Айдар Павлов - Олеся и Арлекин
Но вот, начало светать. Арлекин брел дальше, и становилось все светлее и светлее. И чем светлее было вокруг, тем темнее было внутри почему-то.
"Может, Полине стало плохо, может, ее увезли в больницу, и теперь идет сложная операция? – размышлял он. - Придется снова просить в долг у Ашота. Конечно, Ашот даст. Куда он денется? Но эти проклятые проценты... А может, ее похитили? Зачем? Кому нужна Полина? Да-да, ее определенно похитили! А почему? Потому что это уже было. Но всё было совсем не так... Как-то всё было иначе..."
Арлекин судорожно схватился за галстук, сорвал его и вдруг задышал громко и хрипло. Его начинало трясти. То ли от бешенства, то ли от слабости.
Что это?
“Ведь, так я не смогу работать. Работать, работать… “ - думал он.
Он стоял, покачиваясь, в центре огромной площади, сжимая в руке свой галстук, и вдруг рухнул, распластался как кукла из папье-маше маленькой точкой на асфальтовом ковре.
- Странно, - Арлекин глупо улыбнулся. - Уже и ноги не держат...
Он попробовал подняться, но это удалось лишь наполовину: тело снова тряхнуло, и оно осело на мокрые камни. Будто огромная туша прижимала его к земле.
И тут он увидел Ашота, потом Таира: они сидели на высокой вышке и сбрасывали эти ужасные, откормленные туши на его плечи... Когда свалилась очередная, и невозможно было приподнять с асфальта голову, Арлекин, еле ворочая языком, простонал:
- Слушайте, мне ведь столько не поднять... Не донесу же... Не смогу. Может, по одной? Давайте, по одной?
И когда сознание почти отключилось, и, наконец, стало гораздо легче, и еще легче, и еще, он услышал разорванный на миллионы осколков детский крик :
- Арлекин!!! - И пара легких ног застучала по камням. - Арлекин!!! - И кто-то уже прибежал к месту, где он валялся, и схватил его голову. - Арлекин! Прости меня! - теребил кто-то за волосы. - Умоляю, прости меня!
- Я совсем сдал, - сказал Арлекин, чувствуя, как сознание возвращается на место. - Я ничего не могу. Это вы должны простить меня. Я, наверно, всех страшно подвел. - Он открыл глаза. - Олеся? Что с тобой? Дети не должны плакать.
- А кто же тогда будет плакать? – Олеся шмыгнула носом.
- Ну, не знаю… - зашевелился Арлекин. – Обыкновенные люди. Дети должны смеяться, дети так классно смеются!
Перестав на какое-то время дышать, они замерли, и вдруг разом как чокнутые захохотали, да так громко, что люди в окрестных домах, просыпаясь от грохота стекол на окнах, видели, что нет и шести, с ужасом пихали вату в ушные раковины, дабы выспаться перед началом нового рабочего дня или паломничеством в магазин.
А Олеся и Арлекин, отчаянно сжимая животы, катались по огромной, как вселенная, площади, чтобы наполнить каждый ее клочок невесть откуда взявшимся воздухом. И день потеснил ночь, и радость смеялась над болью, потому что в груди Олеси и Арлекина был воздух, тот прозрачный, как кристалл, и вкусный, как дождевая, вода воздух любви.
ОСТРОВ СВЯТОГО ИОСИФА
Встречу отпраздновали в портовом кабаке.
- Рад тебя видеть, - сказал Арлекин Олесе. - Но ангел мой, я по уши в долгах. Я должен Ашоту, должен Таиру. Это мои друзья, и я не должен их подводить.
- У тебя появились друзья. Арлекин? - удивилась Олеся.
- Должен же я был с кем-то познакомиться.
- Что-то ты много должен.
- Кроме того, я женат.
Олеся улыбнулась:
- Ты и жене должен?
- А как же? - Арлекин развел руками. - Чтобы со всеми расплатиться, я должен, по крайней мере, найти клад с драгоценностями.
- Какой пустяк! – засмеялась Олеся. - Нет ничего проще.
- Тебе все просто, все возможно! Но я видел реальную жизнь, детка: от меня ушла жена, я задолжал Ашоту, задолжал Таиру...
- Тише! - попросила Олеся. - Ты меня запарил своими долгами. Лучше послушай, о чем болтают те два парня!
- Вон те, убогие?
- Это пираты.
- Какие пираты в наше время? Спустись на землю!
- Три тысячи чертей! - громко произнес одноглазый мужик. - Бармен! Нам еще по маленькой!
- Действительно, пираты, - прошептал Арлекин.
- Что я тебе говорила!
Олеся с Арлекином обратились в слух.
- А может, по большой, а, Фадей? - предложил одноногий пират одноглазому.
- Сначала дело, Влас, - возразил Фадей, обозревая окрестность единственным, но зорким как орлиное око зрачком. – А потом можно и по большой.
- Соображаешь, перец! - похвалил Влас, загородившись костылем. Ему казалось, что так его не видно.
