наших магазинах не прибавится"… (Это напутствие, по-видимому, стало ритуалом в их сферах.)
Увы, мне никто ничего подобного не сказал.
СТОЛ НАХОДОКНа лавочке, про которую говорил мой вероятный родственник, зонта, разумеется, не оказалось. Сама лавочка, наверное, сгнившая от времени, была заменена пластмассовыми качелями. Однако, в бюро находок, работавшем при парке, мне, сверившись, с пожелтевшей описью, и точно выдали старомодный зонт.
В тот же момент засверкали блицы камер. В хижину, где размещалась кладовая потерь, ворвалась толпа журналистов. Я ничего не мог понять. (Позже выяснилось: в ручку зонта была вмонтирована микропленка с заснятыми секретными объектами.)
Двадцать лет западные спецслужбы ждали: кто явится за посылочкой резидента. И дождались.
Меня бросили в камеру. И держали там три недели.
Я бы сгнил там, если бы не Маркофьев. Он забрал, выкупил меня.
Я был объявлен персоной нон-грата и выслан в Россию.
ЗНАМЯ— Помнишь, как ты спас меня, когда я сорвал знамя с посольства, — говорил Маркофьев. — Я этого не забуду никогда. Вот поэтому и вызволил тебя, дружище. Ты мне нужен…
КОДЕКСПро тестя, которому я не мог простить подставы, он сказал:
— Ты в курсе, я составляю новый кодекс поведения. Согласно которому: если какой-либо олух хоть раз в жизни тебе удружил, ты не смеешь против него злоумышлять. Сам подумай: с какой стати кто-то посторонний стал бы делать тебе добро? Старик все же заслуживает доброго слова…
КАМЕНЬЕсли бы знал, какой камень он снял с моей души этим постулатом!
В каждом столько намешано! Разве я сам был безгрешен и чист?
Теперь я с полным основанием мог считать своего будущего родственника святым. Потому что ведь Веронике он делал добро? Ну, а, значит, и мне делал хорошо. Так что я просто обязан был испытывать по отношению к нему благоговение.
НОН ГРАТАЧто касается международного скандала, в центре которого я оказался, Маркофьев его тоже утряс. Погасил.
РИСОВЫЕ ЗЕРНЫШКИВ Родезии я вновь по случаю прикупил четыре рисовых зернышка с надписью "Слава КПСС!" на различных африканских наречьях. Будущий тесть не мог меня с Маркофьевым не принять.
На встрече, проходившей в его доме, добродушно улыбавшийся старикан прямо сказал: лотерейный теле бизнес мы должны передать ему и его друзьям.
— Кому? — взревел Маркофьев.
Вместо ответа старик позволил послушать запись беседы, где мой друг говорил: "Капиллярами этой организации пронизаны все сферы жизни! Причастные к ее деятельности люди всесильны!" И еще одну, потрескивавшую, но вполне различимую. Голос Маркофьева возвещал: "У меня две цели — спасти страну и Президента и украсть из казны как можно больше денег".
Резидент достал пластмассовую папочку, извлек из нее листок и помахал им перед физиономией Маркофьева. Лицо моего друга залила мертвенная бледность.
— Нам также потребуются здание вашего института тире издательства. И вся, целиком, фирма "Союзобещайстрой", и весь газетно-журнальный комплекс, — сказал седой хамелеон.
— Забирайте все, — согласился Маркофьев.
ОПАСНАЯ НЕДООЦЕНКАЯ, разумеется, поинтересовался, что за бумага была предъявлена.
Маркофьев хмыкнул:
— Вот кто лежал бревном на нашем пути. Вероника хоть звонит тебе?
Я ничего не сказал Моя любовь уже не горела и не полыхала, а перешла из острой фазы в хроническую.
МАРКОФЬЕВ ПРОТИВ ФСБВо время передачи дарственной на владение теле-игрой "Получи и запей!" мой потенциальный родственник держался неприступно. Маркофьев же балагурил:
— Деньги, которые я стремился раздобыть, нужны для научных опытов.
Тесть и не думал ухмыляться. НО Маркофьев воскликнул:
— Не смейтесь! Это так! Я — автор уникального изобретения: видеомагнитофона времени. В основе моей теории лежит догадка, что ни одно слово, ни одно движение на протяжении истории не исчезают и не изглаживаются, а существуют как бы в записи на пленку. Мы можем посмотреть ленту прошлого! Узнать, что говорили американский президент и арабские террористы…