- Чаво наблюдает твой острый глаз, Фадей? Не смотрит ли кто сюда? Не прислушивается ли к нашей негромкой беседе?
- Наблюдаю плюгавую крысу с девчонкой, - доложил Фрол.
- Крыса не опасна?
- Крыса чуть жива.
- А кого там метелят? – спросил Влас, не потрудившись обернуться. - Слышу, вроде как, стебло идет… Если я оторву свою сраку, то кому-то не поздоровится.
- Никого не метелят - это крыса подавилась, а девчонка колотит его по спине, - объяснил Фадей.
- Обстановка спокойная?
- Ничаво подозрительного не наблюдаю.
- Тогда полный вперед! - Влас перекрестился. - Самое время глянуть на карту, Фрол.
- Вот она! - Одноглазый разложил карту во весь стол. - Смотри! Остров Святого Иосифа...
- Ага. А где пещера, в которой лежат драгоценные камни?
- А вот пещера, в которой лежат драгоценные камни, - Фрол любовно погладил карту.
- Большая!
- Не маленькая.
- Трудно достать-то драгоценные камни, ну, из пещеры?
- Пустяк. Надо только знать, Влас, в котором месте они зарыты.
- А в котором… котором месте они зарыты? – сгорая от волнения, Влас оперся на костыль и высоко приподнялся, позабыв о конспирации.
- Надо отсчитать от входа в пещеру семнадцать шагов, - совсем тихо сказал Фадей, - потом сделать три шага влево, взять в руки лопату и копать, пока...
- Тсс!
- Тсс!!
- Я вкурил.
- Тогда по маленькой?
Пираты выпили по маленькой, еще раз по маленькой и в третий раз по маленькой, после чего перестали считать и пили большими.
Вскоре Влас, уронив костыль, уткнулся носом в остров Святого Иосифа, навеки запечатлев на нем жирное пятно, а Фадей, более луженый пират, еще минут десять не сводил с лица Арлекина мутного глаза, как вдруг, не опуская единственного века, громко захрапел.
- Это тот шанс, о котором я тебе говорила, - сказала Олеся, толкнув Арлекина. - Что уставился?! Бери карту, и проваливаем!
- Да он смотрит на меня! – прошептал Арлекин, имея в виду одноглазого.
- Да на фиг ты ему сдался! Он спит!
- Ты уверена? - Арлекин мешкал.
- Долги, Арлекин! Ну-ка, вспомни свои долги!
Олеся сама вытащила карту из-под носа пьяного пирата, воткнула за пояс, и они смылось из портового кабака без малого с сокровищами в кармане.
Прикупив бочонок самого дешевого коньяка, Олеся и Арлекин отыскали парусник под названием «Офелия». Эта замечательная лодочка предназначалась для рыбной ловли, но со временем устарела, хотя и продолжала держаться на поверхности воды. Преимущество «Офелии» заключалось в небольшом экипаже - всего четыре человека, - стало быть, делить сокровища предстояло на шесть частей. Всем бы хватило драгоценностей, но при условии, что клад окажется настоящим пиратским кладом, а не подставной лажей. Вот, пожалуй, всё. Больше у "Офелии" преимуществ не было. В прочих отношениях судно существенно уступало любой посудине, находившейся в акватории порта. Старый как дуб и синий как море капитан Матвей пил тем больше, чем меньше оставалось шансов совершить кругосветное плавание. Он уже давно не понимал, в каком порту и какой стране находится, не выходил из каюты годами и страшно ругался, словно имел дело с дюжиной строптивых баб. Едва дело пахло коньяком, Матвей подписывался на любую авантюру, в связи с чем администрация порта его терпеть не могла. Десять лет портовые власти ломали голову, придумывая всевозможные уловки, чтобы вытравить «Офелию» за пределы акватории: в Матвея стреляли, кидали огромные камни, его топили в море, закапывали в землю, подвешивали на канате, - но все было тщетно - пьяному море по колено. В общем, однажды на Матвея просто махнули рукой и оставили в покое.
Прихватив двадцатилитровый бочонок коньяка, Олеся с Арлекином залезли на «Офелию» и постучали в капитанскую каюту.
- Ты опять со своими бумагами, дерьмо?!! - заревел внутри Матвей. - Подоткни ими поплотнее задницу и проваливай с борта! Я пятьдесят лет здесь стоял и стоять буду, вонючка ты бумажная! Что тебе не ясно?
Арлекину было всё ясно: Матвей, принял их за портовое начальство.
- Эй ты, синий хрен! Чума недоношенная! Старый болван! Открывай! - прокричал Арлекин, теряя самообладание. - Посмотри, кто пришел, рыжий понос!
- А!!! Ха! Ха!!! Ха!!! Ха!!! - завопил в каюте капитан. - Три тысячи свинячьих рыл!! Клянусь своей сракой, это ты, старый пердун!!! Ха! Ха! Ха! Ха!!!!
- Да, это я, пропахшая жопа! - подтвердил Арлекин. - Что же ты не ползешь открывать, гнилой шакал?! Прирос к половицам?!! Ха! ха! ха! ха!
